Заклинатель - Эванс Николас - Страница 50
- Предыдущая
- 50/108
- Следующая
– Когда ты собираешься клеймить скот? – спросил он брата.
– В следующие выходные. Если позволит погода.
На многих ранчо этой работой занимались позже, но Фрэнк всегда клеймил скот в апреле: ребята любили помогать ему, а чем телята были меньше, тем легче было с ними управляться. Для мальчиков этот день всегда был праздником. К ним на помощь приходили друзья, а после Дайана устраивала для всех праздничный ужин. Эту традицию завел еще отец Тома, а Фрэнк ее продолжил. Не нарушали они и еще одну отцовскую заповедь – в большинстве работ на ранчо по-прежнему использовали лошадей, хотя многие соседи предпочитали обходиться автомобилями. Но как можно пасти скот на мотоциклах?!
Том и Фрэнк во многом были единомышленниками. У них никогда не возникало споров по поводу ведения дел на ферме. Отчасти потому, что Том привык считать ранчо собственностью брата. Пока Том разъезжал по свету, устраивая свои клиники, Фрэнк неизменно оставался тут. Кроме того, у Фрэнка было сильнее развито деловое чутье, и он лучше Тома разбирался в скоте. Братья были близки и хорошо друг друга понимали. Узнав, что брат собирается серьезно заняться разведением лошадей, Фрэнк пришел в восторг – ведь это означало, что тот будет больше времени проводить дома. Хотя Фрэнк хозяйничал на скотном дворе, а Том – в конюшне, они во всем помогали друг другу. В прошлом году, пока Том ездил по клиникам, Фрэнк руководил строительством манежа и пруда для тренировок лошадей.
Том вдруг понял, что один из близнецов что-то у него спросил.
– Прости, что ты сказал?
– Она что, очень знаменитая? – переспросил Скотт.
– Ты о ком, горе мое? – рявкнула Дайана.
– Об этой женщине из Нью-Йорка.
Дайана не дала Тому и рта раскрыть.
– Ты о ней когда-нибудь слышал? – спросила она мальчика. Тот покачал головой. – Значит, не такая уж и знаменитая. Ешь лучше.
3
У северного въезда в Шото стояла, словно охраняя город, тринадцатифутовая статуя динозавра. Специалисты уверяли, что это особая разновидность альбертозавра, но большинство проезжающих не вдавалось в тонкости, видя в нем заурядного королевского тиранозавра. Динозавр стоял на своей пожизненной вахте рядом с парковкой местного музея, его было видно сразу же, как вы проезжали указатель, гласивший: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ШОТО – ЧУДЕСНОЕ МЕСТО, ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ.
И чтобы ни у кого на этот счет не возникало никаких сомнений, скульптор придал чудовищному оскалу с обоюдоострыми клыками некое подобие улыбки. Эффект получился несколько неожиданный. Казалось, что динозавр собирается то ли вас растерзать, то ли обласкать, зализав до смерти.
Уже две недели Энни четыре раза в день лицезрела улыбку гигантской рептилии – по дороге в «Двойняшки» и обратно. Выезжали они туда около полудня – после нескольких часов учебных занятий или посещения физиотерапевта. Энни отвозила дочь на ранчо и мчалась обратно – к телефону и факсу. Около шести приезжала снова – забрать Грейси. Сейчас как раз она ехала за ней.
Дорога занимала минут сорок и была очень приятной. Особенно вечерняя поездка. Погода наладилась: вот уже пять дней небо было таким огромным и голубым, какого она никогда раньше не видела. После сумасшедшего дня, проведенного в бесконечных разговорах по телефону с Нью-Йорком, общение с девственной природой было как глоток воды в пустыне.
Путь до ранчо графически можно было изобразить в виде латинской буквы Z, и на первых двадцати милях Энни обычно не встречала других машин. Справа от нее простиралась бесконечная равнина, слева за горной грядой садилось солнце, окрашивая в золотистый цвет прошлогоднюю траву.
За пятнадцать миль до ранчо надо было сворачивать на проселочную дорогу – та шла прямо к дому, за которым вставала скалистая стена гор. Из-под колес «Лариата» взвивались клубы пыли и потом медленно рассеивались. Кроншнепы, с важным видом расхаживающие по дороге, взмыли ввысь, только когда она уже едва на них не наехала. Спасаясь от яркого солнца, Энни опустила защитный козырек, чувствуя, как сердце ее забилось сильнее.
В последнее время она стала приезжать на ранчо чуть раньше, чтобы видеть, как Том Букер работает. Собственно, настоящая работа с Пилигримом еще не началась. Пока в основном было только плавание – таким образом Том восстанавливал плечевые и ножные мышцы. Конь их плавал по кругу в пруду, а в глазах его было такое затравленно-испуганное выражение, будто за ним гнались крокодилы. Пилигрим жил теперь на ранчо – в стойле прямо рядом с прудом. Весь его контакт с Томом сводился пока к минимуму: тот запускал его в воду, а потом выводил. Но даже это было опасно.
Только вчера Энни видела, как Том пытался заставить коня выйти из воды. Пилигрим уперся, как всегда, опасаясь западни или еще какого-нибудь подвоха, и Тому пришлось самому по пояс залезть в пруд. Пилигрим заметался, окатывая его водой, и даже угрожающе вставал на дыбы. Но Том сохранял полную невозмутимость. Энни была потрясена: ведь подойди он всего на шаг ближе и – конец! Пилигрим, и тот, казалось, смутился, встретив такое бесстрашие: он еще совсем немного потоптался, но потом соизволил подчиниться: Том вывел его на берег и закрыл в стойле.
Когда Том подошел к Грейс и Энни, с него ручьями катилась вода. Сняв шляпу, он слил воду с полей. Грейс засмеялась, а Том скорчил такую уморительную гримасу, что девочка прямо покатилась со смеху. Том, повернувшись к Энни, покачал головой.
– Ну и бессердечная девица ваша дочка, – сказал он, притворяясь обиженным. – Ну-ну, пусть хохочет, она еще не знает, что очень скоро ей придется проделывать все это самой.
Смех Грейс в тот день еще долго согревал душу Энни. По дороге в Шото Грейс рассказывала, чем Том занимался с Пилигримом и какие задавал про него вопросы. Рассказывала и про жеребенка Бронти, и про Дайану, и про Фрэнка; близнецы, по ее словам, были сущим наказанием, а вот Джо – парень что надо. После того как они уехали из Нью-Йорка, дочь впервые говорила с матерью весело и открыто. Энни изо всех сил пыталась не выдать своей радости, а принимать такое поведение как должное. Правда, как только они проехали динозавра, Грейс снова скисла и замолчала, как будто этот зверь напомнил ей о том, как она последнее время вела себя с матерью. Ничего, помнится, подумала Энни, лиха беда начало…
- Предыдущая
- 50/108
- Следующая
