Не плачь, моя леди - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 35

– Шериф Элшорн. Он только что снова приехал. Беседует с Элизабет, – Мин закусила губу. – Пожалуйста, нам всем грустно, что мы потеряли Дору, но думаю, за ужином это лучше не обсуждать.

– А зачем шерифу понадобилось говорить с Элизабет Ланж? – изумилась Эльвира. – Он разве считает, что в гибели мисс Сэмюэлс что-то нечисто?

Семь пар каменных глаз отбили у нее охоту к новым вопросам.

Подали охлажденный фруктовый суп из персиков и клубники – фирменное блюдо Спа. Эльвира удовлетворенно ела свой. «Глобал» будет интересно узнать, что Тед Винтерс откровенно тревожился за Элизабет.

Она едва дождалась, пока придет шериф.

Элизабет, стоя перед окном бунгало, смотрела на особняк: гости потянулись на обед. Она настояла, чтобы Нелли ушла. «У тебя был очень трудный день, а мне уже хорошо». Опершись на подушки, она выпила чаю и съела тост, потом наскоро приняла душ, надеясь, что холодная вода прояснит голову. От снотворного в голове плыл туман.

Белый вязаный свитер и темные узкие брюки были ее любимым нарядом. Почему-то в таком, да еще босая, с небрежно закрученными волосами, она чувствовала себя сама собой.

Исчез в дверях последний гость. И тут она увидела на лужайке Скотта – он направлялся к ее бунгало.

Они сели друг напротив друга, слегка подавшись вперед: им хотелось поговорить, но оба боялись начать беседу. Глядя на Скотта, в его добрые глаза, Элизабет вспомнила, как Лейла обронила: «Вот такого человека я бы хотела видеть своим отцом». Накануне вечером Сэмми предлагала отнести анонимки к нему.

– Прости, что не подождал до утра, – начал Скотт. – Но слишком многое тревожит меня в смерти Сэмми. Итак, я узнал, что Сэмми выехала из долины Напа в шесть, сюда добралась около двух дня. Хотя ее ждали только поздно вечером. Наверняка она сильно устала, но даже не стала распаковывать вещи, а поспешила в офис. Заявив, что неважно себя чувствует, не спустилась к обеду в зал, но горничная сказала, что принесла ей поднос в приемную: Сэмми разбирала почту. Потом она зашла к тебе и ушла около половины десятого. Сэмми явно устала, но тем не менее вернулась в офис и включила ксерокс. Почему?

Элизабет, сбегав в спальню, вытащила из чемодана письмо Доры и показала Скотту.

– Надо было уехать немедленно, как только я узнала, что Тед здесь, но мне пришлось дожидаться Сэмми. Из-за этого… – И она рассказала Скотту про анонимку, украденную со стола, показала копию, написанную Дорой по памяти.

На глаза у нее навернулись слезы, когда она смотрела на изящный почерк Сэмми.

– Нашла еще одна анонимку. Вчера. Сэмми хотела снять с нее копию для меня, а оригинал мы собирались отослать тебе. Я записала текст, как запомнила. Мы надеялись, что можно будет выследить отправителя. Ведь шрифты у всех журналов кодируются, так?

– Гнусные делишки. – Скотт читал и перечитывал анонимку.

– Кто-то старался уничтожить Лейлу. Теперь кто-то не желает, чтобы анонимки нашли. Вчера стащили одну со стола Сэмми, а вечером – у нее из кармана – вторую.

– То есть, ты считаешь, Дору убили?

Элизабет отшатнулась, потом взглянула на него прямо.

– Не знаю. Но ясно, что кто-то хочет получить анонимки обратно. Это понятно, ведь они объясняют поведение Лейлы. Они предшествовали ссоре с Тедом и как-то связаны со смертью Доры. В этом я готова поклясться. И я намерена выяснить, кто их писал. Может, повода для возбуждения уголовного дела нет, но этот человек должен как-то поплатиться. Он был очень близок к Лейле, и у меня есть свои подозрения.

Через пятнадцать минут Скотт вышел от Элизабет с текстами анонимок в кармане. Элизабет считает, что автор анонимок – Черил. Вполне вероятно. Выходка в ее духе. Скотт обогнул особняк справа. Наверху – окно, у которого стояла Дора, когда включила ксерокс. Что, если кто-то находился на ступеньках римской бани и помахал ей оттуда, чтобы подошла…

Это возможно. Но конечно же, грустно сказал себе Скотт, Сэмми ни за что не пошла бы к незнакомому, только к человеку, которого знала. И которому доверяла.

За столом уже доедали первое, когда к ним присоединился Скотт. Пустое место для него оставалось между Мин и женщиной, которая назвалась Эльвирой Михан. Скотт первым приветствовал Теда. Презумпция невиновности. Не удивительно, что любая идет на что угодно, лишь бы отнять Теда у соперницы, – настоящий красавец. От Скотта не ускользнуло, что Черил умудряется постоянно дотрагиваться до руки Теда, ненароком задеть его плечом.

Он взял баранью котлету с серебряного подноса, поданного официантом.

– Они восхитительны, – доверительно, но совсем не шепотом сообщила ему Эльвира. – На таких порциях тут никогда не разорятся, но, уверяю вас, ощущение после обеда, будто объелась.

Эльвира Михан… Ну конечно же он читал в «Монтеррей Ревю» о победительнице лотереи, выигравшей сорок миллионов долларов и сумевшей осуществить свою заветную мечту: пожить на Сайприс-Пойнт Спа.

– Вам здесь нравится, миссис Михан?

– Разумеется, разумеется, – просияла Эльвира. – Тут все чудесно и люди такие приветливые. – Ее взгляд обежал стол, и Мин с Хельмутом постарались улыбнуться в ответ так же приветливо. – А обслуживание! Прямо королевой себя чувствуешь! Диетолог сказал, через две недели я потеряю пять фунтов и два дюйма в талии. Завтра начинаю коллагеновые инъекции для разглаживания морщинок у рта. Ой, а уколов боюсь! Но барон фон Шрайбер обещал мне дать что-нибудь от нервов. Я уеду обновленная… как… как бабочка, парящая на облаке. – Она указала на Хельмута. – Это барон сочинил. Правда, он настоящий поэт?

Эльвира спохватилась, что слишком много болтает. Все оттого, что ей немного неловко, что она тайный репортер, вот и хочется всем сказать приятное. Но ей все-таки лучше угомониться и послушать, не скажет ли чего шериф о смерти Доры Сэмюэлс. Однако, к ее разочарованию, на эту тему никто даже и не заикнулся. Только когда уже доедали ванильный мусс, шериф серьезно осведомился:

– Вы все пробудете здесь еще несколько дней? Никто не собирается уезжать?

– Наши планы могут измениться, – заторопился Сид. – Возможно, Черил придется улететь в Беверли-Хиллс, как только ей позвонят.

– Пусть тогда предварительно свяжется со мной, куда бы ни поехала. И, барон, сумки с письмами для Лейлы я заберу с собой.

И он, положив ложку, стал отодвигать кресло.

– Забавно, но сдается мне, один из сидящих за этим столом – за исключением миссис Михан – может быть автором гнусных анонимок Лейле Ла Салле. И я очень хочу выяснить, кто это.

И, к смятению Сида, стальной взгляд Скотта скользнул по Черил.

Только около десяти вечера они остались одни. Мин исстрадалась за день: предъявлять Хельмуту улику, что он находился в Нью-Йорке в вечер гибели Лейлы? Или не надо? Предъявить означало напроситься на признание, что у него с Лейлой был роман. Не показывать – чревато для него опасными последствиями. Как глупо, что он не уничтожил счет за тот телефонный разговор.

Хельмут прошел прямо к себе, и почти тут же она услышала гудение джакузи в ванной. Она дожидалась его в глубоком кресле у камина. Беспристрастно оглядела мужа: волосы причесаны безупречно, точно собрался на бал, шелковый халат перетянут шелковым шнуром, от военной выправки кажется выше ростом, чем на самом деле. Пять футов десять дюймов – рост для мужчины в наши дни самый средний.

Хельмут приготовил себе скотч с содовой, а ей, не спрашивая, налил херес.

– День был трудный. Ты отлично справилась.

Она все молчала, и наконец он почувствовал – в ее молчании что-то таится.

– У нас тут так спокойно, – продолжал он. – Ты довольна, что разрешила мне выбрать цветовую гамму? Яркие, красивые тона для яркой, красивой женщины.

– Вряд ли персиковый такой уж яркий.

– Но в сочетании с темно-фиолетовым становится ярче. Как и я рядом с тобой.