Гвиневера: Королева Летних Звезд - Вулли Персия - Страница 29

• Предыдущая
• 29/98
• Следующая

Эти слова стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

– Благодарны! Черт возьми! Эта женщина обвинила меня в убийстве, Артур! Уже два года она на что-то в обиде, и это превратилось в какой-то клубок заговоров, интриг и лживых обвинений…

Моя речь оборвалась на полуслове. Я стояла напротив мужа, глядя ему в лицо. Я надеялась прочесть в его взгляде понимание и тревогу за меня, но Артур словно спрятал свое лицо за маской безразличия.

Артур отошел от меня и направился к длинному столу, за которым Ланс спокойно изучал карту.

– Моргана рассказала мне, Гвен, почему ты невзлюбила ее, подрывала у женщин уважение к ее положению. Я считаю, что при таком твоем отношении к ней она вела себя всепрощающе и– с пользой для нас. Я не желаю больше об этом слышать, но хочу, чтобы ты попыталась искупить свою вину перед ней.

Я смотрела ему в спину и старалась не расплакаться при Ланселоте, испытывая неловкость, оттого что наша первая ссора с Артуром произошла при постороннем.

Взбешенная, я повернулась на каблуках и вышла из комнаты, не оглядываясь.

В зале были Пеллеас и Гавейн, и я уговорила их отправиться со мной на прогулку верхом. Вскоре мы уже мчались по холмам и вдыхали чистый сельский воздух.

Но я обещала себе, что в следующий раз я уже буду готова к выходкам Морганы. Владычице Озера не удастся снова сделать, меня легкой мишенью толпы.

– Гвен, если варвары-саксонцы провозгласят свои законы, то бритты, несомненно, могут сделать то же самое! – В голосе Артура слышалось разочарование. После поединка он вынашивал мысль о своде общих для всех законов. – Я совсем не хочу возвращаться к старой римской системе, – ворчал он, – нужно просто восстановить основные принципы правосудия, на которые смогут полагаться все граждане королевства. В этих принципах была сила Империи, и они помогут сплотить Британию.

– Вот в этом-то и трудность, – вмешался Ланс, – короли-вассалы боятся всего, что не усиливает их власть… едва ли половина из них может рассчитывать на преданность своих подданных. – Он изобразил голос короля Марка: – «Если мы утвердим этот глупый закон, придуманный верховным королем, то люди начнут называть его императором, и кем тогда будем мы?»

Ланс так мастерски передразнил толстого корнуэльского короля, что мы с Артуром рассмеялись.

Мы возвращались с побережья Ньюпорта и ехали друг за другом по дороге в Каэрлеон, где должны были провести зиму. Кэй заготавливал припасы и собирал наших подданных в отряды, чтобы они помогали чинить дороги и запруды, а Гавейн поддерживал боевую готовность воинов. Мы с Артуром занимались государственными делами, и обычно с нами был Ланселот. Я украдкой посматривала на бретонца. К концу осени он уже держал себя свободно со мной, и мы стали часто собираться втроем, как когда-то это делали с Бедивером. Часами мы обсуждали множество идей, связанных с Делом, болтая, смеясь и споря, но ни один из нас не осознавал, что скоро произойдет что-то гораздо более великое, чем наши теперешние мечты.

Было тепло, и мы заезжали во владения королей-вассалов по южному побережью Уэльса. Это были места, где родилась Игрейна, земля пологих зеленых холмов и обдуваемых ветром долин, окаймленная песчаными берегами. Здесь, было много городов, которые еще не начали разрушаться и пустеть.

Люди этих мест были удивительны. И в старинных замках, сложенных из грубо отесанного камня, сохранялась былая роскошь. Пока еще саксонская чума не добралась до этой земли, и в гавани все еще заходили корабли из Средиземного моря. Знать отправляла своих детей учиться на континент, а некоторые даже ездили в хитроумных повозках, называемых каретами.

У Агриколы было такое средство передвижения, и он вез меня в карете, когда я ехала на юг, выходить замуж на Артура. И теперь, когда мы жили недалеко от Демеции, он отдал ее в мое распоряжение. Карета была гораздо легче крестьянской тележки, и, когда лошади, мчались галопом, мы неслись в ней по мощеной дороге, как облако в утреннем небе. Я снова вспомнила заветную мечту детства – стать воином, и чувствовала себя Будиккой[2] в ее плетеной боевой колеснице, ведущей бриттов на битву. Если бы Артур так безжалостно не высмеивал меня, я попросила бы оставить карсту нам навсегда.

– Ты неплохо управляешь парой, госпожа, – сказал военачальник Пулентис в тот день, когда Артур позволил мне править лошадьми по дороге к крепости на холме Динас-Повис.

Наш хозяин стоял в середине немощеного двора. Его перевязь для меча была расшита в византийской манере, на шее у него висели бусы из, египетского стекла, но его домотканые клетчатые штаны были рваными и заплатанными.

– Не могу сказать, что мне нравятся такие безделицы, – добавил Пулентис, показывая на карету. – Или эти красивые дома со штукатуркой и фресками. Стены сухой кладки устраивали моих предков, подойдут они и для меня. – Пулентис привел нас в свой маленький каменный дом и жестом показал на очаг в дальнем конце овальной комнаты, где на вертеле шипели и похрустывали свиные окорока…

– Мне нужнее хлев для поросят, чем карета.

Я радостно засмеялась, когда оказалась в знакомой обстановке – вокруг открытого очага сидели гости. Воробьи и мыши шелестели в толстом слое соломы на крыше, и на мгновение мне показалось, что я снова дома, в Регеде.

– Ты же знакома с Иллтудом, не правда ли? – спросил наш хозяин, когда поднялся со стула представительный седовласый господин. Он был величественен и выглядел необычно для человека в простой рясе христианского монаха. Я попыталась вспомнить, где могла видеть его раньше.

– Это кузен Игрейны, – шепнул Пулентис, пока незнакомец по-родственному обнимал Артура. – Когда-то он управлял всеми этими землями.

И тогда я вспомнила этого человека, который был могущественным принцем и прекрасным воином, а потом ушел от мирских дел и стал монахом.

– Госпожа, – Иллтуд весело улыбнулся мне, когда мы сели, – я знаю, что ты и мой молодой кузен прекрасно справляетесь с хозяйством у себя в Логрисс. Земледельцы процветают, на побережье безопасно, и Британия больше не истекает кровью междоусобиц. – Он взял кусок хлеба и обратился к Артуру. – Похоже, что это путешествие к Саксонскому берегу укрепило твое положение среди союзных саксов. Что сейчас тревожит тебя больше всего?

– Связь, – ответил Артур. Он, как и я, был явно потрясен, что Иллтуд знает о наших делах. – Я добираюсь наладить сеть королевских гонцов, но для этого нужно время.

Монах задумчиво жевал.

– А ты не думал о сигнальных огнях? На севере, римляне построили множество сигнальных башен, но здесь тебе поможет сама природа.

Артур отложил рог, из которого пил вино, и посмотрел на монаха. Иллтуд освободил место на столе, подвинул бутыль с вином на его середину и потом поставил рядом эмалевую солонку и деревянную доску для хлеба.

– С крепостного вала здесь, в Динас-Повисе, ты можешь видеть Брент-Нолл в Сомерсете. За ним идет Гластонбери-Тор, а оттуда можно одинаково легко увидеть и северное, и южное побережье. Конечно, – добавил монах, – у тебя могут возникнуть кое-какие проблемы с этим старым негодяем Гвином, я слышал, он, забирает Тор себе. Он может не согласиться на установку сигнального огня.

Артур усмехнулся.

– С Гвином мы уже договорились. Мы оба разводим лошадей.

– А!.. Значит, ты уже знаком со своим чудаком-соседом? – Смех Иллтуда был очень тихим для такого большого человека. – Если ты решишь построить конюшню на Западе, мои земли в Ллантвите – твои. Ты сможешь приводить туда жеребят для обучения и других, уже обученных, лошадей после похода. Отнесись по-доброму и к моим ученикам, их нужно немного приучать к земным делам. У нас более чем достаточно отшельников, сгорающих от усердия в молитвах. А сейчас мы нуждаемся в священниках, которые могут помогать людям в каждодневных делах: в просвещении, лечении и обучении земледелию. Для некоторых из моих мальчиков это трудно, – добавил он с кривой усмешкой. – Такие мальчики, как Семсон и Пол Аврелий, всегда уносятся куда-то в мыслях, и даже. Гильдасу больше нравятся книги, чем общение с мирянами.

• Предыдущая
• 29/98
• Следующая