Гвиневера: Королева Летних Звезд - Вулли Персия - Страница 46

• Предыдущая
• 46/98
• Следующая

Понимание этого заставило меня замереть. Я всегда думала, что перемены – это что-то внезапное, что-то, вызываемое какими-то определенными действиями, например выигранными сражениями или смертями. Сейчас же, казалось, происходили совсем другие перемены – они наступали постепенно, и мы даже не подозревали о них: огромный новый мир идей и дружеских отношений медленно заменял старые представления, подобно молодым побегам, прорастающим на срубленном дереве.

Если это так, можно было бы считать, что все мы находимся в состоянии непрерывного движения, всегда на грани возможности стать чем-то иным. Я покачала головой. Я принимала мир таким, каков он есть, и мне не хотелось смиряться с мыслью, что все меняется.

После встречи в Дамбартоне Ланс уехал обратно на озеро Лох-Ломонд, обещая вернуться к нам в Каэрлеон, как только войско Хуэля сдастся. Мы тем временем повернули к Регеду, чтобы навестить моего отца.

Шли веселые летние дождички, а когда мы проехали последнюю горную гряду, перед нами открылся город Карлайль, а за большим каменным массивом, по которому через реку Идеи проходит Римская дорога, изогнулась дугой радуга. Глядя на этот пейзаж, мне становилось радостно. Когда я была девочкой, я очень не любила Карлайль, потому что его центральная римская часть, крепкий форт, чопорные дома казались мне чересчур строгими. Теперь же я с любовью рассматривала их, вспоминая, как мы с Кевином проводили время в конюшнях Стенвикса, моего отца, ведущего домой победоносных воинов, которые воевали вместе с юным Пендрагоном, и мою более позднюю встречу с Артуром.

Площадь в центре города заполнили торговцы, которых летом было особенно много. Они веселились, кричали и сплетничали. Торговцы поворачивались в нашу сторону и с благоговейным ужасом смотрели, как мы подъезжаем, а потом, узнавая нас, расступались и кланялись.

– Это Гвиневера и король, – крикнул кто-то, когда люди стали сбегаться из лавок и домов, чтобы посмотреть, как мы проезжаем.

Я улыбалась, махала рукой, желала всем им удачного дня и была невероятно горда, что возвращаюсь сюда в таком пышном сопровождении.

Привратник у ворот большого дома на берегу со страхом смотрел на меня.

– Ты ничего не слышала, госпожа? – спросил он, не дав мне слезть с лошади.

– Не слышала о чем?

– Его светлость… твой отец…

– Что с ним? – Я развернула Тень, чтобы человек мог подойти, а не кричать мне через порог.

– Король Леодегранс умирает в Эпплби. Вчера так говорили.

Мои пальцы сжали поводья, и Тень пугливо затрясла головой. Привратник протянул руку и схватил ее за узду, а я неверяще посмотрела на Артура.

– Отсюда далеко до Эпплби? – спросил мой муж.

– Нужно ехать целый день, – ответил человек. Артур снова посмотрел на меня.

– Уже вечер, Гвен. Будет лучше, если мы останемся здесь, а завтра утром сразу поедем. Я пошлю гонца сказать, что мы приезжаем.

Не в силах произнести ни слова, я только кивала головой. Предложение это, без сомнения, было разумным, хотя я думала только о том, как бы побыстрее оказаться рядом с отцом.

– Заходи в дом. – Артур протянул руки и помог мне слезть с седла.

– Мы еще так много не сказали друг другу, – прошептала я. – Он не может умереть… не может, пока я не сказала ему…

Артур обнял меня, пытаясь ободрить, но ничего не говорил, и я разрыдалась, когда мы шли к дому.

Ночью мне снились ужасные сны, в них моего отца волны уносили от берега, а я безуспешно и безнадежно боролась с прибоем, пока настойчивый громкий стук в дверь не разбудил меня. Артур тихо спросил:

– Кто там?

– Пеллеас. Я поймал бродягу, который прошел мимо дозорных. Говорит, что должен срочно видеть тебя. Он дал мне брошь, чтобы я мог установить, кто он.

Я поплотнее укуталась одеялом, ужасаясь мысли, что это может быть гонец, приехавший сообщить о смерти отца. Но брошь, которую Пеллеас передал Артуру, не походила на виденные мною ранее – на ней был вырезан красный с золотом дракон. Она поблескивала при свете фонаря.

– Я встречусь с ним, – ответил Артур, торопливо отыскивая свою одежду, а когда худой солдат вышел, он сказал мне:

– Это брошь Мерлина. Та самая, которую ему дал Амброзии. Не могу понять, почему бы ему просто не прийти. В конце концов, прошло столько времени, что пора бы уже перестать устраивать свои представления.

Я оделась, окрыленная появившейся надеждой. Может быть, маг спасет моего отца.

Молодой Пеллеас привел грязного и оборванного горбуна с изуродованным туловищем. И я, и Артур молча смотрели на него. Даже для искусного волшебника сотворить такое было бы трудно.

Мальчишка прошел, не показывая своим видом, что узнал нас, и опустился на колени перед верховным королем.

– Что это за глупости? – зашипел Артур, пытаясь поднять мага с колен. – Встань сейчас же!

– О нет, господин! Я не тот, о ком ты думаешь. Но у меня срочное сообщение… только для тебя. – Горбун метнул быстрый взгляд в сторону Пеллеаса, который настороженно стоял у двери, держа наготове нож.

Артур пристально разглядывал гонца.

– Если ты не Мерлин, то откуда у тебя эта брошь? – спросил он.

Не говоря ни слова, незнакомец повернулся и посмотрел на меня.

– Нимю! – закричала я.

Жрица молча кивнула и распрямилась.

– Мерлин сказал, что она поможет мне встретиться с тобой, – объяснила жрица, снова поворачиваясь к Артуру и забирая у него брошь. – Я пришла, чтобы предупредить тебя о вторжении в Портчестере. Это бандиты, которые пришли завоевывать, а не просто грабить земли и убегать.

– Откуда ты это знаешь? – Артур подозрительно смотрел на нее.

– Я видела их, считала корабли, говорила с девушками, которые прислуживали воинам.

– Где Мерлин? Почему не пришел он сам?

В голосе Артура слышалось сомнение, как будто он верил слухам, что Нимю предала мага.

– Он спит в кристальном гроте, – ответила она спокойно, еще раз посмотрев на Пеллеаса. – Он послал меня защищать тебя, пока сам не сумеет присоединиться к нам.

– Ты, должно быть, продрогла до костей, – прервала я разговор и попросила Пеллеаса принести подогретого вина.

Он подождал, пока Артур одобрительно кивнул, и вышел из комнаты, а Артур придвинул девушке стул.

– В Стеклянном Замке на Острове Блаженства? – Артур пользовался кумбрийскими словами, означающими смерть!

Нимю долго молчала, прежде чем ответить.

– Мерлин знал, что умрет еще на первом заседании Круглого Стола. Его уже мучила страшная болезнь, и мы ничем не могли остановить ее. Именно поэтому мы и поехали в Бретань… чтобы никто при дворе не видел его слабым и немощным. И он заставил меня пообещать, что я не скажу об этом никому, кроме вас двоих, чтобы твои враги не осмелели, зная, что чародей больше не сможет защитить твою власть. – Она взяла нас за руки, хотя было непонятно, кого она успокаивала – нас или себя. – Он умер на моих руках в первый день мая, под цветущим боярышником, в том лесу, который называется Броклианским. Это случилось на рассвете, когда небо было светлым, и вокруг распевали птицы… и на секунду все замерло, замолкло, затихло, потому что все почтили его уход. – Такая же тишина опустилась и на нас. Говорила Нимю ровно, а ее прикосновения были легкими, хотя она неподвижно смотрела в мир, видеть которого мы не могли. Горе, постигшее ее в пещере, уже забылось, но неизбывная печаль осталась с нею. – Я отвезла тело на остров Бардси, потому что он говорил, что ему нравилось там. Я… я не могла приехать ко двору и поселилась в пещере Кармартена, откуда могла бы добраться до тебя, если бы тебе понадобилась моя помощь. Мерлин научил меня всему, чему мог, и, хотя я не могу наводить такой же ужас на твоих врагов, какой наводил Мерлин, я всегда приду к тебе на помощь, если буду тебе нужна. Однако, – заключила она, глядя на нас обоих, – мы должны придумать, что мы скажем людям. Я считаю, что им не нужно знать, что Мерлин-чародей мертв.

– Что бы, я им ни сказал, – вздохнул Артур, – всегда что-то не сойдется. – Голос его был хриплым, в глазах заблестели слезы, и я вдруг поняла, что нам обоим предстоит пережить кончину дорогого нам человека.

• Предыдущая
• 46/98
• Следующая