Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри - Страница 40

• Предыдущая
• 40/47
• Следующая

Это закончилось так же внезапно, как и началось. Дети исчезли. Неутомимый, вырвав у женщины пистолет, хлопал ее по спине, чтобы унять истерические рыдания.

– Отличная выучка, – одобрил Дредноут. – Неподступная – прекрасная женщина и хорошая мать…

– И, к счастью для нас, никудышный снайпер, – добавил я. – Тебя не затруднит объяснить, что произошло?

– Тренировка. Выживание. За многие поколения это превратилось в инстинкт. Пока в Галактике – война, мы жаждем только мира. Мы выживаем. Пусть другие истребляют себя, но мы выживем во что бы то ни стало!

Тирада обещала перейти в проповедь, но я помешал этому.

– Стоп! Одну минуточку. Со времен Раскола и Галактических войн прошло несколько веков. Сейчас повсюду мир.

Он опустил кулак, стиснутый до белизны в суставах, вздохнул, снова поднял и почесал им нос.

– Я знаю. И не только я. Но большинство не хочет смотреть правде в глаза. Не может. Нас слишком долго учили выживанию – и ничему другому. Никто и никогда не готовил нас к жизни без войны. Без угрозы вторжения. Кое-кто собирается, думает… О будущем. Мы выбрали предводителя… а большего я тебе не открою. Не смею.

Он умолк. К нам бегом вернулся Неутомимый.

– Пришла депеша: пора уходить. Зона поиска расширена. Если не будем мешкать, обгоним преследователей и доберемся до явки. Поспешим!

Мы поспешили, хотя я уже еле переставлял ноги. Оказывается, подниматься по винтовой лестнице гораздо труднее, чем спускаться. От Флойда не укрылось, что я едва дышу, и если бы он не тащил меня за собой, я бы не осилил восхождение.

И снова – в темные туннели. Я весьма туманно осознавал присутствие двух заговорщиков, Флойда и семенящего Бобика. Когда мы наконец остановились, я сполз по стенке. Стоит ли ждать, когда подействует яд? Лучше умереть, не сходя с этого места.

– Вы останетесь здесь, с Дредноутом, – распорядился Неутомимый. – За вами придут.

Мы прождали несколько минут, и за это время наш часовой не ответил ни на один вопрос.

– Продолжать движение! – скомандовал кто-то из темноты.

Мы подчинились. И вошли в тускло освещенный зал, хотя поначалу свет нашим привыкшим к темноте глазам казался невыносимо ярким. В зале наличествовал стол, за ним лицом к нам восседало полдюжины молодых людей, наряженных по той же моде, что и наши проводники.

– Стойте здесь, – показал Неутомимый, затем они с Дредноутом подсели к своим.

– Как насчет стульев?

Вопрос остался без внимания. Бобик, уязвленный не меньше моего, запрыгнул на стол и гавкнул, но чтобы не угодить под кулак, был вынужден мигом соскочить на пол.

– Заткнитесь, – предложил один из гостеприимных хозяев. – Мы ждем приказа. Альфамега, мы здесь.

Все повернули головы и уставились на стол, посреди которого лежала красная коробочка. Обыкновенная пластиковая коробочка, ничем не примечательная, кроме зарешеченного отверстия в боку.

– Двое Внешних, о которых вы докладывали, тоже здесь? – поинтересовалась коробка ровным механическим голосом, несомненно, пропущенным через искажатель речи.

– Да.

– Внешние, я обращаюсь к вам. Мне доложили, что вы прибыли, разыскивая похищенный предмет.

– Все верно, говорящая коробка.

– Каково предназначение этой вещи?

– Это ты нам скажи. Ты же его стибрила. – Меня уже подташнивало от всей этой муры с плащами и кинжалами.

– Ты ведешь себя неподобающе. Отвечай на вопрос или будешь наказан.

Я набрал полную грудь воздуха… и прикусил язык.

– А что, меня устраивает, – весело произнес Флойд, тоже сытый по горло.

Уж не знаю, к чему бы привела дискуссия, если бы в эту самую минуту не зазвучал частый топот и в зал не влетел юноша с диким ужасом в глазах.

– Тревога! Рядом патруль!

Истерическую ноту в его голосе усилило буханье множества ног. И тут же выяснилось, что заговорщики, по крайней мере, об одном позаботились – об отходе. В стене отворилась потайная дверь, и возле нее тотчас возникла давка. Вновь прибывший, должно быть, предвидел такую реакцию – он кинулся к выходу в числе первых.

У меня на пути оказался стол. Я перевалился через него, подскочил к двери, но она лязгнула перед носом. Я дал ей пинка, однако толку не добился и оглянулся на притихшую коробочку.

– Альфамега, говори! Как отсюда смыться?

Коробка затрещала и вспыхнула, растекшись пластмассовой лужицей.

– Спасибо, – сказал я.

– А что, другого выхода нет? – полюбопытствовал Флойд.

– Пока не вижу.

Топот раздавался совсем рядом. Пока я выуживал из кармана газовую гранату, в зал ворвалась лавина вооруженных людей.

Пришлось заняться ею вплотную. Флойд повалил первых трех, я сцепился с двумя следующими. Дело приняло серьезный оборот: подбегали все новые солдаты. Кое-кто носил панцирь, и все без исключения – островерхие шлемы с прозрачными забралами. Стрелять они не пытались, зато с удовольствием размахивали винтовками, точно дубинами.

Кто-то славно двинул меня по затылку, я зашатался и рухнул. Прежде чем они накинулись, я увидел Бобика – он как паук вскарабкался по стене и исчез во мраке под потолком. Тут меня еще разок треснули по черепу, и я тоже погрузился во мрак. Надо сказать, не без удовольствия.

– Джим, тебе не стало лучше? – донеслось издалека, и я ощутил на лбу что-то влажное и прохладное.

– Шбша… – выдавил я. Или что-то вроде. Пожевал пересохшими губами и открыл глаза. Перед ними раскачивалась мутная физиономия Флойда. Он снова положил мне на лоб мокрую тряпку. В жизни не испытывал ничего приятнее.

– Ты здорово схлопотал по затылку, – объяснил он. – А мне не так круто досталось.

Я хотел было спросить: «Где мы?» – но вовремя сообразил, что не стоит задавать глупые вопросы, когда и так все ясно. В данном случае хватило одного намека, чтобы понять все – решетчатой двери. Я сел. Боже, какая пытка! Флойд подал пластмассовую чашку с водой. Я, булькая, осушил ее и протянул обратно – хочу, мол, еще. Потом ощупал карманы и швы брюк. Напрасная надежда: все припрятанное оружие исчезло.

– Ты собак тут поблизости не видал?

– Не-а.

Вот, значит, как? Получил по башке. Угодил в плен. Брошен в беде лучшим другом человека. И все это – в земных недрах, где челюстефон скорее всего бесполезен. На всякий случай я стиснул зубы и воззвал о помощи, но не услышал даже треска статики.

– Ничего, могло быть и хуже, – бодро заявил Флойд, и мне захотелось его пристрелить. Но я не успел даже послать его к черту. К решетке подошел человек, и Флойд получил заслуженную отповедь:

– Будет и хуже. Вы моментально умрете, если попытаетесь дотронуться до меня или до Смертомата. Ясно?

Я оглядел его повнимательней. Седой, лицо суровое, одет по здешней моде, то есть в полевую форму; на голове островерхая каска, с той лишь разницей, что шпиль – золотой, со стилизованными крылышками. Тюремщик шагнул в сторону, чтобы продемонстрировать нечто мобильное и крайне опасное на вид, этакую коллекцию смертоноснейшего оружия. Стволы, палицы, шурикены, ножи и металлические зубы. Зубы-то зачем? Чтобы разорвать нам глотки?

Выяснять почему-то не хотелось.

– Идите за мной.

Надзиратель повернулся и отошел. Мы с Флойдом выползли из камеры и побрели за ним, строго соблюдая дистанцию. Позади лязгал, шелкал и погромыхивал Смертомат.

Коридор в гнетущих серых тонах имел, по крайней мере, одну положительную черту – хорошее освещение. На стенах висели ряды фотографий – по всей видимости, одного и того же субъекта. Или разных угрюмых вояк, отличающихся друг от друга разве что количеством шевронов и медалей.

Конвоир свернул в дверной проем между двумя шипастыми колоннами из стали. Мы последовали его примеру, ни на миг не забывая о лязгающем позади агрегате.

– Впечатляет, – сказал я, окинув взором громадный зал. Стены и пол – в черном мраморе. За широченным окном – военный лагерь, полощутся знамена, марширует пехота, рядами стоят бронемашины. Поскольку мы находились глубоко под землей, логично было предположить, что это проекция. Но она заслуживала высшей похвалы.

• Предыдущая
• 40/47
• Следующая