Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри - Страница 5
- Предыдущая
- 5/47
- Следующая
– Пива! Мне необходимо освежиться. А вам не угодно ли?
– Я воздерживаюсь от любых напитков, содержащих алкоголь и кофеин.
Пока я наполнял кружку, профессор сердито поблескивал моноклем. Его речь накатывала помпезными волнами и почти убаюкала меня, однако вскоре я был разбужен смыслом его слов. Он говорил чересчур пространно, злоупотребляя ненужными отступлениями, и все-таки послушать стоило.
Сухое изложение фактов заняло бы несколько минут и не доставило бы профессору и половины того удовольствия, которое он получил, упражняясь в словоблудии. Все началось с того, что экспедиция Галаксиа Университато, проводя раскопки на любопытной в археологическом отношении далекой планете, нашла однажды изделие иной расы.
– Сударь, да вы, наверное, ребячитесь, – сказал я. – За последние тридцать две тысячи лет человечество изучило большую часть Галактики и не обнаружило ни единого следа чужой расы.
Он возмущенно крякнул.
– Я не столь ребячлив, как вам кажется… из-за вашей младенческой непосредственности. При мне – наглядное доказательство, фотография, доставленная экспедицией. Слою, из которого выкопали находку, самое меньшее миллион лет, и ни в одном информационном банке освоенной Вселенной нет упоминаний ни о чем подобном.
Он достал из внутреннего кармана фото и протянул мне. Я взял, посмотрел, затем перевернул, поскольку не было никаких указаний, где верх, где низ. Нечто кривое и бесформенное, ни малейшего намека на симметрию… Отродясь не видал ничего подобного.
– Выглядит достаточно чужеродным, чтобы можно было вам верить. – От долгого, напряженного разглядывания начали шалить глаза, я бросил снимок на стол. – Скажите, для чего оно предназначено или из чего изготовлено? Или хоть что-нибудь скажите о нем.
– Не имею ни малейшего представления, поскольку оно… увы, так и не попало в стены университета. С прискорбием вынужден сказать, что его путешествие прервалось, и теперь крайне необходимо довести его до конца.
– Могли бы и поаккуратнее обращаться с единственным нечеловеческим изделием во Вселенной.
– Я не уполномочен обсуждать с вами эту сторону вопроса. Зато уполномочен сообщить, что пропажа должна быть найдена и возвращена любой ценой, кою я уполномочен заплатить в надлежащий срок. Офицеры Галактической Лиги заверили меня, что вы, милостивый государь под псевдонимом Джим, добровольно вызвались найти и возвратить предмет. Они утверждают, что при всей вашей молодости вы – специалист в делах подобного рода. Мне лишь остается от всей души пожелать вам удачи и ждать вашего возвращения с тем, чего мы вожделеем больше всего на свете.
Он удалился, и его место занял лысый тип в мундире офицера космического флота. Затворил дверь и вперил в меня стальной взгляд. Я уставился на него.
– Так это вы – тот, кто в конце концов объяснит мне, что произошло?
– Ты чертовски прав, – прорычал он. – Идея чертовски идиотская, но до другой мы просто не додумались. Я адмирал Бенбоу, начальник контрразведки Галактической Лиги. Полудурки в академических мантиях проворонили самую бесценную вещь во Вселенной и отпасовали мяч, чтобы мы вытащили для них каштан из огня.
На мой взгляд, злоупотребление метафорами ничуть не лучше академической вычурности. Неужели нормальный человеческий язык отходит в разряд мертвых?
– Послушайте, – взмолился я, – вы только расскажите, что случилось и что от меня требуется, ладно?
– Ладно. – Он лязгнул, падая в кресло. – Если это пиво, то я бы тоже тяпнул. Впрочем, нет. Двойное, а лучше тройное высокооктановое виски. Без льда. Гони.
Робобар предоставил напитки. Адмирал осушил стакан еще до того, как я успел поднять кружку.
– Ну а теперь слушай и вникай. Когда упомянутая профом экспедиция закончила копать свои канавы и двинула восвояси, у нее что-то не заладилось со связью. Яйцеголовые наложили в штаны и решили аварийно сесть на ближайшей планете, а той, к великому прискорбию, оказалась Лайокукая.
– А почему к великому прискорбию?
– Заткнись и слушай. Корабль и этих умников нам удалось вернуть сравнительно целыми и невредимыми. Но без находки. По некоторым причинам номер не прошел. Вот почему понадобились твои услуги.
– Ага! Значит, теперь вы собираетесь четко и доходчиво изложить суть дела.
Он кашлянул, отвел взгляд и заговорил не раньше, чем наполнил стакан. Если б я не знал так хорошо эту породу, мне бы показалось, что тертый космический калач изрядно смущен.
– Тебе надлежит усвоить, что наша роль и цель – сохранение мира в Галактике. Это не так-то просто. Встречаются отдельные люди, даже группы людей, которые без сочувствия относятся к нашим намерениям. Эти люди склонны к насилию, многие из них неизлечимо больны психически и совершенно невыносимы в общении. Мы лезем вон из кожи, но они не поддаются на уговоры, не соглашаются принять от нас помощь. – Адмирал лихо опорожнил посуду, и у меня возникло отрадное чувство, что мы наконец подходим к сути. – Поскольку перебить мы их не можем, было решено… Заруби себе на носу, только высочайшие инстанции знают то, что я сейчас скажу… Так вот, было решено переселить их на Лайокукаю, чтобы не подвергать опасности мирные цивилизации союза…
– Галактическая свалка подонков! – воскликнул я. – Вот, значит, как вы заметаете под ковер свои позорные провалы! Неудивительно, что это держится в наисекретнейшем секрете!
– Кому бы рожу кривить, диГриз, да только не тебе! Наслышан я про твои подвиги. По мне, так от них за версту смердит. Раз уж ты теперь на коротком поводке, раз уж вылакал яд, который подействует через семьсот двадцать часов – кончай выдрючиваться и делай, что тебе говорят. Сейчас я тебя просвещу насчет этой поганой Лайокукаи, а после ты придумаешь, как вернуть ту фиговину. Других вариантов не будет.
– Спасибо. Какие у меня ресурсы?
– Ресурсы неограниченные, фонды бездонные, поддержка беспредельная. Университато субсидируется всеми планетами Галактики, кредитов у него, как у дурака фантиков. По сравнению с ним самый богатейший толстосум – беднее церковной мыши. Не буду возражать, ежели ты чуток облегчишь его мошну.
– Вот теперь вы говорите на моем языке. У меня прорезается интерес к вашему ядовитому проекту. Давайте сюда все материалы и чего-нибудь поесть, а я погляжу, что тут можно сделать.
«Н-да, негусто», – заключил я, проведя несколько часов за чтением и перечитыванием тонкой папки документов и поглощением множества несвежих и невкусных бутербродов. Адмирал, размякнув в кресле, храпел, точно ракетная дюза. У меня назрело несколько вопросов, и я с удовольствием его растормошил. Поросячьи глазки запылали, уставясь в мои зрачки.
– У тебя должна быть оч-чень серьезная причина.
– Есть. Что вы сами знаете о Лайокукае?
– Все, недоумок. Потому-то я и здесь.
– Эта планетка – самая настоящая тайна за семью печатями.
– Мягко сказано. За семью пудовыми замками – вот так бы я выразился. Глухой карантин, железный занавес, надежная охрана, непрестанный надзор – короче, мышь не проскочит. Жратву и лекарства доставляем на кораблях. Психам оттуда вовек не выбраться.
– А врачи у них свои?
– Еще чего! Медицинская обслуга – в больнице, а больница – на космодроме, а космодром – что твоя крепость. По глазам вижу, что ты подумал, и сразу говорю: нет. Кабы не врачи, лайокукайцы вообще бы Флоту не доверяли. А так они приходят, и мы их пользуем. И все! Дай им хоть малейший повод заподозрить, что эскулапы – стукачи, и пиши пропало. Они к нам и на порог больше не сунутся. И начнутся эпидемии и мор. Так что сам понимаешь – мы предпочитаем не рисковать.
– Если цивилизованная Галактика о них не ведает, то что им известно о нас?
– Почитай что все. Мы не вводили цензуру. Открыты все развлекательные каналы, а еще – учебные и информационные. Телеков у них вдоволь, и смотрят они все, вплоть до самых тошнотворных программ и сериалов. Считается, чем сильней мы им пудрим мозги телевизионной дребеденью, тем меньше с ними хлопот.
- Предыдущая
- 5/47
- Следующая
