Волк который правит (неофиц.перевод) - Спенсер Уэн - Страница 5

Пони внимательно оглядел сумрачный эльфийский лес, выискивая взглядом плотоядное дерево.

— Мы должны быть осторожны. Оно наверняка все еще где-то поблизости. Быстро они перемещаться не могут.

— Интересно, что убило этот экземпляр. — Тинкер ткнула палкой в вытянутые ноги-корневища, которые частично находились в разрыве пространства. Иней, как морозный ожог, засыпал широкий крепкий ствол. В остальном дерево казалось неповрежденным: мягкая грязь и плотный кустарник на берегу ручья смягчили его падение, так что ни одна из ветвей и хватательных щупалец не были сломаны. — Лейн бы понравилось неповрежденное дерево, — ксенобиолог часто жаловалась, что единственными образцами, которые она смогла изучить, были либо неходячие саженцы, либо взрослые деревья, разделанные на куски, чтобы обеспечить их безвредность. — Жаль, что я не могу как-нибудь передать ей этот образец.

Следы обоих деревьев, как заметила Тинкер, начинались в Призрачных землях. — Было ли дерево за пределами разрыва пространства в момент взрыва — или оно погибло, после того, как достигло стабильной земли?

— Одолжи мне один из твоих ножей. — Тинкер использовала нож, который протянул ей Пони, чтобы сделать отметки на молодом железном дереве. — Я хочу иметь возможность отследить скорость истощения магии. Может, существует способ ускорить его.

— Одна зарубка на каждый фут, на который дерево отстоит от призрачных земель? — угадал ее систему Пони.

— Точно, — она уже собралась двинуться к следующему дереву, но он протянул руку за своим ножом. — Что?

— Я бы предпочел, чтобы ты держалась подальше от края, — он ждал с неумолимым видом горного ледника, чтобы она вернула ему нож. — Как ты себя чувствуешь, доми ?

Ага, вот он, источник его внезапной заботливости. Должно пройти много времени, прежде чем она сможет загладить то, что она переоценила свои возможности в ночь сражения. Вместо того чтобы тихо пойти в госпиталь, она бродила вокруг, занималась любовью и делала другие глупости — и, как итог, упала плашмя, ударившись лицом. Ему явно пришло в голову, что если она опять расквасит нос, то сгинет в Призрачных землях.

— Я в порядке, — уверила она его.

— Ты выглядишь усталой, — он рубанул следующее деревце, и, как, она вынуждена была признать, сделал отметки четче, различимей, чем это получалось у нее, лишив последнего шанса поспорить с ним.

Она издала недовольный звук. Вообще-то, она полностью выдохлась — последние два дня ее сон постоянно нарушали кошмары. Но признаваться ей не хотелось; в этом случаесекаша могли просто подойти и утащить ее обратно в больницу. Это была еще одна проблема, связанная с наличием пятерых секаша — спорить со всеми было гораздо сложнее, особенно в связи с тем, что каждый из них был на фут ее выше. Иногда она ненавидела свой пятифутовый рост. Находясь рядом с ними, у нее было ощущение, что ее окружили тяжеловооруженные деревья. Даже сейчас Штормовая Песня пристально ее изучала.

Я — просто — думаю, — она изобразила на лице то, что, как она надеялась, выглядит как глубокие раздумья. — Это очень сложная задача.

Пони купился, поскольку он доверял ей, возможно, больше, чем следовало. Штормовую Песню ее слова явно не убедили, но она промолчала. Они продолжили путь, делая отметки на молодых деревьях.

При наличии проблемы в виде неизвестного числа Они , рассеянных в лесу, а также находящихся в замаскированном виде среди жителей Питтсбурга, Волк не хотел разбираться еще и с вторжением в частную жизнь его доми , но это должно быть пресечено до того, как в Питтсбург прибудет представитель Королевы. Поскольку все запросы по человеческим каналам успеха не имели, пришло время заняться этим делом самому.

Волк ворвался через взломанную дверь дома фотографа, его раздражение сменялось гневом. К сожалению, этот фотограф — правильным английским словом для него было «папарации», но Волк не знал точно, как склонять данное слово — явно намеревался затруднить дело настолько, насколько было возможно.

В течение последних двух недель люди Волка отработали ряд фальшивых имен и адресов, что в итоге привело их к узкому дому, стоящему в Окленде в ряду других домов, рядом с Краем. Здания по обеим сторонам улицы были превращены в офисы, в связи с их близостью к эльфийским анклавам. Хотя расовая принадлежность обитателей улицы была разнообразной, ближайшими соседями фотографа были китайцы. Собственники дома нервно наблюдали, как Ветроволк выломал дверь фотографа, но препятствовать не пытались. Судя по их замечаниям друг другу на мандаринском диалекте, они, во-первых, не знали, что Волк мог говорить и на нем тоже, а во-вторых, они не были удивлены его присутствием — и, похоже, считали, что фотограф получает то, что ему причитается.

Внутри дома, Волк начал понимать, почему они так считали.

Большую часть первого этажа за выбитой дверью занимала одна длинная узкая комната. Деревянные полы покрывала грязь, придавая когда-то белым стенам грязно-серый оттенок. На правой стене, контрастируя с неряшливым состоянием дома, находился видеоэкран, который показывал видеозаписи с участием его доми . Фильм был снят месяц назад, демонстрируя беззаботную, смеющуюся Тинкер, вместе с пятью женщинами-секаша из Дома Волка. Изображение было тщательно обработано и масштабировано, и давало полную иллюзию того, что зритель смотрел в большое окно, через которое виднелся личный фруктовый сад анклава Маковой Лужайки, находившийся во внутреннем дворе. Совершенно очевидно уверенная в отсутствии любопытных глаз, Тинкер раскинулась в своем пеньюаре, во всей своей естественной сексуальности.

Волк видел цифровые фотографии Тинкер в видеосалоне, но не думал, что было что-то еще. Судя по куче картонных коробок, это было далеко не все. Он резко раскрыл одну из коробок и обнаружил DVD, озаглавленные: «Принцесса в экстазе» ХХХ.

— Где он? — прорычал Волк, обращаясь к своему Первому, Призрачной Стреле.

Стрела показал головой наверх, в направлении лестницы. — Там еще хуже.

На втором этаже, за скрипящей деревянной лестницей, располагалась большая, забитая мебелью комната. Маскирующий экран покрывал единственное окно, демонстрируя снаружи глухую кирпичную стену. Сквозь щель в экране смотрела камера на треноге, направленная в сторону анклавов. Настенная видеопанель в этой комнате проигрывала запись, сделанную этим утром, показывая хмурую Тинкер, сидящую в одиночестве под персиковым деревом; солнечные пятна двигались по ее телу.