Танцовщица грез - Мэтьюз Патриция - Страница 11

• Предыдущая
• 11/65
• Следующая

Они сидели за столом и пили чай. Чашечка из тонкого китайского фарфора тонула в большой ладони Биллса. А глаза продолжали внимательно изучать Анну. Она почувствовала, что краснеет, и поспешила начать деловой разговор:

– Вам известно, мистер Биллс, что у меня на плантации работают не рабы, а свободные люди?

– Я об этом слышал, миссис Вернер.

– И к ним надо относиться не так, как к невольникам.

– Пока они будут старательно и хорошо выполнять порученную работу, проблем не будет, – ответил Биллс, слегка пожав плечами.

– У вас есть опыт работы надсмотрщиком?

– Я прослужил в этой должности десять лет, миссис Вернер. В южных штатах. – И он выразительно посмотрел на Анну.

– Почему же сейчас оказались без работы?

– Из-за прошлогоднего недорода. Хозяева плантации, где я служил, были вынуждены продать почти всех своих рабов и уволить наемных работников.

Все это Анна уже знала от Джона. По его сведениям, Натаниэль Биллс пользовался репутацией хорошего, хотя и очень жесткого надсмотрщика, умевшего заставить работников прилежно трудиться. Действительно, плантации, на которых он работал раньше, неизменно процветали. Что же касается прошлогоднего неурожая, то искать виновных было бы глупо. Единственным недостатком Биллса называли его упорное нежелание долго задерживаться на одном месте. Ни на одной плантации Натаниэль не работал больше года. После этого его охватывало необъяснимое беспокойство, и он уходил.

– Я не смогу заплатить вам, пока мы не соберем и не продадим нового урожая, мистер Биллс, – предупредила его Анна. – И хочу быть с вами предельно откровенной. В настоящий момент я испытываю большие финансовые затруднения. Но после продажи хлопка вы получите все сполна. Это я вам обещаю.

Натаниэль снова пожал плечами:

– Сейчас мне нужен лишь кров и относительно приличный стол, миссис Вернер. До начала сбора урожая уже недалеко, и я обещаю работать с раннего утра до поздней ночи.

– Меня несколько тревожит лишь одно… – неуверенно начала Анна.

– Что именно, миссис Вернер?

– Ваш хлыст. Мне приходилось видеть такого рода орудия устрашения в руках надсмотрщиков, наводивших с его помощью дисциплину среди рабов, когда те бывали чем-то недовольны и отказывались повиноваться.

– Этот хлыст? – переспросил Натаниэль, поднимая руку с орудием устрашения и смотря на него так, будто впервые увидел. – У меня просто вошло в привычку везде таскать его с собой, миссис Вернер, – рассмеялся он. – Но я никогда и никого им не бью.

– Очень приятно это слышать, мистер Биллс. Я не позволяю бить своих людей. Если же кто-то проявит непослушание или недисциплинированность, скажите об этом мне. Понятно?

Черные глаза Биллса вновь принялись обшаривать Анну. Прошло несколько мгновений, прежде чем он ответил:

– Если мне будет доверено стать надсмотрщиком на вашей плантации, миссис Вернер, то я хотел бы иметь полномочия уволить любого работника, доставляющего хлопоты или недобросовестно выполняющего свои обязанности.

Анна утвердительно кивнула головой:

– Считайте, что вам уже даны такие полномочия, мистер Биллс. Я только не хочу, чтобы в Малверне к людям проявляли жестокость.

И она поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

– Мы еще встретимся, мистер Биллс. Джон, мой кучер, проводит вас в вашу комнату. Надеюсь, что наша совместная деятельность пойдет на пользу плантации и всем ее обитателям.

Анна пошла вперед и проводила гостя до парадной двери. В этот момент со стороны аллеи раздался стук колес и к дому подкатил экипаж, запряженный лоснящимися, ухоженными лошадьми. Кучер соскочил с козел и услужливо открыл дверцу. Из кареты высунулась нога в новом дорогом сапоге, нащупывая подножку, затем рука, обхватившая ладонью скобку над дверью экипажа. И наконец – сам пассажир. Это был Кортни Уэйн. Он приподнял чуть примявшуюся шляпу, поправил одежду и направился к подъезду.

Выходивший из дверей дома Натаниэль вдруг повернулся спиной к подъехавшему экипажу, явно намереваясь что-то сказать провожавшей его хозяйке.

– Да, мистер Биллс? – спросила его Анна.

– Я с удовольствием буду трудиться на вашей плантации, миссис Вернер. И не сомневаюсь в успехе.

Он шаркнул ногой, взял руку своей новой хозяйки и поднес к губам. Анна непроизвольно бросила взгляд на другого мужчину, поднимавшегося по ступеням. И вдруг почувствовала какое-то удовлетворение оттого, что тот остановился на середине лестницы и с удивлением смотрит на Натаниэля Биллса, целующего ее руку.

Постояв несколько мгновений, Уэйн сделал еще два шага вперед, поднялся на верхнюю ступеньку и, сделав вид, будто только что увидел Биллса, повернулся к нему лицом.

– Мистер Натаниэль Биллс, позвольте представить вам господина Кортни Уэйна, – сказала Анна. – Мистер Уэйн, это мой новый надсмотрщик Натаниэль Биллс.

Пока мужчины пожимали друг другу руки, Анна успела уловить сразу же возникший между ними холодок. Она невольно смутилась и только спустя несколько мгновений догадалась, что причиной этой неожиданно возникшей взаимной неприязни двух впервые встретившихся людей была она сама…

Ровный деревянный пол закачался под ногами у Мишель. Она не успела уцепиться за спинку наглухо привинченного стула и, пролетев через весь салон, с такой силой ударилась о противоположную стену, что из глаз брызнули слезы. Андрэ же, сидевший на низенькой скамейке подле двери, вдруг скользнул куда-то в сторону, выпустив из рук концертино. Инструмент упал на пол с низким, жалобным стоном.

Когда огромный корабль снова занял устойчивое положение, Мишель неожиданно услышала чей-то смех. Она оглянулась и через распахнувшуюся дверь увидела молодого человека, который стоял у входа в салон и заливался смехом.

Горячая волна стыда и негодования захлестнула девушку. Она терпеть не могла представать перед кем-либо в смешном или просто невыгодном для себя виде, как и в репетиционном костюме. А тут еще боль в плече от удара о стенку каюты!

Мишель поднялась на ноги и посмотрела на невесть откуда взявшегося свидетеля ее невольного полета. Это был довольно молодой человек, возможно, всего на несколько лет старше ее самой. Его русые волосы переливались в лучах висевшего под потолком коридора фонаря.

Чем больше он смеялся, тем сильнее закипала ярость в душе Мишель.

– Послушайте, сэр! – воскликнула она. – Вас никогда не учили элементарным правилам приличия?! Как вы смеете за мной шпионить? Стыдитесь!

Молодой человек согнулся вдвое, стараясь сдержать новый приступ смеха.

– Прошу извинения, мисс, – задыхаясь, проговорил он, – но это было замечательно! Особенно запомнилось концертино. Инструмент издал совершенно необычный для него звук.

– Какое право вы имели подсматривать! – воскликнула Мишель. Несмотря на раздражение, она все же успела заметить, что молодой человек говорил со странным, но очень приятным акцентом.

Наконец он выпрямился, и Мишель отметила, что у него приятное лицо и сильный крупный нос над четко очерченными губами.

– Это вышло случайно, – поспешил оправдаться молодой человек. – Уверяю вас! Я проходил мимо, когда вы… когда с вами произошел этот… этот инцидент. Дверь была открыта, и я не мог удержаться, чтобы не остановиться…

По выражению лица свидетеля происшествия было очевидно, что он вот-вот снова разразится хохотом. Мишель почувствовала, что ее ярость уже достигла предела и готова вырваться наружу.

– В таком случае мне кажется, сэр, – сказала она, – что с вашей стороны было бы очень мило продолжить свой путь. Ни один джентльмен никогда не позволит себе задерживаться там, где его явно не хотят видеть.

– Конечно, мисс Вернер. Я уже исчезаю. Но перед этим хотел бы принести извинения, если, к несчастью, вас обидел. Право, я этого не хотел!

Поклонившись, он действительно исчез за дверью.

Мишель повернулась к Андрэ, который уже опять сидел на деревянной скамейке и держал в руках злосчастное концертино.

• Предыдущая
• 11/65
• Следующая