Танцовщица грез - Мэтьюз Патриция - Страница 3

• Предыдущая
• 3/65
• Следующая

Но когда Анна вышла замуж за Майкла и он взял все дела плантации на себя, Генри уже не было в живых. Майкл заявил, что справится со всеми делами сам, без надсмотрщика или управляющего. Анне же предложил заниматься домашним хозяйством и воспитывать дочь.

Ее интересовало, для чего Майклу понадобились такие огромные деньги. Может быть, причиной стал прошлогодний недород? В таком случае почему муж уверял озабоченную этим Анну, что все обстоит хорошо. Но если в полученном письме все правильно и нет никакой ошибки, то Анне и впрямь было о чем волноваться.

Ее мысли снова перенеслись в прошлое, когда еще были живы Майкл и его отец. А сама она еще и не помышляла о том, что когда-нибудь будет жить в Малверне. Позже Малкольм рассказывал ей о тех трудных днях. Майкл вырос сумасбродным и распущенным, погряз в азартных играх и наделал долгов. В конце концов отец и сын разругались, и Майкл ушел из родного дома. Назад он вернулся тогда, когда в Малверне уже появилась Анна.

Может быть, незадолго до смерти Майкл вернулся к своим прежним пристрастиям?

Анна заставила себя не думать об этом, посчитав подобные мысли святотатством. Кроме того, сейчас было уже поздно обвинять в чем-либо покойного супруга. Надо будет поскорее встретиться с этим Кортни Уэйном. До тех пор пока все не разъяснится, она никому и словом не обмолвится. Даже Мишель и Андрэ.

Покинув балетный класс, Мишель не спеша спустилась по лестнице в холл. Она вытирала лицо краешком хитона. Одежду все равно придется стирать: во время танцев с Мишель сходило семь потов. К тому же день обещал быть жарким.

Она знала, что сегодня Андрэ собирался поговорить с матерью о возможности их поездки во Францию, и очень волновалась. Согласится ли матушка? Нет, она просто должна сказать «да»! Ведь о Франции и о Париже Мишель мечтала с самого детства. Постоянные рассказы Андрэ заронили в юную душу желание увидеть собственными глазами эту страну, двор французских королей, балет, оперу, театры, испытать все восторги парижской жизни.

Сколько Мишель себя помнила, Андрэ всегда был ее наставником и другом. Она знала, что раньше, еще до ее рождения, точно такие же отношения связывали его с Анной, тогда совсем молодой женщиной. Когда же девочка чуть-чуть подросла и семья вернулась в Малверн, Андрэ остался в Бостоне, где продолжал содержать открытую ее родителями таверну Анна рассказывала, что очень скоро Андрэ начал тосковать и в конце концов тоже переехал в Малверн. Мишель тогда только исполнилось шесть лет.

Хотя Андрэ был предан как матери, так и дочери и чувствовал себя в Малверне вполне счастливым, Мишель знала, что в глубине души он не чаял вернуться в Париж. В прошлом он как-то намекнул об этом Анне. И хотя та проявила к его намеку некоторый интерес, суливший надежды на дальнейшее развитие событий в желательном для Андрэ направлении, все же она не хотела даже ненадолго расставаться с Майклом.

При воспоминании об отце на глаза Мишель навернулись слезы, а к горлу подступил горький комок. С досадой она попыталась сдержаться и взять себя в руки. Почему так произошло? Как случилось, что ее отец погиб? Почему смерть настигла именно его, а не кого-либо из множества непорядочных и просто мерзких людей, продолжавших ходить по земле? Подобная несправедливость вызывала в душе Мишель настоящую ярость и боль в сердце. Несмотря на то что Мишель очень любила Малверн, она все больше и больше чувствовала необходимость уехать. Очутиться подальше от этих мест, где каждый камень, каждый поворот дороги напоминали о горечи безвозвратной утраты. Она не могла этого больше выносить. И уже деловито размышляла над тем, как бы покинуть Малверн, хотя бы на время. Предложение Андрэ нашло в ее душе горячий отклик, так как это была реальная возможность осуществить ее замысел. Ведь мать вполне могла бы на это время нанять кого-нибудь, кто занимался бы поместьем. И вообще, не слишком ли Анна много внимания уделяет Малверну?

Кроме того, Анне тоже бы не повредила поездка за границу. Поэтому она должна согласиться.

Войдя к себе в комнату, Мишель принялась нетерпеливо стаскивать потную одежду. Вслед за нижней юбкой и нательной рубашкой в угол полетели балетные туфельки.

Мишель налила холодной воды в широкую китайскую миску, окунула в нее полотенце и принялась обтирать потное тело. Прохладная влага доставляла ей несказанное наслаждение. Растерев спину, ноги, бедра и живот, девушка провела мокрым полотенцем по своей высокой груди и темным соскам. От прикосновения плотной материи они сразу же ожили, налились и сделались твердыми, как кораллы. Мишель почувствовала, как неожиданно затрепетало все ее тело. Это было приятное и в то же время смутившее девушку ощущение. Мишель на секунду замерла и оглядела себя в висевшем у двери круглом зеркале.

Ее алые щеки пылали, с ярким румянцем и взъерошенными волосами она выглядела настоящим мальчишкой. В минуты, когда ее тело начинало предъявлять свои пока еще не совсем осознанные требования, Мишель старалась отвлечься и думать о другом. О том, что не давало мыслям принять слишком опасное направление. Чаще всего это были размышления о ее будущем балерины. Обычно такие мечты помогали. Но сегодня они почему-то не действовали. Напротив, тело Мишель все больше воспламенялось, а грудь совсем окаменела…

Мишель отвернулась от зеркала и принялась растираться сухим полотенцем, отчего ее тело еще больше раскраснелось. О, она отлично понимала, что означают эти затвердевшие соски, хотя старалась убедить себя в обратном. Невольно в ее памяти ожили воспоминания, которые Мишель попыталась тут же подавить.

Это произошло примерно месяц назад на вечере, устраиваемом местной церковной общиной. Было много музыки, танцев и самых изысканных угощений. Естественно, не обошлось и без вина, которое мужчины пили на открытом воздухе, ибо на религиозном торжестве позволять себе подобное в доме выглядело бы кощунством.

Мишель много танцевала с Бо Томпкинсом – высоким, красивым сыном местного адвоката. Этот юнец весь вечер не отходил от нее. Весело смеясь и не давая ей опомниться, он увлек ее в танце во двор через широко раскрытую дверь.

Прежде чем Мишель успела что-либо возразить, он потащил ее под сень большого развесистого дерева и прижал к себе. Она смотрела в его лицо, чувствовала легкий запах дорогого вина и особый мужской запах, который отнюдь не показался ей неприятным.

В следующее мгновение его губы впились в ее рот, а руки стиснули ее грудь. Тогда Мишель почувствовала именно то, что и сейчас, стоя у зеркала: какое-то еще неизведанное наслаждение и вместе с тем – стыд. Конечно, она касалась своей груди и раньше – так же растираясь полотенцем, ворочаясь ночью в постели или во время игр на открытом воздухе… Но никогда не испытывала такого жгучего, загадочного чувства, которое охватило ее под сенью дерева в объятиях Бо.

Кончилось это тем, что Мишель оттолкнула чересчур осмелевшего ухажера и наградила его увесистой пощечиной. Правда, она тут же пожалела о содеянном, но было уже поздно. По лицу Бо разлилась краска стыда и обиды…

Этот случай имел прямое отношение к мечтам Мишель о будущем. Она твердо знала, чего хочет добиться в жизни и чего ни за что не допустит. Девушка страстно мечтала о карьере балерины. Профессиональной балерины, выступающей перед большой аудиторией, способной высоко оценить ее искусство.

Но она ни за что на свете не желала выходить замуж за сына какого-нибудь соседа-плантатора, поселиться в его доме, вести хозяйство и воспитывать детей. Такое будущее Мишель никак не устраивало. Хотя подруги и убеждали ее, что так повелось с давних пор. С раннего детства все подружки Мишель постоянно говорили между собой сначала о мальчиках, а повзрослев, о мужчинах. Венцом мечтаний была свадьба. В грезах каждая видела избранника, с которым пойдет к алтарю. Девочки играли в дочки-матери, в воображаемую семейную жизнь, в куклы. Одним словом, каждая из подружек Мишель по-своему готовила себя к исполнению самой заветной мечты – замужеству и материнству.

• Предыдущая
• 3/65
• Следующая