Танцовщица грез - Мэтьюз Патриция - Страница 36

• Предыдущая
• 36/65
• Следующая

– На прошлой неделе то же самое случилось с Мари, после чего ей пришлось несколько дней провести в постели. Я надеюсь, что больше такое не повторится. Сейчас же хочу сказать тебе только одно: если с одним из нас случится несчастье, то точно такое же может тут же произойти и с тобой. Ты меня поняла?

Дениз ничего не ответила, но по ее глазам Мишель догадалась, что до нее дошел смысл только что сказанного.

– Я думаю, – продолжала она, – что ты поразмыслишь над случившимся и больше никаких инцидентов ни с кем не будет. Ты согласна?

Дениз потупилась и еле слышно прошептала:

– Согласна.

Мишель вернулась к Луи и Мари в приподнятом настроении, ибо не сомневалась, что Дениз больше никаких пакостей никому не устроит.

Настал день премьеры балета «Красавица и Чудовище». В зале, казалось, собрался чуть ли не весь Париж. При мысли о том, что вся эта публика станет свидетельницей ее сольного дебюта, у Мишель затряслись поджилки. Порой ей казалось, что она забыла все, что должна танцевать на сцене, даже не сможет сделать первые па!

Она еще раз осмотрела свой костюм. Он был красив и удобен, но очень смелого покроя. Парижская публика к такому не привыкла. Единственное, что как-то ободряло Мишель, так это мысль о том, что Сибелла выйдет на сцену точно в таком же наряде, хотя и другого цвета. И все же она волновалась. По глазам Сибеллы Мишель поняла, что та тоже нервничает.

Но отступать было поздно. Оставалось ожидать приговора публики…

В костюмерную донеслись звуки увертюры. Спектакль начался. Дрожащими руками Мишель поправила свой туалет, пригладила волосы. Затем вышла из костюмерной и направилась за кулисы. До выхода на сцену оставалось несколько минут. Уже стоявшая там Сибелла посмотрела на Мишель, ободряюще улыбнулась и пожала ей руку.

Зашелестел, взвиваясь вверх, занавес. Еще мгновение, и Мишель с Сибеллой оказались на сцене перед черной пропастью зрительного зала. К удивлению Мишель, страх сразу же исчез. Остались музыка и волшебные движения ей в такт…

Аплодисменты были оглушительными и сопровождались нескончаемыми криками «Браво!». Успех балета превзошел самые смелые ожидания.

Правда, вначале, когда Сибелла и Мишель появились на сцене в своих необычных костюмах, кое-где в зале послышалось шиканье. Но это продолжалось недолго. Большинство зрителей очень благосклонно отнеслись к непривычному наряду балерин.

После того как опустился занавес, Мишель просто засыпали цветами. Потом преподносили роскошные букеты за кулисами. И в каждом непременно была карточка либо с просьбой о свидании, либо с приглашением на ужин, либо просто с объяснением в безумной любви.

Мишель не знала, смеяться ей или плакать от радости. Поэтому отдала дань тому и другому.

Единственное, что несколько омрачало радость этого чудесного вечера, так это отсутствие Анны. Как бы Мишель хотела, чтобы ее дорогая мамочка была рядом и видела успех своей дочери собственными глазами! Она вздохнула и подумала о том, что-то Анна поделывает сейчас у себя в Малверне…

В Малверне начался сбор хлопка. Урожай выдался небывалый, поэтому все работники плантации с раннего утра до позднего вечера были в поле. Дома оставалась только прислуга. Сама Анна вставала с утренней зарей и ложилась с вечерней. Натаниэль Биллс, казалось, и вовсе не спал. Его постоянно видели в разных концах плантации. Верхом на неизменной серой лошади он внимательно следил за ходом полевых работ.

Отношения надсмотрщика с хозяйкой, казалось, наладились. Их встречи были случайными, а разговоры – чисто деловыми. Лишь иногда, неожиданно бросив на Натаниэля взгляд, Анна замечала в его глазах злобу. Она понимала, что он не забыл последней встречи и своего унижения, и окончательно решила рассчитать его сразу же после сбора урожая.

Жюль Дейд больше не появлялся на плантации. Но Анна с нетерпением ждала того дня, когда сумеет полностью с ним расплатиться. Поэтому еще задолго до завершения уборки урожая она распорядилась начать отделение хлопка-сырца от семян. Биллс выразил неудовольствие по этому поводу, так как из-за этого решения хозяйки пришлось отвлечь людей от сбора последнего хлопка.

– Миссис Вернер, – мрачным тоном проговорил он, встретив Анну у межи, – я решительно не согласен с вами. Конечно, до сих пор погода нам благоприятствовала. Но где гарантия, что в любую минуту на плантацию не обрушится ураган, град или ливень? И тогда нам не удастся спасти хлопок, еще оставшийся в поле. А его немало. Надо сперва покончить с уборкой, а уже потом заниматься обработкой.

– Вы служите у меня надсмотрщиком, сударь, – раздраженно ответила Анна, – а потому предоставьте мне решать, когда и как убирать урожай. Пока еще Малверн принадлежит мне.

– Хорошо, мадам. Поступайте, как считаете нужным. Но я снимаю с себя всякую ответственность за дальнейшее.

Он слегка тронул хлыстом лошадь и ускакал на другой конец плантации. Анна понимала, что надсмотрщик прав. Действительно, всего четверть часа ливня, града или урагана – и будет уничтожено все, что еще оставалось на полях. Но упорное желание поскорее расплатиться с Дейдом взяло верх над осторожностью. Кроме того, из упрямства Анна не могла не пренебречь советом человека, которого она ненавидела, презирала и намеревалась вскоре уволить. Единственное, что оправдывало столь неразумное поведение хозяйки плантации, так это резко подскочившие в округе цены на хлопок. Надо было поспешить и выгодно его продать.

За время страды Кортни Уэйн приехал в Малверн только однажды. Он внял просьбе Анны на время прекратить свои посещения, отрывавшие ее от полевых работ, и не появлялся целую неделю. Но еще через неделю Анна с удивлением и даже раздражением увидела знакомый экипаж, подкатывающий к ее дому. Она тут же вскочила на коня и помчалась к подъезду. Уэйн как раз вылезал из своей коляски.

– Корт, – сказала Анна недовольным тоном, – я же просила вас на время прекратить свои посещения. Вы понимаете, что сейчас я не могу уделить вам достаточно времени. Подождите, пока не соберем весь урожай. И тогда снова будем встречаться.

– Анна, дорогая! – умоляющим тоном ответил Уэйн. – Я не видел вас уже целых десять дней и вконец истосковался.

– Мне тоже вас не хватало, Корт. Но, поверьте, я с головой ушла в работу!

– И все же я уверен, что вы сможете уделить мне минутку. Обещаю, что не задержу вас надолго!

Раздражение в душе Анны уступило место нарастающей страсти. Она громко рассмеялась:

– Корт, мы ведем себя подобно двум юным любовникам, которые готовы забыть все на свете ради возможности побыть наедине. Но ведь мы не так уж молоды!

– Благодаря вам, Анна, я вновь почувствовал себя молодым!

Анна подумала, что в объятиях Кортни с ней происходит то же самое. Но все же на этот раз он не совсем удачно выбрал время для любовных утех. Тем не менее незаметно для самих себя они очутились в доме и направились к кабинету Анны.

– Корт, я только что с поля, – запротестовала она. – Вся грязная и потная. Разрешите мне по крайней мере принять ванну и переодеться.

– Это ни к чему. Для меня вы желанны в любом виде. В молодости я часто работал в поле бок о бок с женщинами, и нередко мы прекрасно проводили время прямо в стогах сена. Внезапность всегда придает прелесть близости.

– Фи, Кортни! Как не стыдно рассказывать даме о том, с кем вы спали до нее!

– В своей жизни я делал много такого, чего потом стыдился. Но это никогда не касалось связей с женщинами, какими бы распущенными те ни были. А теперь пойдемте, Анна. Я сгораю от нетерпения. Никаких ванн и чистого белья! От вас пахнет полем, солнцем, свежим ветром и тяжелым трудом. Ничего прекраснее на свете просто не существует!

Уэйн взял Анну за руку, и это прикосновение, как всегда, решило все. Она решительно открыла дверь в кабинет, а потом заперла ее на ключ. Повернувшись к Кортни, она увидела, что тот уже сбросил с себя одежду и смотрит на нее полными жадного нетерпения глазами. Она сняла платье, взяла его за руку и, подойдя к дивану, притянула к себе…

• Предыдущая
• 36/65
• Следующая