Сапфир - Мэтьюз Патриция - Страница 34

• Предыдущая
• 34/67
• Следующая

На следующий день она встретилась с Юджином за ленчем и рассказала ему о своих планах.

– Поехать в Соединенные Штаты вместе с вами, Регина? – медленно переспросил молодой человек. – Не знаю. Это значит покинуть Англию, дом, отца с матерью. Это очень серьезный шаг.

Она взволнованно наклонилась к нему:

– Но ведь зато какой шанс для вас, Юджин! Я уже все обдумала. Я еду, с вами или без вас, но мне очень хотелось бы – с вами. Если я преуспею в Нью-Йорке, вы преуспеете вместе со мной. Я понимаю, что все это произойдет не завтра. На это потребуется и время, и силы. Вы можете остаться здесь и работать, пока я не стану на ноги. Тогда я позову вас. Конечно, я оплачу вам дорогу.

– Мне ничего иного не хотелось бы – только работать с вами, Регина. – Он смутился. – Но уверены ли вы, что вам нужно брать меня? Оплачивать дорогу и все такое? Я не сомневаюсь, что в Нью-Йорке есть огранщики получше меня, давно оставившие позади годы ученичества.

– Мне так хочется иметь рядом человека, которому бы я доверяла, Юджин. И я уверена, что в один прекрасный день вы станете одним из лучших огранщиков.

Он вспыхнул от удовольствия.

– Я в этом совершенно не уверен, но мне очень приятно слышать от вас такие слова. Я должен поговорить с отцом. Если он не станет слишком возражать, я с радостью присоединюсь к вам.

В этот же вечер Регина поймала Петера Мондрэна, когда тот вышел на улицу после работы. Увидев ее, он приветливо улыбнулся.

– Моя дорогая Регина, как я рад вас видеть.

– Вы не могли бы уделить мне немного времени для разговора?

– Конечно, могу, – ответил он, удивленно подняв брови.

Они направились к небольшому садику. По дороге Мондрэн сказал:

– Сегодня я предупредил Слострума, что через месяц ухожу от него. Я все хорошо рассчитал, как вы полагаете?

– Ох, Петер, – расстроилась Регина, – лучше бы вы подождали.

– Зачем? – Он пожал плечами. – Даже если вы пока не готовы начать свое дело, это ничего не значит. Я проработал у Слострума десять лет без перерыва. Значит, пока вам не понадобятся мои услуги, у меня будет отпуск. К тому же вам могут пригодиться мои советы, Регина. Я ведь связан с ювелирным делом уже много лет и хорошо ориентируюсь почти во всех его тонкостях.

Они уселись на садовой скамейке.

– Я уверена, что вашим знаниям нет цены, Петер, но я решила открыть свое дело в Нью-Йорке, а не здесь, – сообщила Регина.

Он удивился:

– В Соединенных Штатах? Но почему вы так решили? Это не то чтобы совсем уж неразумно, нет, но там перед вами встанет больше трудностей, чем здесь.

– Да, я отдаю себе отчет в этом, по крайней мере до некоторой степени, но я так решила. Я еду.

– Я был как-то раз в Нью-Йорке, несколько лет назад. Город удивил меня своей грубостью, некультурностью. Может быть, он стал лучше, но я в этом очень сомневаюсь. С другой стороны, там много нуворишей и, стало быть, должна хорошо идти торговля драгоценными вещами. А ваш капитал в долларах будет весомее. Регина… – Он замолчал, внимательно глядя на нее. – Я возьму смелость предположить, что ваше решение вызвано какими-то соображениями, помимо деловых. Я не ошибаюсь?

Регина была в нерешительности. Может ли она сказать ему правду? Если он поедет в Америку, то все равно узнает обо всем, рано или поздно. И она проговорила тихо:

– Петер, у меня будет ребенок.

Его лицо стало холодным как камень. Он, кажется, собрался встать. По крайней мере Регине показалось, что он сейчас уйдет – навсегда исчезнет из ее жизни.

Но напряжение вдруг спало с него, он откинулся на спинку скамьи. И сказал, не глядя на нее:

– Тот ирландец, я полагаю?

– Да, – тихо отозвалась она.

– И этот мерзавец не предложил вам руку?

– Он ничего не знает, да я никогда и не вышла бы за него.

– Понятно, – проговорил он без всякого выражения.

– Я не стыжусь этого, – сказала она, выпрямившись, – но если я останусь здесь, будет скандал. Незамужняя мать… Вы же понимаете, что это значит для деловой женщины.

– Да, – задумчиво проговорил он, – мужчина может заиметь ребенка, не состоя в браке. Хотя, конечно, какой-то скандал это и вызовет, но на его деловой жизни подобный факт почти не отразится. Женщине же это может сильно повредить.

– Значит, вы понимаете теперь, почему я приняла такое решение?

– Да, прекрасно понимаю. – Он внимательно посмотрел на нее. – Регина, есть способ спасти себя от позора. Вы можете выйти замуж сейчас, пока еще не поздно. Я хочу жениться на вас.

Она изумленно молчала.

– Вы хотите это сделать? – спросила наконец с сомнением.

– Да, для вас, – просто ответил он. – Я понимаю, что вы меня не любите, стало быть, это будет фиктивный брак. Вы будете носить мое имя, и к вам будут относиться с уважением. – Он говорил все настойчивее. – Вы очень дороги мне, Регина.

– Это так славно с вашей стороны, Петер. – Она положила руку на его руку. – Я ценю ваше предложение, но – нет. Это несправедливо по отношению к вам.

– Я думаю, что судить об этом могу только я сам, – резко проговорил он.

– И это еще не все. Как вы сказали, я не люблю вас, то есть люблю, но…

– Как отца? – сказал он с кривой усмешкой.

– В общем, да. Я никогда не знала своего отца, и вы мне как отец. Но я не выйду замуж без любви, Петер. Да, я совершила ошибку и не собираюсь еще больше усложнять дело. Я уеду в Америку и с помощью маленькой хитрости начну там новую жизнь.

– Все это умно и хорошо, но, мне кажется, вы забыли кое о ком.

– О ком же?

– О вашем ребенке. С самого начала его жизнь будет омрачена.

– Я все это прекрасно понимаю! – воскликнула Регина.

– Возможно. Но неужели вы хотите, чтобы у вашего ребенка тоже возникли проблемы в жизни?

– В Америке все, кроме вас, будут полагать, что мой ребенок рожден в браке.

– Но когда-нибудь вы захотите, чтобы ребенок узнал правду. Конечно, он спросит вас об отце. И что тогда?

– Я подумаю над этой проблемой, когда она возникнет. Петер… я очень ценю вашу заботу, но я не передумаю, что бы вы ни сказали.

– Очень хорошо. – Он вскинул руки, словно сдаваясь. – Я чувствовал, что обязан вам сказать все это. А теперь, я полагаю, вы уже не захотите, чтобы я ехал с вами в Нью-Йорк?

– Почему же? Вы по-прежнему нужны мне, Петер.

– Я подумал, что после моего предложения вам будет неловко…

– Ничего подобного, ни вам, ни мне не будет неловко, Петер… – Она коснулась его руки. – Я очень тронута вашим предложением и считаю его за честь для себя. И мне страшно жаль, что я не могу его принять.

Перед отъездом Регина решала множество проблем: купить билет на пароход, оформить документы на въезд в страну, продать мебель, приобрести новый гардероб.

К счастью, въезд в страну не был связан с какими-либо серьезными трудностями. Волна эмиграции из Европы в Соединенные Штаты, которая началась в середине девятнадцатого века, до сих пор не схлынула; Атлантику по-прежнему ежегодно пересекали миллионы эмигрантов. То, что она является обладательницей капитала и не станет искать в Нью-Йорке работу, весьма облегчило ей получение документов.

Она хотела уехать прежде, чем ее беременность станет заметна, и поэтому скорейший отъезд был одной из главных ее забот. Билет она покупала очень обдуманно. Большинство мощных лайнеров, пересекающих Атлантику, отплывало из Ливерпуля либо из Саутгемптона, но один маршрут начинался в Лондоне. Этой линией владела американская компания, недавно купленная Дж. Пьерпоном Морганом, американским банкиром-миллионером, заинтересовавшимся пароходными линиями.

Несколько дней Регина размышляла, какие удобства ей стоит оплатить. Самое дешевое – конечно, путешествие третьим или четвертым классом вместе с прочими эмигрантами, в таком случае проезд обойдется в пятьдесят американских долларов. Но она наслушалась ужасающих историй о битком набитых нижних палубах, отвратительной пище и антисанитарии. Даже если бы она согласилась плыть в этих условиях, она, конечно, не могла предложить это Мондрэну.

• Предыдущая
• 34/67
• Следующая