Вселенная неудачников - Злотников Роман Валерьевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/68
• Следующая

Но после джунглей Белиза и ночной стрельбы Холдена, после месяцев, проведенных в лабораториях СБА, после побега из этих самых лабораторий и визита во Вселенную неудачников я стал относиться к жизни и смерти куда спокойнее. Возможно, я просто очерствел, возможно, стал смотреть на вещи более философски.

Моя жизнь по-прежнему представляла для меня ценность. И жизни других людей тоже. Но когда рядом случается трагедия, с этим остается только смириться.

Сделать все возможное, чтобы это предотвратить, и принять то, что ты предотвратить не в состоянии.

Банальная мысль, но ее понимание стоило довольно дорого, если измерять цену в человеческих жизнях.

Люди погибли. В том числе погибли люди, которыми я номинально командовал, нес за них ответственность. Мог ли я предположить, что оружие даст сбой? Не мог.

Я выжил только потому, что заранее почувствовал неладное. Я отдал команду «Ложись». Возможно, я опоздал с этой командой на пару секунд. Возможно, ее услышали только те, кто были рядом, и не успели среагировать. Я не виноват в том, что системы связи для сегодняшних учений нам не выдали.

В тот день нас не пустили в столовую, принесли ужин прямо в казарму. В помещении, предназначенном для сорока человек, больше половины коек оставались пустыми.

А вечером меня вызвал к себе капитан Хаксли, местный контрразведчик.

– Как так получилось, что все ваше отделение погибло, а вы остались живы? – Это была первая фраза, которую я от него услышал. Он даже не предложил мне присесть.

– Полагаю, это произошло потому, что система управления огнем дала сбой и «Смерч» начал стрелять по людям, сэр.

– Я не спрашиваю, почему погибли люди, капрал. Я спрашиваю, почему выжили вы сами.

– Вы вменяете мне это в вину, сэр?

– Пока еще нет, капрал. Я просто хочу понять, что произошло.

– Я тоже хотел бы это понять, сэр, – честно сказал я.

– Я видел записи с камер слежения, – сказал капитан. – Вы бросились на землю за полторы секунды до инцидента, что и спасло вам жизнь. Почему?

Полторы секунды? Мне казалось, что все это заняло куда больше времени.

– Я споткнулся, сэр, – сказал я, пытаясь сообразить, с какой точки велось наблюдение и что именно видел контрразведчик.

Надеюсь, камеры не зафиксировали отданной мною команды, и мое спасение можно списать на случайность. Почему-то мне совсем не хотелось откровенничать о своих ощущениях, предшествующих «инциденту».

Вдруг контрразведчик проявит повышенный интерес к моему предчувствию?

Я не желал знать, чем лаборатории военной контрразведки отличаются от лабораторий СБА и отличаются ли они хоть чем-то. Если это профилактическая беседа, то лучше быть скрытным и отрицать все до последней возможности. Если же капитан что-то задумал, я вряд ли смогу на это повлиять.

– Камеры показали, что вы что-то кричали во время падения, капрал. Что это было?

– Я выругался, сэр.

Контрразведчик сделал какую-то пометку в своем ноутбуке, закрыл экран, и черты его лица, до этого предельно хмурые, немного разгладились.

– Присаживайтесь, капрал, – сказал он, словно только что вспомнил о наличии стула и существовании этикета. Хотя какой, к дьяволу, в армии этикет? – Как вы понимаете, случай из ряда вон выходящий. У нас постоянно случаются потери во время учений, но чтобы столько сразу… Наше ведомство должно во всем разобраться, оттого и возникают эти неприятные вопросы.

– Я понимаю, сэр.

– Погибли люди, – сказал капитан Хаксли. – Много людей. Ты выжил, находясь в самом эпицентре событий. Кто-то непременно этим заинтересуется, будет задавать вопросы. А по должности мне положено все узнавать первым.

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, сэр.

– Учебный лагерь – это закрытая территория, – сказал капитан. – Контактов с внешним миром тут нет, вокруг нас пустыня, и контактировать в ней просто не с кем. Но скоро вы получите новые назначения, будете сталкиваться с разными людьми, и не всегда во время службы.

Подобная перспектива меня радовала. Только я никак не мог понять, с какой стороны тут контрразведка и при чем тут сегодняшний «инцидент».

– Армия сейчас находится в сложном положении, – сказал капитан. – С одной стороны, все понимают, что армия сейчас нам нужна как никогда, ибо война может начаться в ближайшее время и кому-то надо будет защищать человечество. С другой стороны, и ты сам это прекрасно знаешь, служить в армии никто особо не стремится, предпочитая, чтобы человечество защищал кто-то другой. Основной приток новобранцев идет из числа социков, человека с планеты в армию заманить становится все труднее и труднее. На этом фоне нам совсем не нужен скандал, связанный с гибелью нескольких десятков новобранцев.

Я кивнул. Теперь все вставало на свои места. Про армию и так ходила недобрая молва, но если вдруг выяснится, что люди десятками гибнут на простых учениях, это нанесет сильный удар по и без того подмоченной армейской репутации.

– Нам не удастся утаить случившееся от журналистов, – продолжал капитан. – И я не знаю, какова будет официальная версия трагедии, но я хочу, чтобы вы, капрал, держали язык за зубами. Конечно, я мог бы потребовать от вас подписки о неразглашении, но какой в этом смысл? Увольнение в город, вечер в баре, журналист, угощающий выпивкой… Разве в такие моменты люди помнят о документах, которые они подписывали?

– Я не собираюсь трепать языком, сэр.

– Очень на это надеюсь, – сказал капитан Хаксли. – Потому что в противном случае вам суждено будет встретиться со мной или с кем-то из моих коллег, и разговор, который состоится в таком случае, будет гораздо серьезнее этого. Урановые рудники в поясе астероидов тоже нуждаются в охране и все такое… Вы понимаете меня, капрал?

– Да, сэр.

– Чудесно, – сказал капитан.

Не знаю точно, то ли мое обещание держать язык за зубами показалось контрразведчику недостаточным, то ли меня просто решили убрать от греха подальше, но свое первое назначение я получил на Новую Колумбию, планету, не входящую в Альянс и находящуюся довольно далеко от его границ. Наверное, потенциальный ущерб, который я мог нанести армии своей болтовней в этом месте, посчитали минимальным.

А через три недели после моего прибытия на планету там началась война.

Эвакуация проходила в спешном порядке.

Наш взвод, временно откомандированный для поддержки местных сил самообороны, стоял в оцеплении космопорта. Впрочем, после того как местные вояки открыли по толпе беженцев огонь из парализаторов, оцепление прорвать уже никто не пытался, и наша функция сводилась к чисто декоративной. Любой житель Новой Колумбии мог посмотреть на бравых солдат Альянса, потеющих в легкой броне и полной боевой выкладке, и убедиться, что Демократический Альянс не бросил их планету на произвол судьбы.

Засевшие на заборе папарацци снимали нас и толпу беженцев во всех ракурсах. Им-то повезло, они уже были по нашу сторону оцепления и рассчитывали убраться с планеты в ближайшие часы. Вместе со всеми отснятыми материалами, которые, вне всякого сомнения, с руками оторвут официальные агентства новостей Альянса.

Пропагандисты Альянса придумают, как использовать эти кадры.

Даже при том условии, что защищать Новую Колумбию Альянс вовсе не собирается. Три роты пехотинцев, приданные для охраны посольства Альянса, вряд ли смогут остановить боевые корабли, которые прямо сейчас входят в локальное пространство планеты.

Президент Рамирес слишком долго тянул с вступлением его планеты в Альянс, и на орбите Новой Колумбии нет ни одного нашего боевого корабля.

Точнее, один корабль Альянса там все-таки есть – крейсер «Стремительный», на котором мы все должны убраться отсюда до начала боевых действий.

Посол и его семья уже отправились на борт, сейчас орбитальный шаттл перевозил менее значимых сотрудников посольства, а потом дело дойдет и до нас.

Пехота уходит последней.

Даже когда не участвует в боевых действиях.

• Предыдущая
• 50/68
• Следующая