Зима в Эдеме - Гаррисон Гарри - Страница 40

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая

– Это мои эфенселе, – объяснил Керрик самцам, выходя на солнечный свет, чтобы его поняли. – Огромный-серый-неразумный-зверь везет нашу поклажу. Опасаться нечего.

Обернувшись, он увидел, что девочка спрятала лицо в одежде Армун. Только у Даррас и Арнхвита в руках не было копий.

– Ортнар, – сказал Керрик, – ты много прошел с ними, они тебя не трогали. Армун, отложи копье… и ты, Харл, тоже. Эти мургу неопасны.

Ортнар оперся на копье всем телом, остальные опустили копья… Повернувшись, Керрик подошел к застывшим самцам.

– Вижу, вы здесь поработали, – заявил он, – многое освоили, пока меня не было.

– А эти маленькие-уродливые устузоу – молодые устузоу? – спросил Имехеи, не опуская оружия.

– Да, и они уже иилане", хотя еще совсем малы. Вы будете целый день стоять здесь с открытыми ртами, как изумленные фарги, или же поздороваетесь, предложите прохладной воды и свежего мяса? Так поступили бы самки. Или они умнее самцов?

Гребешок на голове Имехеи покраснел, он отложил оружие.

– Здесь так спокойно, что я позабыл уже о твоей резкости, самец-самка. Есть и еда, и питье. Мы приветствуем троих уродливых эфенселе.

Не без колебаний его примеру последовал и Надаске". Керрик облегченно вздохнул.

– Приятное общество, – усмехнулся он. – Наконец-то поздоровались.

Оставалось только надеяться, что все будет хорошо.

Только миг саммадар был счастлив, увидев сразу обе части Керрик-саммада, явно старавшиеся держаться подальше друг от друга. Он выпряг мастодонта из травоиса и отвел под деревья, где слон с удовольствием захрустел свежими ветками. Теперь он создавал только проблемы – с воздуха его легко заметить. Выход был очевидным: слона убить, а мясо закоптить. Это придется сделать, но можно не торопиться. Вокруг и так одна только смерть.

Армун развела под ветвистым раскидистым деревом небольшой бездымный костерок, дети играли рядом с огнем. Ортнар уснул, Харл отправился на охоту, скользнув в лес с противоположной от иилане" стороны. Мир и спокойствие, время подумать. И поговорить с самцами. Стараясь держаться в тени, Керрик подошел к сооруженной самцами на берегу хижине. Особенно понравилась ему плотная, заросшая листвой крыша.

– Ваша работа? – спросил он. – Вы ее сделали, чтобы не было заметно с воздуха?

– Грубая сила самкам, разум самцам, – самодовольно проговорил Надаске", усаживаясь на хвост.

– Резать свежие ветви каждый день трудно, – добавил Имехеи. – Они сохнут, быстро меняют цвет. И мы нарезали шестов, а между ними посадили плющ.

– Дело разума, беспредельное-восхищение.

Слова свои Керрик подкрепил превосходными степенями. Двое самцов оказались в непривычных условиях, перед лицом трудностей, неведомых им в ханане. Они соорудили себе жилье и, судя по внешности, не голодали.

– Хороша ли охота?

– Мы мастера и в рыбалке. – Имехеи потянулся к яме, наполненной влажными листьями, и, пошарив в ней, извлек двух крупных пресноводных раков. – Ловим их… Хочешь есть?

– Потом. Голод-утолен.

– Куда вкуснее мяса, – проговорил Имехеи, передавая второго Надаске".

Острые конические зубы мгновенно расправились с раками. Оба самца с воодушевлением жевали, выплевывая кусочки панциря.

Надаске" первым закончил жевать и выплюнул остатки в кусты.

– Не будь их, мы питались бы хуже. Известно ли тебе, как готовят мясо? Мы вот не знаем.

Керрик жестом выразил отрицание.

– Я видел, как это делают в городе. Свежее мясо укладывают в баки с жидкостью. Она и преобразует его, но я не знаю, что такое эта жидкость.

– Вкусное-мясо-желе, – проговорил Имехеи, Надаске" жестами соглашался с ним. – Только его нам здесь не хватает. Но главное – свобода духа и тела.

– Видели ли вы здесь иилане"? – спросил Керрик. – Слыхали что-нибудь о городе?

– Ничего! – отвечал Имехеи не без раздражения. – Мы не хотим слышать о нем. Мы здесь здоровые, сильные, знать не хотим о родильных пляжах. – Последние слова вышли неразборчиво – он выковыривал скорлупу рака из зубов. – Мы гордимся тем, что сделали, и часто говорили обо всем. Ненависть и смерть устузоу, погубившим наш город. Благодарность Керрику-устузоу, освободившему наши тела, защитившему нас.

– С многократной силой, – добавил Надаске".

Оба иилане" умолкли и застыли в благодарной позе. После проведенной среди парамутанов зимы самцы казались Керрику приземистыми и уродливыми: огромные когти и зубы, глаза, которые могут смотреть в разные стороны. Такими их видят тану, для него же они верные друзья, умные и благородные.

– Эфенселе, – не думая, проговорил Керрик, жестами подчеркивая благодарность и приязнь.

Их ответная симпатия была выражена без всякой задержки.

Возвращаясь в лагерь тану, Керрик ощущал важность совершенного им. Но чувство это было недолгим. Когда они разбили лагерь, он почувствовал, что мысли его устремляются к городу и судьбе его. Следовало бы собственными глазами увидеть, что там случилось. Он сдерживал нетерпение, понимая, что не может оставить вместе столь разные существа, пока они не привыкли друг к другу. Даррас не желала даже подходить к самцам и, увидев их, немедленно ударялась в слезы – горе ее еще не утихло. Ведь подобные им мургу погубили ее саммад. Харл подобно Ортнару относился к самцам с опаской.

Только Арнхвит не боялся иилане", они его тоже. Иилане" звали ребенка «маленький-безопасный» и «только-что-из-моря». Они понимали, что с Керриком мальчика связывает нечто глубокое, но, конечно, не могли уяснить, что общего может быть у ребенка и отца. Ведь иилане" рождались из оплодотворенных яиц в сумке самца и почти сразу же попадали в море. Они помнили только эфенбуру – тех, с кем выросли в океане. Но самцы и о тех днях мало что помнили, ведь их сразу же отделяли от самок. Арнхвит всегда сопровождал Керрика, когда тот отправлялся разговаривать с самцами: он усаживался рядышком, наблюдая за их извивающимися телами, и вслушивался в шипящие голоса. Это было так интересно.

Дни шли, тану и иилане" держались друг от друга на расстоянии, и Керрик перестал уже надеяться на успех. Как-то раз, когда все заснули, он попытался уговорить хотя бы Армун.

– Зачем мне эти мургу? – возмутилась она, окаменев всем телом под его ладонью. – После всего, что было, их можно только убивать.

– Но ведь самцы ни в чем не виноваты, они жили в городе как в заточении…

– Хорошо. Вот и свяжи их. А лучше убей. Я и сама могу это сделать, если ты не хочешь. Зачем тебе говорить с ними, что тебя туда тянет? Извиваешься всем телом, издаешь эти ужасные звуки. Незачем это делать.

– Но они друзья мне.

Он уже не надеялся на слова – слишком часто приходилось повторять все это. Он погладил ее по голове и прикоснулся языком к очаровательно раздвоенной губе. Армун хихикнула. Так лучше, так, конечно же, лучше. Но, как ни хорошо с ней, он хотел быть довольным и остатком дней своих.

– Мне нужно идти в Деифобен, – сказал он Армун на следующий день. – Надо выяснить, что там произошло.

– Я пойду с тобой.

– Нет, ты останешься здесь. Меня не будет всего несколько дней – просто туда и обратно.

– Но это опасно. Зачем ты торопишься?

– Ничего не изменится. Долго я не задержусь, обещаю тебе. Я предельно осторожно подберусь к городу, а потом вернусь. Вы будете ждать меня здесь – мяса хватит на всех. – Он заметил направление ее взгляда. – Нет, эти двое не причинят вам вреда, я тебе обещаю. Самцы другие. Они боятся тебя не меньше, чем ты их.

Он пошел к своим иилане" – сообщить, что уходит. Реакцию нетрудно было предвидеть.

– Мгновенная смерть, конец жизни! – застонал Надаске". – Без тебя устузоу будут убивать. Они всегда убивают. Но я обещаю: они умрут вместе с нами, – с мрачной решимостью жестикулировал Надаске". – Мы не так сильны, как самки, мы всего лишь самцы, но уже научились защищать себя.

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая