Сердце изгнанника - Таннер Сюзан - Страница 23

• Предыдущая
• 23/65
• Следующая

Рилла не завидовала счастью золовки, но не могла не думать о своей собственной свадьбе. Как и Сесиль, она была молода и полна надежд на будущее. Одвулф был так же красив, как и Иан Гилликрист, да и Рилла, хотя ей и в голову бы не пришло соперничать с красавицей Сесиль, была чудо как хороша в тот день, когда они с Одвулфом поклялись в верности друг другу. С тех пор прошло совсем немного времени. Одвулф Лотаринг покоится в могиле, а Рилла осталась один на один со своей жизнью.

В задумчивости она крошила кусочек торта. Потребовалось всего лишь три года, чтобы все ее мечты с такой же легкостью рассыпались, как этот торт.

– Нелегко переносить потерю, – услышала она чей-то низкий голос.

Рилла встревоженно вскинула глаза. Перед ней стоял Доннчад, неотразимый в своем камзоле песочного цвета и бриджах. Она почувствовала, как запылали от смущения щеки, и с тревогой посмотрела в сторону новобрачных. Те встречали гостей и, казалось, не замечали ее грустного настроения. Хотя и сами выглядели не особенно радостными.

– Нет, – успокоил ее Доннчад, – никто больше не заметил вашей печали. Это понятно. Я вспоминаю, с какой надеждой я смотрел в будущее в день своей свадьбы.

– И что, это будущее оказалось таким же коротким, как мое? – Рилла заглянула в его глаза, радуясь возможности излить душу.

– Не таким коротким, но горьким… Да, так оно и было. Я думал, что продолжу род Доннчадов. Но моя жена оказалась бесплодной, и это печальное обстоятельство омрачало всю нашу жизнь.

Печаль так и осталась в его темных глазах, но Рилла не думала, что причиной тому было отсутствие детей.

– Но вы долго были женаты? – И счастливы, догадалась она, но не рискнула добавить это слово.

– Достаточно долго, чтобы почувствовать, что от тебя отсекли половину, когда жена умерла. – Он с нежностью смотрел на нее. – А ваша семейная жизнь длилась недолго?

– Три года. Слава Богу, я успела родить Одвулфу двух сыновей. Это единственная радость в моей жизни.

Доннчад с восхищением смотрел на нее. Мягкий зеленый цвет ее глаз, обрамленных пушистыми ресницами, сводил его с ума.

– Но сыновья вырастают и покидают родной кров. Какие радости тогда будут согревать вашу душу?

Ее губы изобразили печальную гримасу, свидетельствующую о том, что он попал в точку.

– Внуки? Вы не думаете о том, чтобы снова выйти замуж?

Она пожала плечами, и это движение показалось ему грациознее, чем движение лебедя.

– Я не могу сказать, что эти мысли занимают меня постоянно, – ответила она.

– Я думаю, еще прошло слишком мало времени. – В конце концов, Одвулф был убит всего восемь месяцев тому назад у Пинки Клу. Доннчад тоже потерял в этой битве двух братьев. Они не вернулись, как и многие другие лучшие сыны Шотландии.

Он увидел, как задрожали ее губы. Болван, обругал он себя, вместо того чтобы отвлечь ее от печальных мыслей, ты заставляешь ее страдать еще больше. Он постарался исправить положение.

– Сколько лет вашим сыновьям?

– Вольдемару два года, Тюдорику – один.

Доннчад не показал своего удивления, услышав немецкие имена, которыми Одвулф нарек своих сыновей.

– И на кого они больше похожи, на вас или на Лотарингов?

– Внешне они копия отца. По характеру… – Она пожала плечами. – Я думаю, Вольдемар больше похож на меня, а Тю – более требовательный. Если у него не хватает слов, чтобы заявить о себе, он просто топает ногой и показывает пальцем. К сожалению, и его брат, и няня кидаются исполнять все его требования.

– А вы?

В его глазах зажглись огоньки.

– Я не бросалась исполнять все желания Одвулфа, хотя и любила его, и не собираюсь угождать сыну, хотя люблю его не меньше.

– Может быть, как-нибудь я приду взглянуть на ваших детей, – непринужденно сказал он.

Рилла с удивлением посмотрела на него.

– Вам будут очень рады, я уверена. – Она не могла понять, почему Росу Доннчаду, занимающему такое высокое положение, пришло в голову взглянуть на двух неряшливых мальчишек.

– Я люблю детей, – сказал Доннчад в ответ на ее вопрошающий взгляд.

– А вы не собираетесь снова жениться? – Она повторила его же вопрос и поразилась собственной смелости. – Вы еще могли бы иметь своих сыновей.

– Если только причина была не во мне, а в моей Катрионе.

Он засмеялся, заметив, что его слова вызвали у нее шок. По общему мнению, это был щепетильный вопрос, задевающий мужскую гордость.

– Вы никогда бы не подумали, что услышите такое признание от мужчины? – Он воспринимал отсутствие детей не как удар по его мужскому самолюбию, а только как повод для сожалений. Он опомнился. – Я вас не обидел?

– Конечно нет, – поспешно ответила она. – Я удивлена, потому что вы правы. Редкий мужчина согласится взять на себя вину за отсутствие детей в браке.

– Только Господу Богу известно, почему иной брак бесплоден.

Рилла поняла, что со времени гибели Одвулфа она ни с кем не чувствовала себя так легко и свободно в разговоре. Это открытие смутило ее.

– Сесиль уже, наверное, вернулась в свою комнату. Я должна быть с ней.

Она покраснела, вспомнив свою первую брачную ночь. Для нее это было самое мучительное испытание в жизни, которое она выдержала только благодаря тому, что Одвулф был очень внимателен к ней. Она надеялась, что Иан Гилликрист тоже проявит себя как джентльмен.

Рилла простилась с Доннчадом и направилась к Сесиль, продолжая думать об этом человеке. Он был намного старше ее, но от него исходила такая жизнеутверждающая сила, которой бы хватило на несколько человек. Она устыдилась своих собственных мыслей и торопливо пересекла комнату.

Иан, стоявший рядом с Сесиль, отступил при приближении Риллы. С дрожащей улыбкой, исполненной благодарности за ее присутствие, Сесиль схватила Риллу за руку почти в отчаянии. Рилла охнула: ее пальцы были холодны как лед.

Как бы повинуясь негласной команде, Ниарра встала по другую сторону Сесиль и взяла ее за руку. Она смотрела наверх, дожидаясь, пока Джиорсал не достигнет последней ступеньки. Окружающие их гости снова подняли кубки за здоровье новобрачных, и Ниарра движением губ сказала Рилле:

– Пора.

Ноги Сесиль сделались ватными. На середине лестницы она остановилась, у нее перехватило дыхание от страха перед тем, что ожидало ее впереди. Нельзя сказать, что она была в полном неведении относительно того, что ей предстояло узнать: Джиорсал позаботилась об этом заранее. Просто Иан Гилликрист был для нее тайной.

Мать улыбнулась ей сверху, стараясь приободрить. Они вместе добрались до конца лестницы. Изабел, поджидавшая их у открытой двери, тотчас захлопнула и накрепко закрыла ее за ними. Сесиль стояла, тяжело дыша и прислушиваясь к хриплым голосам гостей, приближающихся к закрытой на засов двери.

Рилла довольно рассмеялась.

– Нам надо поторапливаться, а то они разнесут дверь.

Вместо ответа Ниарра сняла с локонов Сесиль кружевную наколку. Изабел начала расстегивать крошечные крючочки на спине ее платья, в то время как Рилла помогала расстегнуть рукава.

Чем меньше оставалось на Сесиль свадебных одежд, тем страшнее ей становилось. Она поняла, что мать чувствует этот растущий внутри нее страх, когда Джиорсал дала ей кубок с вином.

– Выпей, дорогая. Согреешься.

Сесиль с благодарностью отпила немного вина. Затем Рилла забрала кубок из ее холодных рук, чтобы Ниарра могла надеть на нее ночную рубашку. Не ее привычную рубашку из мягкой белой материи, а сшитую специально для этой ночи. С неглубоким девственным вырезом и длинными рукавами, сделанная из легкого голубого шелка, она облегала ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб тела.

Слишком скоро они пришли. Джиорсал направилась к двери и сняла засов, послав дочери последний ободряющий взгляд.

Сесиль застыла, когда ее братья втолкнули в комнату Иана Гилликриста. Они не вошли за ним следом, а попятились назад, чтобы помешать кому-нибудь из гостей проскользнуть в комнату вместе с Сэлеком и Доннчадом.

• Предыдущая
• 23/65
• Следующая