Понять Россию умом - Калюжный Дмитрий Витальевич - Страница 21

Третья причина – деятельность правительств за последние годы. Причем ответственность за это в «демократический» период лежит на избирателях и агитаторах. Вот у меня сложилось мнение, что мои сторонники в разных сайтах в 1996 году голосовали в основном не так, как мои противники. Откуда я это знаю, спросите? Птичка начирикала. Так вот, господа хорошие, это ваши правительства, ваши избиркомы, ваши бандиты, ваши коррумпированные чиновники, ваши налоги. Страна и государство – не синонимы, так вот страна – наша, а государство пока, извините, ваше. А что оно в мерзком состоянии – так это истинная правда, уж извините за тавтологию.

Четвертая причина – непонятная робость хороших и умных людей «назвать корыто – корытом», как говаривал Филипп Македонский. Например, пишет кто-то на голубом глазу, что Паршев предлагает вернуться в брежневские времена и менять нефть на зерно. И никто из участников, прочитавших мою книгу, не отреагировал, хотя бы в мягкой форме, что-нибудь типа «а Вы, батенька мой, подлец, уж не обижайтесь на меня, старика» с указанием соответствующей страницы моей книги. Жаль. Жаль не по конкретному поводу, а вообще, долго же надо людей злить, чтобы они от этой мягкотелости излечились.

А климат – где-то там, на пятом-шестом местах, рядом с влиянием Запада. Кстати, и чего наши либералы так на климатическую концепцию ополчились, я ведь им своей книжкой спасательный круг бросил – в противном-то случае получается, что реформы этих «танцоров» только из-за их глупости и вороватости провалились, других-то причин нет.

То, что климат влияет на результаты некоторых видов экономической деятельности, новость только для наших демократов. Даже на Западе это знают. Даже на уровне ВТО принято совершенно официально, что сельскохозяйственная продукция не подпадает под действие соглашений ВТО о свободной торговле: любая страна вправе самостоятельно регулировать пошлины и тарифы на продовольственные товары. Поляки закрылись сейчас от немецкого картофеля запретительными тарифами, и никто им слова не сказал. Все же понимают, что против погоды не попрешь, и не может австралийский фермер со своими 16 ц/га конкурировать на свободном рынке со шведским с 70 ц/га. И не только в урожайности дело. Сколько времени в году у нас плодоконсервный завод работает? Помидоры до декабря лежать не станут, пусть их хоть тысяча центнеров. А даже в Венгрии период плодоношения месяца на два больше (желающие могут справиться в «Агроклиматическом атласе»), и за счет маневра сортами и видами можно заводские мощности загружать гораздо полнее. Оборудование покупаешь то же, а производительность его ниже. А почему в ВТО в приложении к другим частям экономики это не принято, и почему в американских учебниках о протекционизме не пишут – отдельный вопрос».

Вот тебе и на! Климат, оказывается, «где-то на пятом-шестом месте» среди причин нашего всегдашнего отставания. Что же, получается, и сам А.П. Паршев не здорово понимает, что написал в своей книге? Ведь он считал, что настоящее ее название – «Об инвестиционной привлекательности российских промышленных предприятий в условиях глобализации». А главная причина непривлекательности как раз и лежит в географии, а не во всем том, что он теперь перечислил.

И потом, хватит постоянно кивать на наших людей. Они не лучше и не хуже граждан любой другой страны. Это легко понять особенно сегодня, когда достаточное количество наших граждан разбрелось по разным городам и весям иностранных «отечеств». Они прекрасно встраиваются в любое общество. То же можно сказать и об иностранцах, по той или иной причине оказавшихся у нас. Те из них, кто приживается у нас, принимают и наш образ жизни.

Похоже, он и сам не понимает, что в России надо не задавать вопрос: «Почему мы живем хуже Запада?», а удивиться: «Почему мы еще живем?» Вот причина, из-за которой столь яркий «фрагмент скульптуры», выставленный А.П. Паршевым на всеобщее обозрение, не привел к массовому прозрению.

Вообще-то это не единственный недостаток книги. К разбору некоторых из них мы еще вернемся, а сейчас попробуем указать и ряд других причин, почему книга Паршева не воспринимается.

С кем бы мы ни говорили о книге А.П. Паршева, все показали некоторую двойственность своего отношения к ней. Мы, конечно, говорим о тех, кто дочитал ее до конца. С одной стороны, им книга нравилась, а с другой – оставалось чувство некоторой неудовлетворенности. Что-то в ней не устраивало.

Возник вопрос: а готовы ли читатели ее понять?

Нашу страну считают самой читающей страной мира. Но то, что у нас много читают, вовсе не значит, что всё прочитанное понимается. Лет тридцать назад был проведен социологический эксперимент. Очень простой. Испытуемым предлагалось прочитать газетную статью, а затем пересказать ее. Оказалось, только 30% адекватно поняли текст, а 34% не поняли ничего. Причем не имели значения ни образование, ни социальный статус: у дворников и академиков результаты были одинаковы.

Исследования показали, что у большинства людей также отсутствует умение рассуждать. Если их возмущают какие-то простые, понятные и сделанные спокойным тоном утверждения, они не могут связно возразить. Не могут собраться с мыслями, чтобы развить тему или хотя бы явно выразить свое мнение. Это надо всегда помнить, когда приходится сталкиваться с общественным мнением по тому или иному вопросу.

Сегодня сеть Интернет является местом, где эта проблема проявляет себя во всей своей красе. Считается, что Интернет – это технологии будущего и те, кто там «ползает», его представители. Если это так, то перспективы у нас удручающие. Большинство пользователей «всемирной паутины», считая себя гениями и элитой, берутся судить по любому вопросу, либо совсем не зная проблемы, либо зная поверхностно.

Как среди них, так и вообще в любой компании, лишь только соберутся двое-трое собеседников, очень быстро любые их рассуждения начинают сходить к выпаливанию «истин», которые неизвестно откуда берутся. Они носят характер не системы логических построений, а высказываний фанатиков. Более того, не держится основная идея разговора, на каждом шагу мысль уходит в сторону, и возникают споры, весьма далекие от обсуждаемой темы. И, в конце концов, вместо решения получается запутывание вопроса.

Рассуждения идут на уровне «общих положений». Редко делаются сопоставления между разными сторонами явления. Например, при рассмотрении проблемы свободы и дисциплины в образовании постоянно скатываются к крайностям. Либо свобода без границ, либо жесточайшая дисциплина с полной регламентацией любых шагов. Неизменно побеждают крайности в угоду общему положению.

Но что удивительно, при этом демонстрируется не свобода мысли, а рабское следование модным на данный момент стереотипам. То есть разговор идет в рамках общих настроений.

У многих существует «магия имени». Это следствие того, о чем мы говорили выше – неумения размышлять и анализировать. Человек слушает чью-то речь и ничего не понимает, но он убежден, что говорящий – человек умный (кстати, эта убежденность возникает обычно не как результат собственного знания, а как отражение чужого мнения). Значит, делает для себя вывод слушатель, он говорит все правильно. В случае, если то же самое произносит некто, с его точки зрения, не заслуживающий доверия, подразумевается, что он «чушь молотит».

А отсюда проистекает и определенный тип поведения тех, кто называет себя интеллигентами. Для них важна не истина, а желание выглядеть «умным» в представлении начальства и публики. Отсюда тяга ко всему общепризнанному, (ныне – западному), а не истинному.

У людей очень много стереотипов, предрассудков. Поэтому они, как правило, глухи к возражениям не только со стороны иначе думающих, но и со стороны действительности. В этом им усиленно помогают «специальные люди», используя свойства человеческой психики. Впрочем, и не только человеческой. Известно, что если развести огонь кольцом и в центре поместить бананы, то обезьяна, в принципе, за бананами не полезет. Обычная обезьяна. Но есть, оказывается, среди них такие, называемые обезьянами сильного типа, которые, если захотят получить банан, спокойно сунут руку в огонь и возьмут его. Но что интересно, обычные обезьяны, если они это видят, тут же лезут в огонь за бананами.