Непристойная страсть - Маккалоу Колин - Страница 35

Он был до такой степени поражен ее словами, что выронил сигарету, наклонился, чтобы поднять ее, и снова сел прямо, глядя на нее с подозрением и испугом.

– Ради бога, что я такого сказал? – опешил он.

– Ох, пропади пропадом этот человек! Он просто заразный, – сумела выговорить она.

– Сестренка, послушайте, вы считаете меня своим другом? Я хочу сказать, человеком, на которого можно положиться и который не предаст?

– Ну конечно! Вы могли бы не спрашивать.

– Кто на самом деле волнует вас, Льюс или Майкл? Я узнал, что такое Льюс, и терпел его три месяца – и не чувствовал того, что чувствую сейчас – то есть с того момента, как появился Майкл. Но за эти две недели отделение превратилось в перегретый котел. С минуты на минуту я жду, что он вот-вот должен взорваться, хотя пока что он бурлит и клокочет, не доходя до критической точки. Это, пожалуй, самое тяжело переносимое ощущение – ждать, когда взорвется то, что обязательно должно взорваться. Будто снова вернулся на передовую.

– Я знала, что вы невзлюбили Майкла, но даже не думала, что до такой степени, – вспылила она, поджав губы.

– Да нисколько! Он чудный парень. Но только именно в Майкле все дело. Не в Льюсе. В Майкле.

– Это просто смешно! Как мог Майкл все перевернуть? Он такой… такой спокойный!

«Ну вот и все, – думал он, внимательно глядя на нее. – Понимает хоть она, что происходит с ней, с ним, со всеми нами?»

– Возможно, все дело в том, что вы – другая. С тех пор, как появился Майкл, – твердо сказал он. – Вы ведь не можете не понимать, что все наши настроения, отношение ко всему – от вас. Это касается и Льюса тоже. А с тех пор как пришел Майкл, вы совсем другая, и наши настроения и мысли тоже изменились.

«Господи! Держись, сестра Лэнгтри, пусть лицо твое не выдаст ничего!» – и оно не выдало. Она смотрела на него с почти вежливым интересом, и на лице ее ничего не отразилось – оно было все таким же гладким, спокойным и невозмутимым. А голова ее в это время лихорадочно работала, пытаясь справиться с ситуацией и осмыслить возможные последствия этого разговора. Надо было придумать – и поскорее, – как вести себя дальше, чтобы если не умиротворить Нейла, то по крайней мере выглядеть естественно в его глазах, не забывая, что он о ней знает – а его слова доказывают, что он знает о ней больше, чем она предполагала. Все, что он сказал, было правдой, но только она не могла ему признаться в этом – слишком хорошо она помнила, как хрупка его психика, как зависим он от нее. Ах, черт бы его побрал, втянул ее в этот разговор, когда она сама еще толком не разобралась, что к чему.

– Я устала, Нейл, – проговорила наконец она, и на лице ее вдруг проступило все напряжение этого длинного трудного дня. – Слишком долго это продолжается. Или я, видимо, недостаточно сильна. Не знаю. К сожалению, не знаю. – Она облизала губы. – Не вините, пожалуйста, во всем Майкла. Это было бы слишком большим упрощением, а на самом деле все куда сложнее. Если я стала другой, то это из-за тех процессов, которые происходят внутри меня. Наша жизнь подошла к концу, и скоро начнется другая. Мне кажется, я просто готовлюсь к ней, и думаю, что и все вы тоже. И к тому же я так устала. Не взваливайте на меня еще больший груз. Просто помогите мне.

Что-то необыкновенное происходило с Нейлом, он физически ощущал это, сидя здесь напротив сестры Лэнгтри и слушая, как она, по сути дела, признала свое поражение. Как будто ее падение вызвало к жизни бурный рост его собственных внутренних ресурсов. Как будто он питался ею. «И вот наконец это пришло», – торжествующе думал он. Внезапно она оказалась таким же человеком, как и он, и силы ее так же ограничены, и выносливость не бесконечна, а значит, и она тоже может ошибаться. Видеть ее такой значило для него осознать свою собственную силу, а не прятаться вечно за ее спиной.

– Когда я впервые увидел вас, – начал он медленно, – я решил, что вы – что-то вроде куска железа. В вас было все, чего не было во мне. Потеря нескольких человек в бою? Что ж, вы бы горевали, конечно, но это не привело бы вас в такое место, как отделение «Икс». Да ничто в мире не заставило бы вас оказаться в таком месте. Полагаю, в то время именно в вас такой я и нуждался. Если бы это было не так, вы бы не смогли мне помочь, а вы это сделали. Вы даже представить себе не можете, как много значила ваша помощь. И теперь я не хочу, чтобы вы сломались. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы поддержать вас. Но вместе с тем это так приятно ощущать, как понемногу восстанавливается равновесие между мной и вами!

– Я понимаю, – улыбнулась она и сразу же вздохнула. – Нейл… Простите, но я и в самом деле немного чувствую перемену погоды, поймите. И я не выдумываю предлог. Нисколько. Вы совершенно правы в отношении моих мыслей и настроений. Но я справлюсь с этим сама.

– Скажите только, почему Майкл в «Иксе»? – задал вопрос Нейл.

– Ну как же вы можете меня спрашивать? – удивилась она. – Разве я имею право обсуждать одного больного с другим?

– Если только этот больной – не Бенедикт или Льюс. – Он пожал плечами. – Ну что ж, во всяком случае, стоило попробовать. Я ведь спросил не из праздного любопытства. Он опасный человек. Слишком цельный!

В следующее мгновение он уже пожалел о своих словах – она снова уйдет в себя, теперь, когда вдруг оказалась так близко.

Но все-таки она не отшатнулась и не бросилась снова защищать Майкла, хотя и поднялась на ноги.

– Пора мне появиться в палате. Я не выгоняю вас, Нейл. К тому же я вам так благодарна. – Она остановилась у двери, чтобы дождаться его. – Согласна с вами. Майкл – опасный человек. Но и вы тоже, и Льюс, и, представьте, Бен. По-разному, конечно, тем не менее все вы опасны.

Она ушла из отделения немного раньше обычного, отклонив предложение Нейла проводить ее, и медленно побрела к себе в корпус. Как это все ужасно, и ей даже не к кому обратиться за помощью. Попытайся она поговорить с полковником Чинстрэпом, так он не замедлит отправить ее саму на обследование по поводу умственного расстройства, а уж если узнает старшая… Да, посоветоваться не с кем, даже из сестер никому не скажешь, потому что все ее близкие подруги уже разъехались в связи с отсутствием работы.

Не день, а сплошная катастрофа. Сокрушительные удары следовали один за другим, они мучили и терзали ее, сминали силу воли, пригибали к земле. Перед глазами ее мелькали, сменяя друг друга, образы Майкла и Льюса, Нейла и ее самой, они скручивались и расплывались, как нелепые отражения в кривых зеркалах, превращая знакомых людей в чудовищных уродцев.

Скорее всего, сцена, которую она видела на кухне – или думала, что видела, – имела свое логическое объяснение. Инстинкт подсказывал ей одно, но поведение Майкла и некоторые из его замечаний – совсем другое. Почему он не оттолкнул тогда Льюса, в конце концов не ударил его? Почему стоял как чурбан так долго, что казалось, прошли не минуты, а часы, позволяя чужой ужасной воле овладеть им? Потому ли, что в последний раз, когда он оттолкнул кого-то, за этим последовала смертельная схватка, которая привела его в результате в отделение «Икс»? Может быть, хотя она не была уверена, что именно так все произошло. В его документах не было ничего, что указывало бы на это, а сам он не хотел говорить. Ну почему он позволил Льюсу так трогать его? Он же мог попросту уйти! А когда он увидел ее, в глазах его мелькнули стыд и отвращение и он окончательно закрылся. Ничто уже не имело значения.

И этот шепот Льюса. «Я – все. Все, что ни пожелаешь… Молодое, старое, мужское, женское – все это моя добыча… Я лучше всех… Я как Господь Бог…» Невзирая на свой богатый личный и медицинский опыт, ей никогда не приходило в голову, что существуют такие люди, как Льюс, которые могут приспосабливаться к любому уровню сексуальных отношений, используя их просто как средство для достижения своих целей. Но как же Льюс до этого дошел? Страшно представить, сколько боли и страданий нужно пройти, чтобы стать таким Льюсом. Ему так много дано, у него есть все: красота и ум, здоровье и молодость. И при этом у него нет ничего, вообще ничего. Это не человек, а пустая оболочка.