Сюзи - Гарт Фрэнсис Брет - Страница 26

• Предыдущая
• 26/35
• Следующая

Она обняла девушку за талию и нежно привлекла к себе, так что на черное платье ее племянницы опустилось небольшое облачко пудры. Сюзи лукаво покосилась на Кларенса, но тут же поглядела на тетку с выражением самой искренней любви и восхищения. Сердце Кларенса мучительно сжалось. Он ни разу не видел, чтобы она взглянула так на миссис Пейтон. А эта посторонняя женщина, безвкусно одетая, дурно воспитанная провинциалка, невыносимо вульгарная, хоть и добродушная, сумела вызвать в Сюзи те чувства, которые тщетно пыталась пробудить утонченная миссис Пейтон. Когда миссис Макклоски выплыла из комнаты вместе с Сюзи, он отвернулся, и на его сердце легла свинцовая тяжесть.

Однако надо было принять меры, чтобы испанские слуги не догадались, как предали их госпожу, и Кларенс положил конец их детскому любопытству, сделав вид, что во внезапном приезде Сюзи нет ничего необычного, и обходясь с миссис Макклоски с дружеской фамильярностью, которая становилась ему тем неприятнее, чем больше она нравилась самой даме. Ободренная его вниманием, она вскоре пустилась в откровенности. Хотя Кларенс не задал ей ни единого вопроса и даже Сюзи никак ее не поощряла, она за полчаса поведала ему во всех подробностях историю своей жизни. Как еще в качестве Джейн Силсби, старшей сестры матери Сюзи, она в нежной юности бежала из родительского дома в Канзасе с Макклоски, странствующим актером. Как она вышла за него замуж и поступила в театр, взяв его сценический псевдоним, так что родные не могли ее отыскать. Как они приехали в Калифорнию, где ее муж снял театр в Сакраменто, и она с негодованием узнала, что ее единственная оставшаяся в живых родственница, жена ее покойного брата, за денежное вознаграждение отказалась от всех прав на осиротевшую Сюзи, и как она решила во что бы то ни стало узнать, «счастлива ли бедная девочка». Как ей удалось узнать, что девочка очень несчастна. Как она написала ей и даже тайно встречалась с ней в Сан-Франциско и в Сакраменто, и как она отправилась в эту поездку отчасти «удовольствия ради», а отчасти чтобы познакомиться с Кларенсом и посмотреть имение. В искренности рассказчицы сомневаться не приходилось; и такое отсутствие всякой стеснительности не оставляло никакой надежды на то, что она способна понять всю неделикатность своего поведения по отношению к миссис Пейтон. И все же Кларенс считал, что обязан поговорить с ней прямо; обязан сказать ей то, чего не мог сказать Сюзи, — что от нее зависит счастье миссис Пейтон (впрочем, он убедил себя, что заботится также и о счастье Сюзи). Да, он должен объясниться с миссис Макклоски наедине, как только представится удобный случай.

Этот случай представился скорее, чем он ожидал. После обеда миссис Макклоски повернулась к Сюзи, шутливым тоном объявила, что должна поговорить с мистером Брантом «о делах», и велела ей пока пойти в гостиную. Едва девушка вышла, как миссис Макклоски посмотрела на Кларенса и сказала тем грубоватым тоном, какой обычно пускают в ход невоспитанные, но добродушные люди, начиная разговор на деликатную тему и желая рассеять неловкость:

— Ну-с, молодой человек, как же все-таки обстоят дела между вами и Сюзи? Я взялась блюсти ее интересы, прямо как моей родной дочери. Если вам есть что сказать, так говорите теперь. Да поменьше мямлите и тяните, потому что такая девушка легко найдет себе что-нибудь по вкусу и никого об одолжениях просить не станет; а не захочет пока выбирать, так мы с мужем готовы о ней позаботиться. Конечно, изображать из себя всяких там испанских грандов мы не можем, но у нас есть свое дельце и очень доходное.

С этим Кларенс не мог смириться, несмотря на всю свою кротость — он ревниво оберегал свою тайну от миссис Пейтон, и вдруг ему пришлось выслушать подобное заявление под ее кровом! Решимость его окрепла.

— Мне кажется, мы не вполне понимаем друг друга, миссис Макклоски, — сказал он холодно, но в его глазах появился опасный блеск. — Мне действительно есть что сказать вам; тема эта не столь приятна, как та, которую имеете в виду вы, но тем не менее, на мой взгляд, ее мы более полномочны обсуждать.

Затем со сдержанной, но неумолимой прямотой он напомнил миссис Макклоски, что Сюзи была удочерена миссис Пейтон с соблюдением всех формальностей и, как несовершеннолетняя, находится под полным контролем своей приемной матери; что миссис Пейтон ничего не было известно о родственниках, не согласных с этим удочерением; что Сюзи не только не сообщила ей об этом, но и, как он твердо убежден, миссис Пейтон даже не подозревает о ее недовольстве и отчуждении, что она с большой заботливостью и нежностью воспитала одинокую сиротку, как свою собственную дочь, и даже если ей не удалось завоевать ее любовь, она имеет право ждать от нее послушания и уважения; что неопытность и детское своеволие Сюзи в какой-то мере извиняют ее поведение, но миссис Пейтон и ее друзья вправе требовать большей рассудительности от миссис Макклоски, как женщины, более умудренной опытом. Вот почему он, друг миссис Пейтон, которая, как единственная законная опекунша Сюзи, одна, по его мнению, имеет право судить о желательности и нежелательности тех или иных ее привязанностей, должен решительным образом уклониться от разговоров, касающихся его отношений с Сюзи или его намерений.

Несмотря на слой пудры, лицо его собеседницы явно покраснело.

— Как вам угодно, молодой человек! Как вам угодно, — сказала она с такой же злобной прямотой. — Только, может, вы все-таки позволите мне сказать, что Джим Макклоски дураком никогда не был и, может, он знает, что думают законники о договоре с женой покойного брата в обход родной сестры! Может, о таком вот сестринском титуле вы не подумали, мистер Брант? И может, вы еще узнаете, что получить согласие миссис Пейтон вам будет потруднее, чем вы думали. А может — это будет вернее! — от ее-то согласия Сюзи только на дыбы встанет! И под конец, мистер Брант, еще одно: когда вы доберетесь до сути, а значит, до меня с Джимом Макклоски, так, может, еще окажется, что мы с ним нашли Сюзи жениха получше сынка Хэмилтона Бранта, как бы он на папашины денежки ни выламывался под испанского гранда перед двумя бабами. Да, может, нам долго искать и не придется, мистер Брант, и уж найдем мы не подделку, а самый настоящий товар!

Кларенс испытывал такую душевную боль и отвращение, что даже не заметил ни ядовитой шпильки в свой адрес, ни последнего многозначительного намека, — он только молча встал и поклонился, когда миссис Макклоски вскочила из-за стола. Однако, когда она приблизилась к двери, он сказал почти просительно:

— Каковы бы ни были ваши намерения, миссис Макклоски, но мы — гости Сюзи, и я прошу вас ничего не сообщать ей о нашем разговоре, пока мы тут, а главное, постарайтесь, чтобы у нее не сложилось впечатления, будто я позволил себе обсуждать с кем-нибудь свои чувства к ней.

Миссис Макклоски выплыла из комнаты, не удостоив его ответом, но, войдя в сумрачную, низкую гостиную, с удивлением обнаружила, что Сюзи там нет. Поэтому ей пришлось отправиться на веранду, куда уже вышел Кларенс, и с высокомерным видом отдать распоряжения слугам, чтобы Сюзи попросили немедленно зайти к ней комнату. Однако барышни у себя не оказалось, и никто не знал, где она. Кларенс, уже принявший твердое решение в качестве последнего средства обратиться прямо к Сюзи, был встревожен бесплодностью этих поисков. Выйти из дому она не могла, так как опять начался дождь. Возможно, она где-то пряталась, чтобы избежать повторения сцены, начало которой, быть может, невольно подслушала. Кларенс свернул в коридор, ведущий к будуару миссис Пейтон. Зная, что будуар заперт, он был удивлен, увидев при тусклом свете подвешенной к потолку лампы, что в замке торчит ключ, совершенно такой же, какой хранился в ящике его бюро. Ключ этот мог принадлежать только Сюзи, и, значит, она укрылась тут. Он тихонько постучал. За дверью раздался шорох и как будто отодвинули стул, но никто не отозвался. Подчиняясь внезапному порыву, Кларенс распахнул дверь и почувствовал сильный сквозняк — очевидно, одно из окон было открыто. В тот же самый миг он различил в полутьме Сюзи, которая шла к нему навстречу.

• Предыдущая
• 26/35
• Следующая