Светлана - Артюхова Нина Михайловна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/78
• Следующая

 — Да, да, помню. Хорошо, я пойду...

В кабинете скрипнул стул, послышались тяжелые шаги к двери и обратно. Потом опять стало очень тихо.

Светлана спросила:

 — Мне... одной войти?

Только услышав шаги за дверью, она поняла, как было бы трудно войти одной.

 — Голубчик ты мой, зачем же одной? Пойдем вместе. Отец Оли и Славика стоял у окна, положив руку на спинку кресла. Светлана охватила одним взглядом широкие плечи, гимнастерку без погон и волосы такого же необычного цвета, как у ребят. Они казались почти седыми.

Он не обернулся на их шаги, только сказал странно тихим и ровным голосом:

 — Вы же сами видите, Наталья Николаевна, что мне лучше уйти.

 — Товарищ Рогачев, — ответила Наталья Никола­евна, — не уходите, я вас очень прошу. Тут у нас девочка одна... ей очень хочется с вами познакомиться.

 — Девочка? Со мной познакомиться? — удивился он. — Давайте лучше не надо, Наталья Николаевна.

 — Она здесь. Вот она. Светлана Соколова.

 — Здесь? Ну, что же делать, будем знакомиться. Только не смотри ты на меня... Так поговорим.

Светлана подошла к нему и осторожно дотронулась до его руки:

 — Здравствуйте.

 — Что скажешь, Светлана?

 — Знаете что? Я, должно быть, одного вашего това­рища встречала... Был у вас такой знакомый на фронте, Василий Кузьмич, сержант? Он танкист тоже...

 — Василий Кузьмич?.. Сержант?.. Топорков?

 — Я не знаю его фамилии... Плотный такой, круглое лицо, а усы и брови с рыжинкой.

 — Точно! Топорков и есть. Знаю его, конечно. Два года  в одном танке воевали. Он водителем был, а я — башенным  стрелком.

Светлана спросила:

 — Он жив?

 — Был живой год назад. Его потом от нас в ремонт­ную часть перевели. Он слесарь хороший. Да и человек тоже. Ты почему о нем спрашиваешь? Родственник он тебе?

 — Нет, я случайно...

Светлана стала рассказывать, как встретилась с сер­жантом и как по его совету попала именно в этот детский дом.

Сначала Рогачев отвечал ей все тем же неестественно тихим и ровным голосом. Но девочка вспоминала живые подробности, словечки Василия Кузьмича, и ответы стали более живыми.

 — Он все спал на верхней полке, а потом просыпался и сам себя спрашивал: «Сколько может человек спать?!»

 — Да, да, — сказал Рогачев, даже как будто усмех­нувшись. — Любил поспать Василий Кузьмич, только мало нам тогда приходилось этим делом заниматься!

Светлана сказала:

 — Вы почему стоите? Вы сядьте.

Он повернул кресло так, чтобы сесть спиной к девочке. Светлана хотела придвинуть себе стул. Она чувствовала, что получается не то, о чем говорила Наталья Николаев­на, и вопросительно оглянулась. Наталья Николаевна одобряюще кивнула ей с дивана.

Дверь в переднюю теперь почему-то была приоткры­та. Должно быть, ее открыла сама Наталья Николаев­на. Может быть, она даже выходила из кабинета в переднюю?

Светлана раздумала придвигать стул и присела на ручку кресла, закинув руку на спинку.

Рогачев почувствовал маленькую руку за своей спи­ной, он хотел выпрямиться, но потом, наоборот, нагнулся, опираясь локтями о колена.

 — А вы тоже были сержантом?

 — Да.

 — А мой папа служил в пограничных войсках, когда война началась. — Она помолчала. — Я... наверное знаю, что он погиб... А какое было бы счастье, если бы он вернулся вот так, неожиданно!

 — Счастье?!

Резким движением он заставил ее обойти кресло и стать прямо перед ним.

 — По-твоему, счастье вернуться таким, что родные дети шарахаются?

 — Да, счастье! — крикнула Светлана. — Для меня это было бы счастьем! И для папы моего было бы счасть­ем увидеть меня!

За дверью, в полумраке передней, мелькнула свет­ловолосая головенка и сейчас же испуганно отшат­нулась.

Рогачев спросил:

 — Ты правда думаешь так или тебя Наталья Нико­лаевна — добрая душа — подослала мне в утешение?

 — Пожалуйста, можете думать, что меня подослали вам неправду говорить, если вам не совестно!

 — Ты что на меня кричишь?

Он взял Светлану за руки и вдруг засмеялся. Свет­лана увидела, что он еще молодой и, наверно, был со­всем другим прежде — общительным, разговорчивым...

В передней Славкин голос сказал с радостным удивлением:

 — Папа смеется!

Рогачев вздрогнул:

 — Они здесь?

Светлана ответила шепотом:

 — Оба в передней. Подошли и в дверь загляды­вают.

Она опять присела на ручку кресла, но не боком, а ли­цом к отцу Славика и продолжала, доверчиво положив руку ему на плечо:

 — Вы на них не обижайтесь. Они хорошие ребята и вас любят. Они так только, в первую минуту растерялись, не узнали вас. Они очень рады, что вы приехали. Они так горевали, когда от вас не было писем! Вы, может быть, думаете, что Славик пугливый? Нет, он очень храбрый. Знаете, его один раз спросили, кем он будет, когда выра­стет...

 — Кем же хочет быть Славка?

Светлана чувствовала, как трудно ему опять стало говорить, и ободряюще сжала его плечо:

 — Славик сказал: «Я буду трижды Покрышкин!»

 — Что ж, хорошо сказал! Знает, по кому равняться, хорошую себе выбрал профессию... Только не быть Слав­ке летчиком, и героем ему не быть!

 — Почему не быть? — обиженно прозвучало из перед­ней,

 — Да какой же из тебя летчик? Летчики ничего не боятся, а ты родного отца боишься! — Я не боюсь! Я только испугался!

 — Точно! А по-твоему, Покрышкин испугался когда-нибудь, хоть раз в жизни?.. Ладно, что ж делать! Родные дети меня такого не хотят, возьму и усыновлю вот эту чужую девочку. Она меня жалеет и любит.

 — Какая же это чужая девочка? — сказала Оля. — Ведь это наша Светлана!

 — Так вы не возражаете? Можно Светлану усынов­лять?

 — Усыновляй, — сказал Славик.

 — Мы ее любим, она хорошая, — прибавила Оля.

 — Значит, мне Светлану усыновлять, а вам я совсем не нужен?

 — Нужен! — ответил Славик. — Нас тоже усынов­ляй.

Ребята все еще стояли в передней, не переступая по­рога. Наталья Николаевна, молча сидевшая на диване, поманила их и показала на кресло у окна.

Оля и Славик вошли, осторожно ступая, и останови­лись, обогнув кресло справа и слева.

Отец услышал их легкие шаги и закрыл руками лицо.

Оля робко сказала:

 — Папа! — и потянула к себе его руки.

• Предыдущая
• 47/78
• Следующая