Две розы - Гарвуд Джулия - Страница 26

• Предыдущая
• 26/114
• Следующая

Оба тяжело дышали.

– Мне не хотелось прерываться, – шепотом призналась Мэри Роуз. Харрисон глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Он впервые испытывал такую вспышку страсти.

– А вам? – едва слышно проговорила Мэри Роуз.

– Мне тоже, – признался он. – Именно поэтому я и прекратил всe это. Не искушайте меня, Мэри Роуз. Вам пора возвращаться домой.

Ей не хотелось уходить, но было бы недостойно леди упрашивать Харрисона поцеловать ее еще раз. Медленно развернувшись, она пошла прочь из комнаты. У порога девушка обернулась и хотела пожелать у доброй ночи, но слова застряли у нее в горле. Она молча смотрела него, поражаясь, как он прекрасен. В свете масляной лампы кожа его казалась золотистой. Харрисон оперся на стойку кровати, и когда он переменил позу, девушка увидела, как бугрились его мышцы.

– С вами я чувствую себя в безопасности, – неожиданно выпалила Мэри Роуз.

– Все правильно, Мэри Роуз, – с улыбкой ответил Харрисон. – никогда не причиню вам зла.

– А сейчас я опять целовалась, как ребенок?

– Нет. То, что случилось сегодня, больше не повторится. Это я виноват. – Он запустил пальцы в свою шевелюру. – Между нами нe должно возникать ничего личного.

– Оно уже возникло.

– Нет, пока еще нет, – жестко сказал он.

Девушка не понимала, что на него нашло. Кивнув, она вышла на улицу. Готовясь ко сну, она ломала голову целый час, но в итоге сдалась. Мэри Роуз знала, что Харрисона влечет к ней – его поцелуй был весьма красноречив. Девушка решила не торопиться с выводами, пока не выяснит, в чем дело. Если он не хотел, чтобы между ними возникла близость, значит, на это существовала какая-то серьезная причина. Такой человек, как Харрисон, ничего не делает необдуманно. Что ж, она подождет, пока он сам ей все расскажет, а потом разрушит любое препятствие, стоящее между ними.

Надев ночную рубашку и тапочки, Мэри Роуз спустилась в библиотеку и застала там Адама, перечитывавшего одну из своих любимых книг. Он сидел на старом стуле, обитом потертой коричневой кожей. В камине потрескивал огонь, наполняя помещение теплом.

– Адам, можно тебя побеспокоить?

Старший из Клэйборнов поднял голову и улыбнулся. – Конечно, – сказал он, закрыв книгу и положив ее на стол.

У камина стоял еще один такой же стул, но Мэри Роуз села на подставку для ног рядом со стулом Адама.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой о Харрисоне.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, – заверила его девушка. – Просто он мне… очень нравится. И я, по-моему, тоже ему небезразлична.

– Так в чем же проблема?

Мэри Роуз уперлась взглядом в свои колени.

– На прошлой неделе я попросила его меня поцеловать. А сегодня вечером он наконец-то отважился.

Девушка посмотрела на брата, однако Адам никак не отреагировал на ее слова. Он снял очки и аккуратно положил их на книгу.

– А что было потом?

– Он сказал, что это никогда больше не повторится.

– Понятно. – На лице Адама появилась улыбка. – А он не объяснил тебе почему?

– Объяснил, но я ничего не поняла и теперь думаю, что, может быть, ему это понравилось гораздо меньше, чем мне.

– Значит, тебе понравилось целовать его. Нам надо побеседовать об этом.

– Адам, он считает, что между нами не должно ничего быть. Может быть, он не хочет причинять мне страдания. А может, собирается возвращаться обратно в Шотландию и боится вступать в серьезные отношения перед отъездом. Наверное, он такой же, как Кол.

– А какой, по-твоему, Кол?

– Кол панически боится, как бы какая-нибудь женщина не поймала его в свои сети. Он постоянно твердит мне, что никогда не женится. Неужели и Харрисон разделяет его взгляды.

– Что касается Кола, сестренка, то с его стороны все это только слова. Просто он еще не встретил подходящую женщину. Когда это произойдет, он станет рассуждать иначе.

– Почему мужчины считают брак ловушкой? Господи Боже мой, женщины вовсе не отнимают у них свободу.

– В какой-то степени отнимают, – ответил Адам, – Женатый мужчина – это женатый мужчина. Если он ошибся в выборе своей половины, он оказывается в западне, разве не так?

– Наверное, но ведь и женщина попадает в такое же положение.

Адам задумался. Если присутствие Харрисона в их доме каким-то образом связано с Мэри Роуз, его долгом было удостовериться, что Макдональд не причинит ей никакого вреда.

– Адам.

– Что?

– О чем ты только что думал?

– О Харрисоне. Мне пришло в голову, что мы о нем почти ничего не знаем. Получше изучи его, прежде чем в следующий раз захочешь с ним поцеловаться.

– Постараюсь, – кивнув, сказала девушка.

– Кол сказал мне, что я должен побеседовать с тобой об отношениях между мужчиной и женщиной и…

– Об интимных вещах, – договорила за старшего брата Мэри Роуз.

– Да.

– Но мы уже беседовали об этом много лет назад.

– Я помню, но Колу показалось, что ты кое-что недопоняла. Это так?

– Да нет, ты все объяснил очень понятно.

– Я тоже так думал. Признаться, ты задавала очень много вопросов.

– А ты очень терпеливо отвечал. Ты был единственным человеком в нашей семье, от которого можно было добиться толку. Трэвис принялся рассказывать мне про деревья и пчелок, а потом перескочил на какие-то библейские притчи. Когда он начал излагать о хлебах, которые множились и множились, я совсем запуталась. Наконец он заявил мне, что я – нечто вроде каравая и в свое время тоже размножусь. А когда я спросила, как именно это произойдет, он замахал руками и отправил меня к Дугласу.

Адам слышал эту историю неоднократно, но получал от нее ничуть не меньше удовольствия, чем в первый раз.

– Он страшно рассердился и так застеснялся, что не мог поднять глаз. Наконец с трудом выдавил из себя, что я живу на ранчо и должна быть повнимательнее к происходящему. И при этом через слово вставлял «Господи Боже мой». Я возразила, что все одиннадцать лет так и делаю, но все равно ничего не понимаю. Тогда он пришел в отчаяние и сказал, что, когда я вырасту, я буду вроде кобылы, и у меня появится мужчина, который будет играть роль жеребца.

Адам смеялся до тех пор, пока на глазах у него не выступили слезы.

– Но почему же ты снова просишь объяснений у Кола?

– Я не могу удержаться. Он так смешно краснеет и суетится, а для него это очень необычно. Я, пожалуй, буду его расспрашивать, пока он не поймет, что это розыгрыш.

Адам снова засмеялся.

– Ладно, давай. Я прямо умираю от любопытства, какие сравнения он придумает на сей раз. Это должно быть что-то поистине сногсшибательное. – Он вздохнул и посерьезнел. – А теперь давай выясним, что ты ощущала, когда целовала Харрисона.

Мэри Роуз всегда чувствовала себя спокойно и раскованно в обществе Адама. Не было такой темы, которую она не могла с ним обсуждать, не беспокоясь, что он не поймет ее. Между ними существовала незримая, но очень прочная связь, а вера Мэри Роуз в справедливость его мнения по любому вопросу была безграничной.

Адама же беспокоило, как бы сестра не испугалась Харрисона. Он считал, что плотское влечение зачастую неверно интерпретируется людьми, и хотел, чтобы его сестра никого и ничего не боялась и жила, а не пряталась от жизни – так же, как это многие годы делал он сам.

– У мужчины может возникнуть желание затащить женщину в постель, даже если он не любит ее. Ты понимаешь это?

– Да. Женщина тоже может поддаться такому порыву, правда?

– Правда.

– Ты хочешь сказать, что физическое влечение не надо путать с любовью?

– Да.

– Не волнуйся за меня. Не забывай, что быть неопытным – не значит быть глупым.

– Совершенно верно.

Брат и сестра поговорили еще несколько минут, пока у Мэри Роуз не начали слипаться глаза. Поцеловав Адама, она пожелала ему спокойной ночи.

– Жаль, что здесь нет мамы. Я скучаю по ней, – произнесла девушка.

– Когда-нибудь она будет жить с нами, – пообещал Адам. – Возможно, миссис Ливония передумает и позволит ей уехать, но сейчас она полностью зависит от мамы.

• Предыдущая
• 26/114
• Следующая