Список жертв - Гарвуд Джулия - Страница 37

• Предыдущая
• 37/86
• Следующая

— Ишь ты, какой быстрый. Боюсь, тебя ждет разочарование.

— А что такое? Черт, — Уинкотт встал, — лейтенант машет мне. Надо двигать.

— Он как раз собирается рассказать тебе, что мне разрешено заниматься одни видом деятельности — отвечать на телефонные звонки. И все.

— Уинкотт! — Лейтенант не поленился открыть дверь, и теперь его было трудно игнорировать — Я хочу поговорить с вами.

— Проклятие, — прошипел тот.

— Мне жаль, — сказал Алек.

Друг кивнул и, тихонько ругаясь, двинулся в сторону кабинета.

— Ты опять в деле. — Льюис показался на пороге и рявкнул: — Бьюкенен, ты слышал, что я сказал? Ты опять в деле!

— В каком именно? — Алек даже не потрудился встать. Просто сидел и смотрел на загорелого дуболома, который шествовал к нему.

— Я только что разговаривал по телефону с суперинтендантом полиции, — раздуваясь от гордости, сообщил лейтенант. — Мне позвонил сам суперинтендант, — повторил он, не углядев на лице Бьюкенена должного почтения и восхищения.

— И что? — равнодушно спросил Алек.

— Ты знал, кто такая Риган Мэдисон, когда допрашивал ее?

Алек мрачно воззрился на начальство. «Черт бы тебя побрал», — думал он. Настроение его не располагало к играм, так как последние пару часов он рисовал чертиков в блокноте и следил за стрелкой часов. Прошло всего ничего, как Льюис забрал дела, а он чувствовал, что скука поглощает его, сводит с ума. Бьюкенен представил, что это будет повторяться каждый день: нужно приходить в участок к восьми утра и проводить там в ничегонеделании девять часов. И все это под пристальным и злорадным оком лейтенанта. Алек вдруг понял, что может не выдержать этой пытки. Льюис нашел для него самое страшное наказание — три недели сводящей с ума скуки. Если есть хоть какая-то возможность избежать этого, стоит попробовать.

— Так ты знал, кто такая Риган Мэдисон?

— Нет. А кто она?

— Она Гамильтон. — Лейтенант почти промурлыкал имя. — Риган Мэдисон Гамильтон.

— И что с того?

Льюис оперся ладонями на стол Алека и наклонился к нему:

— Ее семья владеет сетью шикарных отелей. Гамильтоны принадлежат к высшему обществу Чикаго. Они избранные. Эта женщина, Бьюкенен, из семьи, которой вот уже черт знает сколько лет принадлежит огромное состояние.

— И что?

— Этого не было в твоем рапорте — я специально проверил еще раз. Ты должен был упомянуть о том, к какой семье принадлежит женщина. Почему ты этого не сделал?

Бьюкенен пожал плечами, не собираясь отвечать на дурацкий вопрос.

— Так что вы имели в виду, когда говорили, что я в деле? — спросил он.

— У этой самой Риган есть братья.

— Да, я знаю.

— Три брата, — продолжал Льюис, не слушая детектива. — Старший только что звонил лично суперинтенданту. Похоже, наш начальник хорошо знаком с Мэдисонами. Они принадлежат к одному клубу. Загородному клубу «Клермонт», — уточнил он. — Мы с женой уже пять лет мечтаем быть принятыми в члены этого клуба для избранных.

— И что? — Алек никак не мог дождаться, чтобы лейтенант перешел к сути.

— Эйден, старший брат Риган, — очень влиятельный человек.

«Господи, да что на него нашло, — с тоской думал детектив. — Стоит тут и пускает слюни по поводу чужого богатства».

— Он озабочен безопасностью своей сестры.

— А я тут при чем? Это дело ведет Уинкотт. Пусть он и разбирается с братцем.

— У Уинкотта и так дел по горло. Кроме того, Риган Мэдисон не подозреваемая…

— Это вам Уинкотт сказал?

— Это я тебе говорю! — рявкнул лейтенант.

Алек не стал спорить. Он решил просто ждать. Рано или поздно, Льюис доберется до сути. А пока можно и подождать. Делать все равно нечего, только чертиков рисовать: в блокноте еще оставалось несколько чистых листов. Действительно, разве не это важное дело оставил ему лейтенант? А теперь он стоит тут, положил свои потные ладони на блокнот, гад такой, и портит самых смешных чертенят.

— Я хочу, чтобы ты присматривал за этой девицей, пока Уинкотт не поймает убийцу Суини.

От неожиданности ручка выпала из пальцев Бьюкенена.

— Вы что, хотите, чтобы я ее охранял? — не веря своим ушам прошипел он. — Я вам не какой-нибудь телохранитель!

— Теперь ты телохранитель, ты меня понял, Бьюкенен? И я могу пояснить, почему я выбрал именно тебя.

— Должно быть, вы знали, что мне это не понравится.

— Это тоже. — Льюис ухмыльнулся. — Ты извращенец, Бьюкенен, поэтому у тебя нюх на всяких уродов.

— Так мило с вашей стороны заметить это, — буркнул Алек, который не собирался реагировать на оскорбление.

— Ты будешь рядом с этой Риган Мэдисон круглосуточно — днем и ночью, ты понял меня?

Он о чем, интересно, заботится больше: о поисках убийцы или о том, чтобы богатая дамочка спала спокойно?

— Если у ее семьи полно денег, почему они не могут нанять ей телохранителя?

— Они могут, — отозвался Льюис. — И уверен, они наймут и не одного, а целый полк охранников.

Алек смотрел в стол. Этот поганец со вставными зубами еще и плюется, когда рычит. Нет, надо выбираться отсюда любой ценой. За убийство лейтенанта ему дадут больше, чем три недели.

— Я хочу, чтобы мой человек все время был рядом с сестрой Эйдена Мэдисона и чтобы ее семья была довольна нашей работой, — подытожил лейтенант.

Потом он повернулся и пошел к себе, не дожидаясь ответа. На пороге кабинета обернулся и опять рявкнул:

— Бьюкенен!

Алек не стал отвечать.

— Это дело — мой пропуск в загородный клуб «Клермонт». Не вздумай все испортить.

— М-м.

— Ты должен проследить, чтобы девицу Мэдисон не убили!

Дождь все шел и шел, и потому команда уборщиков никак не могла толком привести в порядок парк. Наконец очередь дошла и до огромной кучи веток и кустов, которая возвышалась на целых пять футов. Трое мужчин, одетых в черные резиновые сапоги и прорезиненные желтые куртки, привезли с собой тачки и принялись убирать ветви. Через несколько минут все трое были покрыты грязью и глиной, так что уже и не различить было ни ярких курток, ни блестящих сапог. Один из уборщиков, Верной, швырнул очередной сук в тачку и твердо пообещал себе, что после этой ходки сделает перерыв и выкурит как минимум две сигареты.

И тут раздался крик. Верной обернулся и увидел, что самый младший из них, Сэмми, визжит, как девчонка, и дрожащим пальцем указывает на что-то, лежащее на земле. Первым около него оказался Гарри — третий рабочий. Гарри носил бифокальные очки с толстыми стеклами. Сейчас они были весьма основательно заляпаны грязью, и все же что-то он разглядел, ибо его крик слился с визгом Сэмми.

— Да что с вами такое? — рявкнул Верной, приближаясь к товарищам. И тут он увидел, что из земли торчит палец. Не веря своим глазам он присел на корточки и пригляделся получше: сомнений не осталось, это точно большой палец ноги со следами красного лака. От неожиданности и отвращения Верной плюхнулся в грязь. С трудом поднявшись на ноги, он крикнул: — Ничего не трогать! Теперь это место преступления, и полиция будет не в восторге, если мы тут что-нибудь испортим.

— Откуда ты знаешь, что это место преступления? — спросил Гарри, не в силах оторвать взгляд от пальца.

— Да ведь там внизу должно быть тело, ты, недоумок! А значит, здесь было совершено преступление. Ты что, телик никогда не смотришь? Там полиция первым делом натягивает вокруг места преступления такую желтую ленту, чтобы никто ничего не трогал… Сэмми, ради Бога, прекрати орать!

Сэмми вынул из кармана влажный платок и принялся утирать глаза:

— А разве мы не можем сами что-то сделать? Попытаться помочь ей?

— Ей уже никто ничем не поможет. — Верной печально качал головой.

— А вдруг это не настоящий палец? — сказал Гарри.

— Как это — не настоящий?

— Ну, есть же такие игрушки, пластиковые и резиновые. Может, это кто-то из студентов решил поприкалываться над нами.

• Предыдущая
• 37/86
• Следующая