Свадьба - Гарвуд Джулия - Страница 14
- Предыдущая
- 14/84
- Следующая
Первыми на землю полетели ремни. Бренна замерла и закрыла глаза, но недостаточно быстро, потому как успела увидеть голые мужские задницы, прежде чем они исчезли в озере.
Раздался взрыв хохота. Бренна ничуть не смутилась, хотя не сомневалась, что ее присутствие всеми замечено и смеялись сейчас над ней.
Сзади к ней подошел священник.
– Мы еще не познакомились как следует, миледи. Меня зовут отец Кевин Синклер. Сын Ангуса Синклера из Недер-хиллса.
– Рада познакомиться с вами, святой отец. Я – Бренна. Мой отец – барон Хейнсуорт. Я, правда, сомневаюсь, что вы о нем слышали. Я из Англии. – Я уже догадался.
– Видимо, по одежде и разговору, да?
– Именно так, – с улыбкой подтвердил он.
И эта улыбка, и даже его провинциальный акцент показались Бренне в эту минуту необыкновенно милыми. Священник излучал такую удивительную доброту, что впервые за долгое время на сердце у нее потеплело.
– Я должен сделать вам комплимент, леди Бренна. Для начинающей вы замечательно владеете нашим языком.
– Но я, отец мой, изучала гэльский несколько лет. Заикаясь, он принялся извиняться:
– О, простите меня! Я намеревался похвалить вас, а не обидеть.
– Я ничуть не обиделась, просто удивилась, – поспешила она успокоить отца Синклера.
Он снова улыбнулся.
– А вы знаете, что вы смешиваете языки, когда сердитесь?
– Понятия не имела. Когда вы успели заметить?
– Да когда вы разозлились на боевую раскраску. Я тоже рассердился, но не настолько. И когда набросились на Коннора… Должен сказать, это произвело на меня впечатление. И на него тоже, готов поручиться. Не думаю, что кто-то раньше осмеливался говорить с ним настолько страстно и яростно. Это надо было видеть, уверяю вас.
– Конечно, мне не стоило так вести себя, это недостойно леди, я понимаю, но я не совладала с собой. Я виновата, святой отец. Если бы у нас было время, я бы попросила вас исповедать меня перед святым таинством брака.
– Я был бы счастлив найти для вас время, миледи.
– А есть поблизости церковь?
– Даже несколько. Но мы можем соблюсти все необходимые правила и вне пределов храма, если на исповеди не будем видеть лица друг друга. Это возможно и здесь.
Священник, готовясь принимать исповедь, уже надевал епитрахиль. Украшенная кисточками длинная полоска ткани легла ему на плечи. Когда они подошли к поляне, отец Синклер заправил свободные концы епитрахили за веревочный пояс, которым была подпоясана его коричневая сутана, и стал озираться в поисках подходящего места.
Наконец он заметил толстый пень, уселся на него и велел девушке встать рядом на колени.
Бренна склонила голову и закрыла глаза. Он устремил свой взор вдаль, через поляну, размашисто перекрестил ее и разрешил начать.
Она быстро перечислила свои проступки. Кажется, не забыла ни одного. Закончив, Бренна принялась задавать вопросы отцу Синклеру, желая оттянуть неизбежное.
– А это грех, что я страшусь будущего? Я ведь совсем не знаю Коннора. Он пугает меня, отец мой. Или я совсем глупая?
Священник ни за что не признался бы, что Коннор и его самого пугает. Он не мог сказать всей правды не потому, что стыдился ее: подобное чувство, как ему было известно, Коннор внушал многим. Но он считал своим долгом утешить девушку, а не испугать ее.
– Я тоже не слишком хорошо его знаю. Но я слышал о нем достаточно и могу сказать, что характер у него не из легких. Дональд Мак-Алистер, его отец, умер, когда Коннор был очень юн. Его воспитанием и обучением занимался Алек Кинкейд, и с тех пор эти двое считают себя братьями.
– Я уверена, мне понравится его брат, – прошептала Бренна, надеясь, что с Божьей помощью именно так и случится.
Священник, правда, думал иначе. Он скорее предположил бы, что девушка придет в ужас при первой же встрече с Кинкейдом, но, Господи помилуй, лучше ей сейчас не знать об этом. Поэтому он постарался быть осторожнее в выражениях.
– Я никогда не чувствовал необходимости следить за своими словами в его присутствии или на всякий случай держаться от него подальше. Прожитые годы научили Кинкейда выслушать, прежде чем действовать. По крайней мере мне так рассказывали.
И меня он не пугает так… – Как Коннор?
– Послушайте, дочь моя, не пытайтесь за меня договаривать. Я наблюдал, как самые разные люди относятся к Коннору, и понял, что с ним надо быть поосторожнее. Не забывайте, что Господь всегда следит за вами. Нам порой трудно понять его волю, это не в нашей власти.
Если все это отец Синклер говорил для ее успокоения, почему Бренне так хотелось плакать?
– Я буду совершенно одинока, отец мой, – прошептала она.
– Одинока? Нет, Господь никогда не оставит тебя. Да и я буду поблизости. Я служу у лаэрда Кинкейда с тех пор, как его духовник умер три месяца назад. Так что, если я вам понадоблюсь, вы всегда можете послать за мной, миледи.
От слов отца Синклера Бренне стало немного легче, и она поспешила заверить его, что с удовольствием примет его дружбу и рада будет воспользоваться его советами.
Коннор и его люди, удалившись на небольшое расстояние, пристально наблюдали за ними. В ожидании предстоящего необыкновенного события Куинлен ходил взад-вперед, а Коннор с сердитым лицом стоял возле дерева, скрестив руки на груди.
– Похоже, они не скоро закончат, – заметил Куинлен. – Неплохо бы поесть, а? Трудный был денек.
– Нет, будем ждать, сколько бы ни понадобилось времени. Видит Бог, мое терпение на исходе. Ну не может же человек иметь столько грехов? И черт побери, не так уж долго она прожила на свете.
– А не исповедуется ли она в некоторых твоих грехах? – ухмыльнулся Куинлен. – Если я прав, то нам придется ждать не меньше месяца.
Довольный своей шуткой, он громко расхохотался. На лице отца Синклера выразилось неодобрение.
– Лаэрд, а нет ли у вашей дамы сердца задней мысли? – предположил Оуэн. – Может, она специально тянет время?
Куинлен закатил глаза к небу.
– Да конечно, тянет!
Через несколько минут Синклер закончил. Он уже готов был дать Бренне полное отпущение грехов, когда она удержала его.
– Могу я задать вам последний вопрос? – Она сцепила перед собой руки, ожидая ответа.
Синклер заметил ее волнение и поспешил успокоить:
– У тебя столько времени, сколько тебе требуется. Я не спешу.
– Они наблюдают за нами, да? Я, конечно, зажмурилась, как вы велели, но я чувствую, что Коннор недоволен. Я права?
– Ну почему? Он почти не обращает на нас внимания, – уклончиво ответил священник.
Бренна облегченно выдохнула:
– Я буду стараться делать все как можно лучше. Я решила быть хорошей женой. Спасибо, отец мой, за ваши наставления. Я благодарна вам за время, которое вы мне уделили. Вот теперь я закончила.
Отец Синклер снова засунул концы епитрахили за пояс и наконец поднялся. Он повернулся к Бренне, желая помочь ей встать, но зря беспокоился. Коннор уже оказался рядом с невестой и одним рывком поставил ее на ноги.
– А лаэрд не хотел бы исповедаться в своих грехах?
– Нет!
Его ответ прозвучал так резко, что отец Синклер вздрогнул и почел за благо отойти подальше, якобы торопясь поздороваться с другими.
Коннору было плевать, резко он ответил или нет. Он не спускал глаз с Бренны, ожидая, когда она на него посмотрит. Он решил, что пора внушить ей большее уважение к себе, и, видит Бог, он так бы и сделал, если бы вдруг Бренна не уставилась на него с выражением глубокого удивления на лице.
– Коннор, а ты вовсе не такой уж некрасивый.
– А мне обязательно это знать?
– Да нет, не обязательно, но я просто захотела тебе сказать. Ну ладно, не важно, красивый ты или нет, я все равно выхожу за тебя замуж. А если я обещаю, то слово всегда держу. Но я хочу, чтобы и ты мне кое-что пообещал.
– Нет.
Ее глаза округлились от неожиданности.
– Но ты даже не знаешь, о чем я собиралась попросить Как ты можешь говорить «нет»?
– Священник ждет.
- Предыдущая
- 14/84
- Следующая