«Пчела-убийца». Гонки на мотоциклах - Веркин Эдуард - Страница 24

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая

В месте, где переулок Горького пересекался с улицей Гагарина, пролегала глубокая, заполненная зеленой водой канава. Витька остановился перед канавой, поглядел в воду, плюнул, вспугнув покой сонных изящных водомерок. Постоял еще, затем снял с плеча сумку с инструментами и кинул ее в канаву. Вода булькнула, ряска разошлась и сошлась. Сумки больше не было. Все.

Витька пошагал дальше. Он думал, что это очень хорошо, что рядом нет Генки. Генка обязательно бы стал его утешать, искать причины и объяснения, говорить, что все хорошо, что у них еще обязательно все получится. Надо только подождать. А эта «Хонда» на фиг никому не нужна. Что им и так хорошо, без «Хонды»… И все это на самом деле было бы обычными дешевыми оправданиями. Потому что второе место – оно и есть второе место. Все те, кто занимает второе место, – дураки и неудачники. И это правда, думал Витька. Это суровая правда.

Витька шагал по переулку Горького, проклиная свое невезение. Его фамильная неудачливость вмешалась в самый неподходящий момент, все испортила. Теперь у них не будет мотоцикла, теперь у них не будет ни денег, ни компьютера, ни бизнеса, ни будущего. Ничего.

– Невезение! – Витька по привычке взглянул в небо.

Высоко-высоко в небе появились две темные точки. Точки стали медленно, нарезая широкую спираль, опускаться. Витька остановился и, щурясь от света, стал на них смотреть. Точки превратились в треугольники, а потом Витька понял, что это не треугольники, а птицы. Птицы шли крыло к крылу, не вздрагивая перьями, будто и не живые. Потом птицы замерли, повисели секунду в воздухе и резко понеслись вниз.

Витька улыбнулся. Птицы падали, заворачиваясь в штопор, и Витька слышал, как свистит ветер в плоскостях их крыльев. Скорость падения нарастала, за птицами становилось трудно наблюдать, они растягивались в длинные черные линии, и глаз их почти не ловил. Витька решил, что сейчас, через секунду, птицы размажутся по земле, и закрыл глаза, чтобы этого не видеть…

Свист прекратился.

Витька осторожно открыл глаза.

Возле него, в метре от земли, висела пустельга. А рядом с ней еще одна. Пустельги бешено работали крыльями, крылья сливались в серые прозрачные круги, и под ними по земле закручивались маленькие вихри. Пустельги были похожи на истребитель «Си Харриер»[40] в положении взлета. Глаза у птиц маленькие и блестящие, живые. Витька увидел, как он отражается в больших черных зрачках. В голове у Витьки промелькнула мысль, что это первое чудо, которое он видит в жизни. Именно чудо, по-другому появление птиц никак объяснить было нельзя.

И Витька протянул руку и осторожно потрогал ближнюю птицу. Пустельга оказалась теплой, твердой, какой-то плюшевой. Витька погладил ее пальцем. Пустельга не отодвинулась. Витька погладил вторую птицу. Вторая птица была точно такой же. Они приблизились к Витьке, их крылья шелестели почти у его лица. Витьку окутало сухим воздухом, и он снова закрыл глаза. А когда открыл, птиц уже не было.

Витька подумал, что все это ему показалось, но потом понял, что нет, – на песке возле его ног затухал небольшой пылевой вихрь, в котором колыхалось длинное черное перо. Витька наклонился и поймал его.

– На удачу, – он спрятал перо в карман и отправился дальше.

Витька прошел метров двадцать, не больше. Он не успел еще прийти в себя от встречи с птицами, как вдруг за его спиной, в самом начале переулка Горького, затарахтел мотоциклетный двигатель.

Витька сразу узнал «Пчелу». Сначала он хотел спрятаться в кустах и пропустить Генку мимо, но потом решил, что не стоит. И остался на дороге.

Мотоцикл выпрыгнул из-за поворота, набрал скорость, поравнялся с Витькой и резко затормозил, подняв с дороги целое облако пыли. Витька закашлялся.

– Ты чего ушел? – спросил Генка.

Генка стащил с головы шлем, и Витьке стало смешно – половина лица у Генки была коричневой от пыли, а другая половина оставалась белой.

– Теперь ты тоже похож на мавра, – сказал Витька. – На самого настоящего мавра.

– При чем тут мавр? – Генка слез с седла. – Я тебя спрашиваю, чего ты ушел?

– А что там было делать? – пожал плечами Витька. – Делать-то было нечего…

– Как это нечего? – хмыкнул Генка. – А приз получать? Приз получать кто будет? Пушкин? Папа Карло? Папа римский?

– За второе место приз не полагается, – сказал Витька. – Все вторые – дураки и неудачники, это общеизвестный факт…

– Какое второе место? – улыбался Генка. – Никакого второго места! Место у нас первое, как надо. Все, значит, люди как люди, на пьедестал со своими механиками залазят, один я, как дурак, в гордом одиночестве. Пришлось всю полагающуюся газировку выпить самому. Почти два литра. Чуть не лопнул. Хотя нет, немного осталось!

И Генка достал из рюкзачка полупустую бутылку пепси.

– Угощайся.

Витька автоматически взял бутылку.

– Они спрашивают меня, значит, – продолжал разглагольствовать Генка, – господин победитель, а где же ваш механик? А я и не знаю, где мой механик! Мой механик свалил куда-то…

– Погоди ты! – остановил его Витька. – Погоди! Какое первое место? Какая победа?

– Какая-какая… Обычная! Вот, гляди!

Генка достал из внутреннего кармана желтый, похожий на лотерейный билет, сертификат.

– Внимание, сейчас вылетит птичка! – Генка помахал сертификатом у Витьки перед носом. – Вуаля!

– Подожди! – не верил Витька. – Как это? Как же так? Ты ведь вторым пришел! Я ведь сам слышал, что ты пришел вторым! Первый – Хаванов, второй – ты, а кто третий, я уже не стал дослушивать…

– И зря! – сказал Генка. – Совершенно зря! Все самое интересное началось потом…

– Только не говори, что вас проверяли на допинг! – засмеялся Витька. – И что у Хаванова нашли допинг…

– Нет, – улыбнулся Генка белоснежными зубами. – На допинг нас не проверяли. Нас проверяли на литраж.

Генка набрал побольше воздуха и стал рассказывать:

– После того как объявили результаты, нас троих, значит, позвали к судейскому столу и сказали, что сейчас будут проверять литраж. Пришел детина здоровенный в комбинезоне с ключами разными да с приборами всякими и как давай свечи с котлов откручивать! И знаешь, что оказалось?! Гонки-то у нас в классе 50 кубических сантиметров проводились. А оказалось, что у Хаванова не 50, а целых 80 кубиков. У него же «Хускварна» была, а у шведов все мотоциклы внешне одинаковые, что на 50, что на 80, что на 125 кубов. Даже на 500-кубовый почти точно так же движок выглядит. Вот Хаван и придумал – откатается на 80 кубиках, а всем скажет, что 50. Он и не знал, что проверка будет!

– И… – Витька схватил Генку за плечо.

– Что «и»? И все! Хавана дисквалифицировали. А победа досталась нам!

Витька поглядел в небо, поискал глазами птиц, но их не было. Тогда Витька сунул руку в карман и нащупал перо.

– Чего это у тебя там? – спросил Генка.

«Талисманы нельзя показывать», – вспомнил Витька.

– Ничего, – сказал он. – Просто теперь и у меня есть удача. Как в сказке, честное слово!

– А я всегда об этом говорил, – Генка осторожно спрятал сертификат в карман. – Удача. Теперь мы схватили удачу за бороду. Или за хвост, не помню точно, как говорят. Ладно, забирайся на «Пчелу». Поедем домой, отдохнем.

– Не, – отказался Витька. – Ты поезжай, а я лучше пройдусь. Подышу воздухом. Подумаю.

Витька развернулся и побежал назад. Он остановился возле канавы на пересечении улиц Гагарина и Горького и огляделся. Никого нет. Витька закатал до колен штаны и полез в тину. Сумка с инструментами никак не обнаруживалась. Витька пытался нащупать сумку ногами, засовывать в грязь руки не хотелось.

– Чуть правее.

Витька обернулся. На обочине стоял Капитан в полном парадном облачении: китель, фуражка, черные, с золотыми лампасами брюки и даже кортик.

– А я думал, вы мне показались, – Витька сдвинулся чуть правее и нащупал на дне свою сумку. – Когда увидел вас там, на стадионе.

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая