Великолепие чести - Гарвуд Джулия - Страница 2

• Предыдущая
• 2/81
• Следующая

До него донесся слабый запах розы. Вдохнув аромат полной грудью, он решил, что стужа и впрямь сыграла злую шутку с его рассудком. Розы в разгар зимы, ангел во вражеской крепости… все это было полным абсурдом, и все же девушка стояла перед ним, благоухая весенними цветами и напоминая собой небесное видение.

Векстон еще раз мотнул головой. Он начал догадываться, кто эта девушка. Ему описывали ее, но описание это не совсем совпадало с реальностью. Барону говорили, что сестра Луддона среднего роста, у нее каштановые волосы и голубые глаза. Да, именно такой она и была, но не просто милой и хорошенькой. Она была прекрасной!

Наконец веревка была перерезана, и руки Дункана освободились от пут. Он не двинулся с места, ничем не выразил своей благодарности, своего отношения к происходящему. Девушка опять приблизилась к барону, одарила робкой улыбкой и опустилась на колени, чтобы собрать его вещи.

От страха ее движения стали неловкими. Поднимаясь, она споткнулись, затем тихо проговорила:

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Векстон не шевельнулся.

Мадлен нахмурилась и, держа в одной руке одежду Дункана и тяжелые сапоги, другой обхватила его за талию.

— Обопритесь на меня, — прошептала она. — Я помогу вам, обещаю. Но, ради всего святого, поторопитесь! — Она не сводила глаз с дверей замка, в голосе ее звучал страх. Видя отчаяние своей спасительницы, Векстон хотел было сказать ей, что им не нужно прятаться, так как именно в эти минуты его воины уже начали перебираться через крепостные стены, но промолчал. Чем меньше она знает, тем выгоднее ему.

Едва доставая Дункану до плеча, Мадлен по-прежнему была готова стоически поддерживать барона и положила его тяжелую руку на свои хрупкие плечи.

— Мы пойдем в помещение за часовней — там обычно останавливается священник, когда приезжает в замок, — едва слышно прошептала она. — Это единственное место, куда никто не подумает заглянуть.

Похоже, Дункан не обратил никакою внимания на ее слова. Воины Луддона были не умнее своего хозяина. Из-за непогоды все стражники ушли от ворот, оставив крепостные стены незащищенными. Враги заплатят за свою слабость смертью.

Дункан всем своим весом оперся на девушку, стараясь сдержать ее шаг, и принялся сжимать и разжимать пальцы онемевших рук. Ноги его почти потеряли чувствительность. Векстон знал, что это дурной знак, но пока тут трудно было чем-то помочь.

Услышав тихий свист, он поднял вверх руку, давая своим воинам знак подождать. Затем барон взглянул на сестру Луддона, желая убедиться, что она ничего не заметила. Но Мадлен думала лишь о том, чтобы не упасть, не подозревая, что враги уже проникли в ее дом.

Наконец они подошли к узкой двери. Видя, что пленник совсем ослаб, Мадлен прислонила его к стене, с трудом пытаясь, отодвинуть засов.

Но вот дверь отворилась. Взяв Дункана за руку, девушка увлекла его за собой в темноту. Ледяной сквозняк гулял по длинному сырому коридору, пока они брели ко второй двери. Девушка быстро распахнула ее, втолкнув Векстона в помещение.

Они оказались в комнате без окон, освещенной мягким светом свечей. Воздух был спертым; пыль серым ковром покрывала деревянный пол, с низкого потолка свисала густая паутина, на вбитых в стену крючьях висели яркие одеяния священников, посреди комнаты лежал набитый соломой тюфяк, а рядом с ним — два толстых одеяла.

Закрыв дверь на засов, Мадлен облегченно вздохнула. На некоторое время они были в безопасности. Девушка указала Векстону на тюфяк, предлагая ему сесть.

— Когда я увидела, что они с вами делают, то тут же приготовила эту комнату, — объяснила она, протягивая Дункану одежду. — Меня зовут Мадлен, и я… — Девушка хотела было объяснить Дункану, кем она приходится Луддону, но потом передумала. — Я останусь с вами до рассвета, а потом покажу вам потайной ход. Даже Луддон не знает о его существовании.

Барон уселся на тюфяк и вытянул перед собой ноги. Слушая Мадлен, он натягивал рубашку и думал, что ее смелый поступок лишь осложнил его положение: ему было трудно представить, что почувствует девушка, узнав, в чем заключается его план.

Когда кольчуга вновь засияла на широкой груди барона, Мадлен бережно укутала его плечи одеялом и села перед ним на пол, внимательно осматривая его ступни; ее лицо нахмурилось. Векстон потянулся к сапогам, но Мадлен остановила его.

— Сначала надо согреть ваши ноги, — объяснила она.

Вздохнув, она принялась размышлять, как бы половчее сделать это. Мадлен взяла второе одеяло, чтобы завернуть в него ноги Векстона, но потом, покачав головой, передумала. Она бросила одеяло на ноги барону, сняла с себя плащ, развязала плетеный кожаный поясок и медленно приподняла свое платье до самых колен.

Дункан с любопытством глядел на нее, ожидая, что будет дальше, но Мадлен по-прежнему молчала. Потом, решительным движением схватив его ступни, сунула их себе под платье, тесно прижив к своему телу.

Когда заледеневшие ноги барона коснулись ее теплой кожи, девушка громко вскрикнула, однако не отпустила их, а накинула платье ему на колени и тоже прижала их к себе. Она дрожала, и Дункану казалось, что Мадлен вбирает в себя сковывающий его конечности холод.

Чувствительность быстро возвращалась к ним. Векстону казалось, будто тысячи острых клинков одновременно вонзаются в его ступни, которые нестерпимо жгло. Но когда, не выдержав, Дункан захотел освободить ноги, Мадлен не позволила ему это сделать, силой удержав его.

— Если вам больно, то это хороший признак, — чуть слышно прошептала она. — Боль скоро пройдет. Радуйтесь, что вообще не лишились ног. Добавлю, что вы попали в ловушку из-за собственного безрассудства и, надеюсь, извлекли для себя урок. Во второй раз мне вас не спасти! Я знаю, вы верили в то, что Луддон будет играть по правилам. Но… именно в этом заключалась ваша ошибка. Луддон понятия не имеет о совести и чести. Не забывайте об этом в будущем и, глядишь, еще годок-другой протянете.

Произнося эти слова, Мадлен думала о том, сколь высокую цену ей придется заплатить за свой поступок. Луддону не понадобится долго размышлять над тем, кто выпустил врага на свободу. Девушка быстро прочла про себя благодарственную молитву, радуясь тому, что брат уехал из крепости и у нее будет время скрыться.

Но сначала, разумеется, надо позаботиться о бароне. Лишь только он покинет замок, она все как следует обдумает, а пока лучше не забивать себе голову мрачными мыслями.

— Что сделано, то сделано, — с отчаянием в голосе прошептала Мадлен.

Векстон никак не откликнулся на это замечание, а его спасительница предпочла ничего не объяснять. Между ними повисло тяжкое молчание. Промолви Дункан хоть слово, Мадлен чувствовала бы себя увереннее. Ее смущало, что его голые ноги касались ее плоти, и, стоило ему чуть разогнуть пальцы, они уперлись бы в полукружия ее грудей. Подумав об этом, Мадлен залилась краской и решилась еще раз осторожно взглянуть на Дункана, чтобы понять, как он относится к столь необычному методу лечения.

Тот, казалось, только и ждал этого и быстро перехватил ее взгляд. Он подумал, что глаза у девушки — как небо в ясный, солнечный день и что она ничуть не похожа на своего брата, но тут же напомнил себе, что по одной лишь внешности нельзя судить о человеке, хотя этот невинный взгляд так и манил его. Однако Мадлен — прежде всего сестра его врага, и ее внешность не так уж важна для него. Эта девушка стала теперь заложницей, приманкой для того, чтобы загнать дьявола в ловушку.

Между тем Мадлен подумала, что глаза Дункана такие же серые и холодные, как лезвие ее кинжала. Его лицо казалось высеченным из камня и совершенно бесстрастным. Плотно сжатые губы и упрямый подбородок придавали ему еще более суровое выражение. Мадлен заметила, что в уголках его глаз совсем не было морщинок — похоже, этот человек никогда не смеялся и даже не улыбался. Впрочем, наверное, ему и не пристало веселиться: во-первых, он был воином, во-вторых, знатным бароном — это не оставляло в его жизни места для веселья и смеха.

• Предыдущая
• 2/81
• Следующая