Настоящая любовь и прочее вранье - Гаскелл Уитни - Страница 34

• Предыдущая
• 34/73
• Следующая

– Гэри? – спросила я единственного стоявшего на крыльце мужчину. И попыталась не попятиться, когда тот кивнул. Передо мной возвышалась гора жира. Круглый, как мяч, от пухлых щек до трясущегося брюха. Я бы не удивилась, узнав, что до сей поры самые тесные отношения у него были с диваном и местным разносчиком пиццы.

Не будь такой придирчивой, упрекнула я себя. А вдруг он окажется чудесным человеком? Кстати, я всегда выступала против общества, установившего немыслимые стандарты для женщин и требующего, чтобы все мы выглядели как топ-модели. Так что с моей стороны было бы лицемерием осуждать Гэри за неуклюжую фигуру и отсутствие стальных мускулов. Да и выглядел он довольно забавно: вроде молодого безбородого Санта-Клауса.

Изобразив улыбку, я протянула ему руку:

– Привет. Я Клер.

– Клер? Это имя для толстушек, – объявил Гэри, хватая мою руку, – ладонь оказалась неприятно потной, – и принимаясь энергично трясти. – Ха! Помните? Это цитата из «Брекфест-клаб». Там еще Джадд Нельсон говорит это Молли Рингоулд.

– Ха, – отозвалась я, ощущая, как увядает улыбка. «Брекфест-клаб» был одним из самых популярных молодежных фильмов еще в то время, когда я училась в восьмом классе, и эту злосчастную фразу я лично слышала от кавалеров не менее четырехсот тысяч раз. И, поскольку в момент выхода фильма на экраны с меня еще не сошел младенческий жирок, шуточки жалили так больно, что я при очередном обострении подростковых комплексов всерьез подумывала изменить имя. Теперь, девятнадцать лет спустя, было еще неприятнее слышать это от потного кретина с раздражающе ангельским личиком. Всякая симпатия, которую я могла питать к Гэри и его далеко не идеальной внешности, немедленно улетучилась. Конечно, я понимала, что бросить нового знакомого на пороге, просто отменив все планы, было бы вопиющим неприличием, но мне вдруг стало яснее ясного, что так неудачно начавшееся свидание вряд ли кончится добром.

Именно так и случилось. Уже через полчаса я была готова убить себя за то, что не послушалась собственной интуиции, призывавшей удирать со всех ног, не говоря уже о нарушении железного правила избегать как огня свиданий вслепую. Мое представление о первом свидании – ужин в хорошем ресторане, достаточно тихом, чтобы можно было спокойно поговорить, но не слишком роскошном, чтобы можно было расслабиться, поскольку необходимо время и приятная обстановка, чтобы обнаружить, есть ли у нас что-то общее, без ненужной необходимости что-то из себя разыгрывать. Оказалось, что у Гэри на этот счет другое мнение: он потащил меня (честное слово!) в «Хатерс», чтобы иметь возможность облизываться на роскошный бюст официантки и смотреть игру «Нике». И поскольку я не увлекаюсь ни тем ни другим, можете себе представить, каково мне пришлось.

– Кувшин пива и куриные крылышки, – приказал Гэри официантке, не позаботившись спросить, что предпочитаю я. Мы примостились на высоких сиденьях у круглого столика, и мне пришлось зацепиться носками сапожек за нижнее кольцо табурета, чтобы не упасть.

– Нет, погодите, – остановила я официантку и заказала стакан воды с лимоном и салат.

– Бросьте! Иногда следует хоть немного расслабиться, – укорил Гэри, не отрывая глаз от телевизора даже во время рекламы. – Bay, видели этот бросок? Давай! Давай! Давай! А, черт!

Я не позаботилась ответить, твердо решив, что как только доем салат, скажу, что у меня началась мигрень, и поспешу в свое уютное убежище. И даже успею позвонить Джеку!

Эта мысль безмерно меня обрадовала. О'кей, пусть положение у нас с Джеком не слишком завидное, но он, по крайней мере, хотя бы уделял мне внимание, чего не скажешь о Гэри, безразличном ко всему, кроме дурацкого баскетбольного матча.

Когда официантка вернулась с крылышками и салатом, Гэри, нужно отдать ему должное, на минуту отвел глаза от экрана, чтобы уставиться на ее, нужно признать, большую, едва прикрытую грудь. Я попыталась бросить на девушку сочувственный взгляд, но та, проигнорировав меня, ухмыльнулась и подмигнула Гэри, уши которого мгновенно налились яркой краской. Очевидно, официантку куда больше интересовали чаевые, чем сестринские узы феминизма.

Я стала поспешно глотать салат, едва не поперхнулась томатом, подскочив на табурете, когда Гэри неожиданно завопил: «Реф, ты фуфло!» – и, потрясая кулаками, принялся свистеть в унисон с другими посетителями заведения, пока я корчилась и кашляла, пытаясь вытолкнуть помидорчик из глотки. Думаю, ни Гэри, ни кто-то еще не заметил бы, если бы я посинела, потеряла сознание, соскользнула с обтянутого искусственной кожей табурета, и наверняка не получила бы никакой помощи до самого перерыва, да и то если не начнут показывать занимательные рекламные ролики, скажем с поющей собачкой. Это соображение оказалось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

– Гэри, думаю, мне пора. Я не слишком хорошо себя чувствую, – начала я, но тут же поняла, что он меня не слушает. Тогда я сползла на пол и встала перед ним, загородив экран. Его взгляд, естественно, уперся в мою грудь, которая, – я была уверена, – показалась ему жалкой в сравнении с силиконовыми имплантатами официантки, обтянутыми короткой майкой. – Мне пора, – повторила я.

– Что? Почему? Только что началась вторая четверть, – запротестовал Гэри.

– Э… я не слишком хорошо себя чувствую, – пояснила я, не заботясь о том, как жалко звучат мои отговорки.

– О'кей, я провожу вас, – решил Гэри.

Меня тронула такая галантность: первое подкупающее качество, которое он проявил. Не то чтобы я сразу растаяла, но было приятно сознавать, что он не полная скотина.

– Нет-нет-нет, – зачастила я. – Ужасно, если бы по моей вине вы пропустили игру. Я возьму такси.

Гэри перевел тоскующий взгляд с меня на телевизор, где как раз наступил перерыв и показывали уморительный мультик, и я сразу поняла, что он разрывается между долгом и любимым зрелищем.

– Не стоит волноваться, – твердо закончила я.

– Ну… ладно, если вы так уверены, – кивнул он и, слетев со стула, неожиданно набросился на меня. Я попыталась увернуться, тем более что давно отточила приемы самообороны, и могла парировать нежелательные ухаживания с ловкостью чемпиона по кунг-фу, но тут же сообразила, что парень просто попытался обнять меня на прощание: идея, которую я не слишком приветствовала, но все же раздумала пнуть его коленкой в пах. Гэри обхватил меня мясистыми ручищами, а я похлопала его по спине, стараясь не морщиться, когда обнаружила, что рубашка насквозь пропитана потом.

Похоже, у этого типа какие-то эндокринные проблемы. Я украдкой вытерла ставшие липкими ладони.

– Как насчет повторения, когда почувствуете себя лучше? – спросил Гэри. С такой надеждой, что у меня не хватило духа сразу его отшить. Разумеется, сексапильности в нем было не больше, чем в куске сыра «Велвита», и я абсолютно не собиралась снова с ним видеться, но предложение показалось мне сравнительно безобидным.

– Может быть, – промямлила я, надеясь, что произнесла это достаточно любезно. Не ранила его чувств, но и ничем не поощрила.

– Здорово! – с энтузиазмом прокричал он мне прямо в ухо. И тут я почувствовала что-то мокрое и противное, и… о Господи! Он и вправду сунул язык мне в ухо?! Я поспешно отстранилась. Что за омерзительное ощущение! Словно кто-то пытается пробуравить мозг вялым, влажным огурцом!

– Это что такое? – прошипела я в бешенстве. Намерение пощадить его чувства мгновенно вылетело из головы. Я с силой потерла отвратительно мокрое, покрытое слюной ухо.

– Не хотел расставаться просто так. На прощание, – пояснил толстяк, подмигнув, после чего сложил пальцы в подобие пистолета, громко щелкнул языком и «застрелил» меня.

– Что? Как вы… могли подумать, что… да что это с вами такое? – у меня от злости слова застревали в горле. Гэри ошеломленно моргнул и снова потянулся ко мне, уж не знаю и не желаю знать зачем.

– Не трогайте меня! Держите свои лапы подальше и не смейте никогда мне звонить!

• Предыдущая
• 34/73
• Следующая