Кремлевское дело - Иванов Николай Владимирович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/85
• Следующая

О том, как проходил обыск в доме отца Каримова, стоит рассказать особо. Поскольку мы прибыли без Каримова, ни в коем случае нельзя было показывать, что нам известно о его письме на волю и о месте, где подготовлены для выдачи ценности. Ибо в противном случае последствия для оперативников и их помощников могли быть самыми неприятными. Вполне логично договорились не начинать обыск с гаража: ведь тогда и дураку стало бы понятно, что случилось. Специально ещё раз предупредили об этом старшего группы КГБ, работавшей вместе с нами. Договорились ближе к вечеру, обыскивая помещение за помещением, подойти к гаражу и, вроде бы случайно, обнаружить тайник. Так как обыски шли в тот день и в других местах, наши действия не вызвали бы подозрений. Но каково же было наше удивление, когда примерно через час после начала работы, случайно выйдя во двор, мы увидели, что чекисты роют в гараже землю. И всё это происходит в присутствии родственников Каримова, которые знают о тайнике. Спрашиваем старшего группы госбезопасности: в чём дело? Ведь это даже не дилетантизм, а вредительство какое-то. А вдруг, отвечает, пока проводится обыск, кто-нибудь проникнет в гараж с другого двора и выроет ценности. По всему же периметру двора стоит ваша охрана, говорим, всё просматривается, да и гараж из железобетонных плит. Молчит. А его подчинённые тем временем уже извлекли упаковку с драгоценностями.

Трудно отделаться от мысли, что такой непрофессионализм в работе не был случайностью. Дело в том, что руководил группой оперативников один полковник-контрразведчик. Ввиду специфики работы не называем его фамилии, но отметим, что он даже приблизительно не ориентировался в законодательстве, никогда не держал в руках не только уголовного дела, но и уголовно-процессуального кодекса. Зато был хорошо осведомлён о наших разногласиях с руководством КГБ при разработке плана операции и, в этом позднее не осталось сомнений, получил совсем другие инструкции от своего начальника. Вместе с ним в операции участвовали чекисты из Москвы и Ташкента. Многие из них работали на совесть и немало смогли бы сделать, если бы им не мешали. Так, следователям КГБ, входившим в состав нашей группы, было поручено составление схем, протоколов осмотра и обыска. Московский шеф отменил наше указание. «Наши функции – охрана, а всё остальное – дело прокуратуры», – внушал он подчинённым. И тут же, вопреки собственным директивам, самовольно вмешивался в проведение следственных мероприятий, произвольно снимал охрану с тех или иных объектов. Но мы терпели. Несмотря на все трения, имея поддержку госбезопасности группа могла использовать её людей для организации охраны во время проведения оперативных мероприятий, пользоваться связью и транспортом, в том числе военным вертолётом, видео и фотосъёмкой.

Полковник из КГБ СССР засобирался домой. Изъятие уже известных следствию ценностей Каримова он считал отличным результатом: есть о чём доложить начальству. Посему решил прервать своё участие в дальнейших акциях следственной группы. А пока для столичных оперативников была организована экскурсия по историческим достопримечательностям Шахрисабза – родины Тимура. На другой день они уже отбывали. Напрасно мы доказывали, что изъята лишь малая часть – достаточно заглянуть в записи Каримова. В ответ слышали только: «Это ваша работа, а мы своё дело сделали». Перед самым их отъездом получаем информацию из Душанбе: наши ребята из группы, которую возглавил один из лучших следователей Бахтияр Абдурахимов, установили, что в гончарной мастерской Кулол-бобо находится тайник, есть данные, что там укрыты немалые каримовские капиталы. Подумали, может не стоит сообщать об этой информации чекистам, раз они завтра всё равно уезжают, управимся и без них, об охране договоримся с подразделениями МВД. Но в интересах дела поступили иначе. Столичный шеф даже подпрыгнул на месте: как, без особых усилий можно взять ещё крупную партию ценностей!? Полковник тут же отменил свою команду «отбой» и, несмотря на все наши возражения и доводы, немедленно ночью отрядил в гончарную мастерскую своих подчинённых. Те рыли-рыли и вернулись ни с чем: как потом выяснилось, копали на расстоянии метра от нужного места. На другой день наши следователи прислали подробные схемы расположения тайников. Вертолётом в Шахрисабз был доставлен Кулол-бобо. Со дна арыков, под деревьями в заброшенном саду, в гончарной мастерской, из стен – откуда только не извлекались каримовские богатства. Молочные бидоны, доверху набитые ювелирными изделиями, асбестовые трубы с упакованными в них золотыми монетами, банки из-под кофе с кольцами и ожерельями. И всё нужно было описать, пересчитать, сфотографировать, упаковать, сдать под охрану. В течение двух дней значительная часть ценностей была изъята, столичные чекисты вновь заторопились домой. За ними прислали служебный самолёт МВД СССР. Мы сдали под охрану ценности, и оперативники с чувством исполненного долга отбыли в Москву. Они получили награды и повышения в чинах. Кстати, когда в 1989 г. начался разгром дела, аресты родственников и других хранителей каримовских богатств, как и само изъятие ценностей были признаны преступными, использование военных вертолётов и других технических средств – злоупотреблением по службе, то никому из сотрудников госбезопасности никто даже пальцем не погрозил за то, что они принимали самое непосредственное участие в этих самых «преступлениях».

Наша же группа ещё целый месяц продолжала операцию. Удалось изъять ещё многое из преступно нажитых богатств Каримова. Пришлось вернуться и к старым адресам. В Бухаре в доме Кудратова, где в мае 1983 г. узбекские чекисты проводили обыск, обнаружили ещё одну партию золотых монет, которые не нашли в первый раз чекисты. Кудратов приготовил монеты для Каримова, но из-за ареста Музаффарова не успел передать. Дали результаты и раскопки в одном из дальних кишлаков у доверенных лиц Кудратова. Пока шла вся эта кропотливая и изнурительная работа, Генеральный прокурор страны Рекунков и Председатель КГБ СССР Чебриков направили в Политбюро ЦК КПСС информацию о том, что в ходе совместных мероприятий у Каримова изъято ценностей на десять миллионов рублей. Откуда взялась эта цифра? А с потолка: начальство определило на глазок, да и не считало за грех завысить, приписать. Экспертиза же определила стоимость изъятого в 6 миллионов рублей. Позднее, когда при разгроме дела в адрес следственной группы звучали нахальные обвинения о недостаче нескольких миллионов, следователи угрюмо шутили: «Поскольку Рекунков с Чебриковым изъяли у Каримова 10 миллионов, а суд конфисковал лишь 6, пусть они и вернут каждый по 2 миллиона в доход государства». Потом и сами организаторы травли нашей следственной группы признали вздорность подобных обвинений.

Аресты Музаффарова, Кудратова, Каримова, изъятие крупных ценностей отчётливо обозначили следы, ведущие к покровителям взяточников из партийного штаба республики. Чтобы сохранить первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Усманходжаева, в Москве предпочли пожертвовать несколькими его соратниками, которым предложили подать в отставку в декабре 1985 г. 7 января 1986 г. на пленуме ЦК Компартии Узбекистана все они были освобождены от занимаемых должностей. Оказался в числе опальных и второй секретарь узбекского ЦК Осетров, которому покровительствовал Лигачёв. Они знали друг друга не один десяток лет, были в приятельских отношениях. Осетров многие годы проработал в отделе оргпартработы ЦК КПСС, курировал он и Узбекистан. В 1970 г. Рашидов пригласил его на пост первого заместителя Председателя Совета Министров УзССР. Осетров участвовал во всех начинаниях Рашидова, проявил исключительную преданность, был причастен к махинациям, припискам, злоупотреблениям в республике. Короче, был, как говорится, «свой в доску».

16 декабря Осетров пишет заявление об отставке, а спустя 11 дней получает из Москвы от сына Евгения, комсомольского работника, письмо, полное недоумений по поводу случившегося:

«…Очень больно ощущать свою полную беспомощность перед злом и коварством ничтожеств, облечённых властью. Иногда трудно понять, почему твои объективные и абсолютные преимущества (справедливость, авторитет и полная личная непричастность к злоупотреблениям прошлых лет и т.п. в союзе с такой мощной поддержкой в центре (Ю. К.) – оставляет тебя совершенно пассивным.

• Предыдущая
• 10/85
• Следующая