Добрые предзнаменования - Гейман Нил - Страница 26

• Предыдущая
• 26/79
• Следующая

– Я считаю, – ответил он, – начать, в общем, надо с Испанской, а как привыкнем, Британской Инквизицией станем. А теперь, – добавил он, – Инквизиторская Стража сходит приведет первую ведьму, por favor.

Новая обитательница Жасминового Домика подождет, решили они. Начать надо с малых дел и постепенно взбираться к вершине.

– Ведьма ли ты, Oлле? – вопросил Глава Инквизиции.

– Да, – ответила сестра Пеппер, которой было шесть и которая выглядела как маленький футбольный мяч с золотыми волосами.

– Ты должна не «да», а «нет» сказать, – прошипела Главная по Пыткам, толкая подозреваемую.

– А что потом? – спросила та требовательно.

– Мы тебя пытать будем, чтобы ты сказала «да», – ответила Главная по Пыткам. – Я же тебе говорила. Пытки – это так весело! Не больно совсем… Hastar lar visa, – добавила она быстро.

Маленькая подозреваемая обежала презрительным взглядом декорации места сбора Инквизиции. Сильно пахло луком.

– Не, – бросила она. – Я хочу быть ведьмой, с бородавчатым носом, и зеленой кожей, и славным котом, и я его Черненьким назову, и кучей разного варева, и…

Главная по Пыткам кивнула Главе Инквизиции.

– Послушай, – проговорила Пеппер отчаянно, – никто не говорит, что ты не можешь быть ведьмой. Просто надо сказать, что ты не из них. Бессмысленно нам через все эти хлопоты проходить, – добавила она строго, – если ты нам на вопрос сразу «да» отвечаешь.

Подозреваемая обдумала это.

– Но я хочу быть ведьмой, – заплакала она.

Они мужского пола обменялись взглядами. Этого они не могли понять.

– Если ты просто скажешь «нет», – попыталась зайти с другой стороны Пеппер, – я тебе дам мой набор конюшен Синди. Я его никогда не использовала, – добавила она, злобно глядя на других Них – мол, попробуйте только что-нибудь сказать.

– Не ври, использовала, – резко ответила ее сестра, – я его видела, он весь износился, тот кусок, куда сено кладешь, сломан, и…

Адам начальственно кашлянул.

– Ведьма ли ты, viva espana? – повторил он.

Сестра бросила взгляд на лицо Пеппер и решила не рисковать.

Нет, – решила она.

Это была очень хорошая пытка, с этим все согласились. Проблема была в том, что предполагаемая ведьма не желала, чтобы пытка кончалась.

День был жарким, и Инквизиторские стражи считали, что их эксплуатируют.

– Не понимаю, почему я и Брат Брайан должны всю работу делать, – буркнул Брат Венслидэйл, стирая с бровей пот. – Полагаю, пора ее отпустить и помучить нас. Benedictine ina decanter.

– Почему мы остановились? – требовательно спросила подозреваемая, из туфель которой струилась вода.

Глава Инквизиции во время своих исследований понял, что Британская Инквизиция, вероятно, пока не готова к возрождению Железной Девы и слив-душительниц. Но картина, изображающая средневековый позорный стул[36], показывала, что его-то возродить легко. Нужны только пруд, несколько досок и веревка. Эта было одной из тех комбинаций, которые Их всегда привлекали, ведь найти все три составляющие было легко.

Подозреваемая теперь была зеленой до талии.

– Прям как качели, – веселились она. – Уи-и!

– Лично я собираюсь пойти домой, если мне не дадут это испробовать, – пробормотал Брат Брайан. – Не понимаю, почему довольны должны быть одни злые ведьмы.

– Инквизиторов нельзя пытать, – строго отозвался Глава Инквизиции, но без особого чувства. День был жаркий, инквизиторские мантии из старой мешковины были царапучими и пахли старым ячменем, а пруд так прям и приглашал залезть в него.

– Ладно, ладно, – пробурчал он и повернулся к ведьме. – Ладно. Ты ведьма, больше так не делай, иди, уступи другим место. O лле, – добавил он.

– И что теперь? – спросила сестра Пеппер.

Адам задумался. Сжечь ее нельзя – столько будет хлопот – решил он. Да и потом, она такая сырая, не загорится.

Он также смутно понимал, что где-то в будущем будут заданы вопросы о грязной обуви и розовых платьях, покрытых ряской. Но это было будущее, и оно лежало на другом конце длинного дня, содержащего доски, веревки и пруды. Будущее может и подождать.

Будущее пришло и прошло – так слегка усложнив жизнь, как это будущие всегда делают, впрочем, у мистера Янга была куча других забот, кроме грязной одежды, и он просто запретил Адаму смотреть телевизор, что означало, что придется смотреть старый черно-белый в спальне.

– Не понимаю, почему нужно было запрещать подключение шлангов к водопроводу, – Адам слышал, как мистер Янг сказал это миссис Янг. – Я, как и все, плачу налоги. Сад выглядит, как пустыня Сахара. Удивляюсь, что в пруду вообще осталась вода. Лично я считаю, что виновата АЭС, ее плохо проверяли. Когда я ребенком был, лето всегда правильное было. Все время дождь лил.

Теперь Адам в одиночку тяжело шагал по пыльной тропинке. Он это умел. Адам умел так тяжело шагать, что это оскорбляло самых правильных его односельчан. Он не просто позволял поникать своему телу. Он мог тяжело шагать, сгорбившись и ссутулившись одновременно, как сейчас, когда сама постановка его плеч показывала боль и возмущение человека, которого обидели совершенно несправедливо – а ведь он, не жалея себя, стремился помочь другим людям.

На кустах висела куча пыли.

– Да, всем по заслугам воздастся, если ведьмы захватят страну, заставят всех есть здоровую пищу, не ходить в церковь и танцевать голыми, – бросил он, пихая ногой камень. Он вынужден был признать, что фраза звучала не слишком страшно (кроме, пожалуй, слов про здоровую пищу).

– Спорю, если б нам только дали нормально начать, мы бы нашли сотни ведьм, – сказал он сам себе, пиная камень. – Спорю, старик Торквемада не был вынужден сдаться в самом начале только из-за того, что тупая ведьма испачкала свое платье.

Пес – верный слуга – тяжело шагал следом за Хозяином. Это не походило, насколько адская гончая вообще чего-то ожидала, на жизнь в последние дни перед Армагеддоном, но, несмотря на свой дух, псу такая жизнь начинала нравиться.

Он слышал, как Хозяин сказал:

– Спорю, даже в эпоху королевы Виктории людей не заставляли черно-белый телевизор смотреть.

Форма изменяет природу. У маленьких неряшливых песиков есть определенные формы поведения, которые на самом деле жестко заложены в гены. Нельзя принять форму маленького пса и надеяться остаться тем же, кем был; определенная мало-псовость начинает проникать в твое Существо.

Один раз он уже погнался за крысой. Это было самое восхитительное впечатление в его жизни.

– Всем воздастся по заслугам, если всю страну захватят Злые Силы.

«А еще эти коты», – думал Пес. Он неожиданно напал на соседского огромного рыжего кота и попытался превратить его в съежившийся студень с помощью обычного горящего взгляда и глубокого рыка, которые в прошлом всегда с проклятыми душами срабатывали. А на этот раз его просто ударили по носу, да так, что на глаза слезы навернулись. Коты, решил Пес, явно гораздо тверже в своих убеждениях, чем потерянные души. Он с нетерпением ждал нового кошачьего эксперимента, который, по его плану, будет состоять из прыжков вокруг зверя и возбужденного тявканья на него. Конечно, это странно звучит, но может ведь и сработать.

– Только уж пусть ко мне не бегут, когда старого Пики превратят в лягушку, вот так, – бормотал Адам.

Именно в этот момент он понял две вещи. Во-первых, его мрачные шаги привели его к Жасминовому Домику. А еще кто-то плакал.

Адама легко было слезами пронять. Он на секунду замешкался, а потом осторожно заглянул за ограду.

Для Анафемы, сидящей в складном кресле и наполовину использовавшей пакетик «Клинекса», его появление выглядело восходом маленького, растрепанного солнца.

Адаму не верилось, что она ведьма. В его сознании было очень четкое представление о том, как должны выглядеть ведьмы. Янги ограничили себя единственным возможным выбором среди лучших воскресных газет, и потому сотня лет просвещенного оккультизма прошла мимо Адама. У нее не было ни крючковатого носа, ни бородавок, и она была молода… ну, довольно молода. Для него это было достаточно хорошо.

• Предыдущая
• 26/79
• Следующая