Первый раз - Ольховская Анна Николаевна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/68
• Следующая

Где-то через полчаса после ухода Винсента в комнате появилась команда людей в белых халатах, действовавших неторопливо, но очень слаженно. Они осторожно переместили марлевый кокон, из которого испуганно выглядывала Саша, на каталку и покатили все это великолепие по коридору.

Неизвестно, что натолкнуло Сашу на мысль, что, стоит ей покинуть убогую каморку без окон, как она сразу же поймет, куда попала. И эта мысль, и то, что ее толкало, – оказались жалкими профанами. Ни коридор, ни новая комната, равнодушно распахнувшая перед Сашей двери, не обладали никакими особыми приметами и мемориальными табличками. Не было даже инвентарных номеров на казенной мебели, из чего опытный разведчик сделал бы сокрушительный по своей профессиональности вывод: «Это не Россия!» И, устало откинувшись на подушки, гордо посмотрел бы по сторонам.

Правда, и так понятно, что, упав в реку, юрко петляющую на границе Чехии и Австрии, было бы сложно рассчитывать попасть в Россию. Мокрую и полумертвую Сашу ее спаситель не мог увезти далеко, даже в Клатовы. Так где же она?

Саша старательно разглядывала свое новое место обитания, пока молчаливая команда опутывала ее датчиками, подключая ее организм к многочисленной аппаратуре. Аппаратура весело подмигивала разноцветными огоньками и жизнерадостными кривульками, приветствуя пациентку попискиванием. Попискивание Саши, вскоре влившееся в этот общий хор, вовсе не было ответным приветствием. Просто в ход пошли иголки. Нет, не под ногти. Инъекции, капельницы, катетеры и прочая медицинская дребедень, имеющая высокое предназначение – быстро и интенсивно доставлять лекарства к месту назначения. Но болючая дребедень, зараза!

В общем, когда врачи оставили наконец Сашу в покое, сил у их пациентки не осталось даже на вдумчивое осмысление увиденного и услышанного. Саша самым банальным образом заснула. Хотя, может, и не совсем банальным – кто их знает, врачей, мало ли, что ей вкололи!

До вдумчивого осмысления очередь дошла лишь через три дня. Вроде бы. А может, и через неделю. Точно Саша сказать не могла, поскольку часов у нее не было, окон в ее комнате – тоже, судить о времени суток можно было только по включению и отключению света. И по перерывам между едой. Большой – значит, это ночь была, маленький – все еще день. Да и это все очень относительно, поскольку бoльшую часть времени Саша спала.

Но в этот раз после очередного пробуждения Саша с удивлением обнаружила, что она практически здорова. НЕ болело больше НИЧЕГО! Она осторожно пошевелилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Ощущения радостно отрапортовали: «Класс!» Саша прикоснулась к голове, ожидая найти там привычный марлевый шлем. Пусто. Не в смысле – в голове, а на голове. Волосы, правда, на месте, это радует. Эх, зеркало бы сейчас! Может, стоит встать и поискать? Тем более что общение с «утками» Сашу очень напрягало.

Так, ладно, встать-то попробовать можно, вот только надо проверить, чего и сколько к ней еще присоединено. М-да, хватает! Самой вряд ли получится снять, особенно иголки. Ну что ж, погорланим.

– Эй, кто-нибудь! – Ха, к ней и голос вернулся! Уже не сиплое клекотание получилось, а очень даже полноценный ор.

Но «кто-нибудь» не появился. Ладно, придется понервировать господ врачей. Саша присмотрелась к дружелюбной аппаратуре, нашла сердечный ритм, похожий на неуклюжие каракули в прописях первоклашки. «Тэ-э-экс, а где же провода, ведущие от этой штукенции к моему бедному и несчастному телу? Ага, вот они». Дерг!

Аппаратура зашлась истерическим воем, ломаная линия упала в обморок и выпрямилась. Снаружи послышался топот, и в следующую секунду в комнату вбежал встревоженный доктор.

Между прочим, невольно отметила Саша, с любопытством наблюдая богатую палитру чувств, поочередно сменяющих друг друга на лице эскулапа, в этом заведении служат одни мужики. Даже младший медицинский персонал, даже уборщики. Ну ни одной дамы. Во всяком случае, Саша их не видела. Куда же все-таки ее занесло?

Озабоченность, тревога, недоумение, досада прекратили наконец толкаться на физиономии врача, уступив место возмущению. Которое и не замедлило выплеснуться фонтаном слов.

– Не надо орать! – в свою очередь, вызверилась Саша и обалдела от удивления. И даже как-то раздвоилась. Одна Саша продолжала ошарашенно таращиться на другую Сашу, на АНГЛИЙСКОМ языке учинившую разнос врачу: – Я вас звала, но никто не появился! А мне необходимо встать! Срочно! Немедленно!

– Но зачем? – Вот доктор, похоже, совсем не удивился тому, что пациентка общается с ним на одном языке. Впрочем, он мог и не знать, кто такая Саша и откуда она взялась.

– Идиотский вопрос! В туалет хочу, ясно?!

– Вам рано вставать, мистер МакКормик велел соблюдать постельный режим еще хотя бы пару дней, для закрепления результата.

– Кому велел?

– Мне.

– Вот вы и соблюдайте постельный режим, как велел МакДональд…

– МакКормик! – Врач растерянно наблюдал за тем, как Саша отдирает присоски аппаратуры.

– Неважно, – отмахнулась Саша и, покончив с присосками, задумчиво посмотрела на капельницу, судорожно вцепившуюся иголкой в ее левую руку. – Я же все равно встану, так что, если вам и вашему МакТормозу, по непонятной мне причине, дорого мое здоровье, помогите избавиться от этой гадости!

– Да именно благодаря этой, как вы изволили выразиться, гадости, вы сейчас… – запальчиво возмутился было врач, но вдруг резко замолчал, поджал губы и пробормотал: – Впрочем, как вам будет угодно.

И он осторожно освободил Сашину руку от стального жала, аккуратно заклеив место прокола пластырем.

– Но я немедленно доложу мистеру МакКормику о вашем поведении! – сухо сообщил он Саше пугающую новость и стремительно вышел из комнаты.

– Как вам будет угодно, – передразнила его вздорная пациентка и, сопя, предприняла попытку сесть.

Получилось! И никакой слабости в теле, никакого головокружения. Так, а если встать?

Саша осторожно спустила ноги с кровати и только сейчас обнаружила, что на ней надета больничная сорочка с завязочками на спине. И больше ничего! Щеки ее запылали от совершенно неуместного чувства стыда. Саша даже рассердилась на свои щеки – было бы с чего! Ей же не пятнадцать лет, чтобы стесняться своей обнаженности перед врачами. И санитарами. И медбратьями. И… Щеки победили, уверенно приобретя вид и цвет спелых помидоров.

Сделав пару шагов, Саша все же ухватилась за спинку кровати – ее слегка штормило. Надо все же приучать тело к вертикальному положению постепенно, а то и вестибулярный аппарат, и мозг явно привыкли к удобной и надежной горизонтали. Оба барахлили. А может, они развлекались от безделья? Хм, ничего себе шуточки у мозга – раз, и вытряс на Сашу мешок с английским языком! Интересно, а что еще у него в запасе – суахили?

Логично предположив, что если одна из двух дверей, угрюмо смотревших на Сашу, ведет в коридор, то вторая должна таить за своей пластиковой спиной чудеса цивилизации – сантехнику, Саша осторожно понесла себя туда.

Ура, это действительно оказался санузел, такой миленький, кафельно-фаянсовый! И даже зеркало имелось, в которое Саша заглянула с некоторой опаской – мало ли что она увидит? А под рукой у нее нет ни валерьянки, ни корвалола.

Ну что ж, могло быть и хуже. Ага, а почему же тогда она ойкнула и зажмурилась? Саша приоткрыла один глаз и снова посмотрела на чучело, кривлявшееся в зеркале. Если бы все пятна, покрывавшие это существо, были черного цвета, тогда можно было бы предположить, что оно имеет какое-то отношение к далматинским догам. Но пятна переливались всеми оттенками болотных цветов – от зеленого до желтого.

Глаз вскоре запротестовал – почему это он должен отдуваться за двоих, глядя на все это безобразие? Пусть и тот сачок полюбуется!

Сачок – второй глаз – открылся и полюбовался. И внес конструктивное предложение: а может, после душа все будет не так уж плохо?

Предложение было с восторгом принято. Еще больший восторг вызвало у Саши наличие в санузле шампуня, геля для душа, зубной пасты и щетки, фена, набора расчесок и апофеоза блаженства – пушистых махровых полотенец и халата. В кармане халата Саша нащупала какой-то маленький картонный прямоугольник. Это оказалась открыточка с забавным медвежонком и надписью: «Don’t worry, be happy!». Саша грустно улыбнулась. Легко сказать – не беспокойся и будь счастлива! А вот как это сделать? Как не сходить с ума от беспокойства за детей? Как можно быть счастливой, зная, что дочь и сын считают ее погибшей? Но веселый медвежонок смотрел так ласково и приветливо, что хотелось верить – все будет хорошо. И Саша полезла в душ…

• Предыдущая
• 15/68
• Следующая