Звездная пыль - Гейман Нил - Страница 15
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
– В мертволесье?
– Конечно. Я сам, дурак, виноват. Надо было внимательней смотреть, куда шел. А теперь не видать тебе никакой звезды, а мне не видать моей любимой торговли. Какой-нибудь бедный заблудившийся балбес найдет через много лет наши белые косточки, высушенные ветром… Вот и все.
Тристран не переставая оглядывался вокруг. В сумраке ему казалось, что деревья будто бы подступают ближе, окружая их призрачной толпой, хотя ни одного конкретного движения он не улавливал. Юноша никак не мог понять, не дурачит ли его лохматый человечек – или, может, коротышке мерещится всякая ерунда.
Вдруг что-то ужалило его в левую руку. Тристран подумал, что это кусачее насекомое, и шлепнул по нему ладонью – но увидел только бледно-желтый лист. Лист с шуршанием упал на землю. На укушенной руке выступила красная теплая кровь и вздулись вены. Лес шептал и шелестел вокруг.
– Что же нам делать? – воскликнул Тристран.
– Я ничего не могу придумать. Если б знать, где истинная дорога… Истинную дорогу даже мертволесье не в силах разрушить! Разве что спрятать от нас, замаскировать… – Коротышка беспомощно пожал плечами и завздыхал.
Тристран поднял руку и задумчиво потер лоб.
– Я… Я знаю, где наш путь! – вдруг воскликнул он, указывая пальцем. – Нам туда.
Черные глазки-бусинки его спутника заблестели.
– Ты уверен?
– Да, сэр. Через ту рощицу, а дальше направо. Там наша дорога.
– Откуда ты знаешь? – спросил коротышка.
– Знаю, и все, – отозвался Тристран.
– Ладно. Вперед! – Человечек подхватил свой чемодан и побежал – но не особенно быстро, так, чтобы не обгонять Тристрана, который мчался, задыхаясь, с колотящимся сердцем, да еще и саквояж на бегу бил его по ногам.
– Нет! Не туда! Левее! – крикнул юноша. Ветви и шипастые кусты вцеплялись ему в одежду и рвали ее, словно когтями. Дальше двое бедняг бежали молча.
Казалось, деревья перед ними сомкнулись в сплошную стену. Вокруг шквалом носились листья, больно жалясь и кусаясь, когда им удавалось задеть кожу Тристрана. Беглец карабкался вверх по склону, отбиваясь от листьев свободной рукой; чемоданчик задевал за корни и ветки, мешая бежать.
Молчание было нарушено каким-то завывающим звуком. Звук исходил от лохматого коротышки, который вдруг остановился как вкопанный и, запрокинув голову, ужасно завыл в небеса.
– Скорей, – закричал Тристран, – мы уже почти на месте!
Он сгреб человечка за локоть и потащил вперед.
Наконец они выбежали на истинную дорогу: это оказалась полоса зеленой травы, пролегавшая сквозь серый лес.
– Здесь мы в безопасности? – спросил Тристран, отдуваясь и перепуганно оглядываясь по сторонам.
– Пока мы не сходим с дороги – да, – ответил коротышка, выпустил из рук свою поклажу и уселся на траву, рассматривая окружавшие тропу деревья. Ветви бледных берез дрожали, хотя не дуло ни малейшего ветерка, и Тристрану чудилось, что они трясутся от злости.
Его спутник тоже начал дрожать, поглаживая и тиская лохматыми пальцами зеленую траву. Потом взглянул на Тристрана.
– Вряд ли у тебя найдется бутылка чего-нибудь горячительного, а? Или хотя бы кружка-другая горячего сладкого чая?
– Боюсь, что нет, – вздохнул тот.
Человечек посопел и потянулся к замку своего чемодана.
– Отвернись, – велел он Тристрану. – И не вздумай подглядывать.
Юноша послушно отвернулся. Послышался щелчок, потом какая-то возня. Наконец владелец чемодана разрешил:
– Можешь поворачиваться.
В руках лохматого человечка красовалась эмалированная бутыль. Он изо всех сил, но без особого успеха пытался вытащить пробку.
– Гм… Помочь? – нерешительно предложил Тристран, боясь обидеть спутника. Но он волновался напрасно – коротышка тут же отдал ему бутыль.
– Давай, – сказал он. – У тебя более подходящие пальцы.
Тристран поднатужился и вытянул затычку. В ноздри ударил пьянящий запах – что-то вроде меда, смешанного с хвойным дымком и пряностями. Юноша протянул бутылку хозяину.
– Пить такое редчайшее сокровище из горлышка – настоящее преступление, – сообщил лохматый человечек. Он отвязал от пояса деревянную чашку и дрожащими руками плеснул в нее чуть-чуть янтарной жидкости. С наслаждением понюхав напиток, отхлебнул немного и улыбнулся, обнажая мелкие острые зубки.
– Ааааххххх… Так-то лучше. И передал чашку Тристрану.
– Пей маленькими глотками, – посоветовал он. – Стоимости этой бутылки хватило бы, чтобы выкупить из плена короля. Я отдал за нее два здоровенных бело-голубых алмаза, механическую птичку, которая прекрасно пела, и драконью чешуйку.
Тристран отпил из чашки. По всему телу до кончиков пальцев разлилось тепло, а в голове словно защекотали маленькие пузырьки.
– Ну как, хорошо?
Юноша кивнул.
– Боюсь, даже слишком хорошо для таких, как мы с тобой. Но все-таки… Думаю, в трудную минуту мы имеем право на глоток-другой, а минута нам выдалась трудная, верно? Что ж, давай выбираться из этого леса, – сказал лохматый человечек. – В какую нам сторону?
– Туда. – Тристран указал налево. Коротышка заткнул бутыль пробкой, упаковал ее, закинул чемодан на плечо, и двое путников снова затопали вперед по зеленой дороге сквозь серый лес.
Через несколько часов белые стволы начали редеть. Наконец мертволесье кончилось, и дорога теперь шла вдоль обрывистого берега меж двух невысоких каменных стен. Обернувшись, Тристран не увидел за спиной ни следа какого-либо леса; позади темнела только череда лиловых от вереска холмов.
– Здесь можно остановиться, – предложил его спутник. – Нам есть о чем поговорить. Присаживайся.
Он поставил на землю свой громадный чемодан и уселся на него сверху, так что даже оказался выше Тристрана, который примостился на камне у дороги.
– Я кое-чего не могу понять. Объясни-ка мне. Откуда ты взялся?
– Из Застенья, – ответил Тристран. – Я же говорил.
– И кто твои родители?
– Моего отца зовут Дунстан Тёрн. А маму – Дейзи Тёрн.
– Гм… Дунстан Тёрн… Гм… Знаешь, я однажды встречался с твоим отцом. Он приютил меня на ночь. Неплохой парень, хотя, по моему мнению, слишком любит спать. – Коротышка поскреб свою заросшую морду. – Но это все же не объясняет… Послушай-ка, в твоей семье есть что-нибудь особенное?
– Моя сестра Луиза умеет шевелить ушами.
Лохматый человечек свободно пошевелил своими собственными ушами, большими и волосатыми.
– Не совсем то, что надо. Я скорее спрашивал, нет ли у тебя бабушки – знаменитой волшебницы, или дяди – практикующего колдуна, или родственников-эльфов где-нибудь в генеалогическом древе.
– Ничего такого я не знаю, – покачал головой Тристран.
Коротышка сменил тактику.
– Где находится Застенье? – спросил он. Тристран тут же повернулся и указал рукой.
– А где Спорные Холмы?
Тристран снова показал, ни на миг не задумываясь.
– А Катаварские Острова?
Юноша указал на юго-запад. Он представления не имел, что Спорные Холмы и Катаварские Острова вообще существуют, пока лохматый человечек не упомянул их названий; однако он был совершенно уверен касательно их расположения, как, к примеру, насчет местопребывания собственной левой ноги или носа.
– Гм-м… Ну, попробуем дальше. Ты знаешь, где находится Его Обширность Вселасточный Мускиш?
Тристран недоуменно покачал головой.
– А где находится Прозрачная Цитадель Его Обширности Вселасточного Мускиша?
Тристран уверенно показал.
– А где Париж? Тот самый, что во Франции.
Юноша немного подумал.
– Ну, если Застенье там, то Париж, я думаю, примерно в том же направлении – ведь верно?
– Таким образом, – изрек лохматый человечек, рассуждая скорее с самим собой, нежели с Тристраном, – мы видим, что ты способен находить места в Волшебной Стране – но не в твоем собственном мире. Исключение – Застенье, где пролегает граница. Местонахождение живых существ ты определять не можешь… хотя, хотя… скажи-ка, парень, ты знаешь, где находится твоя упавшая звезда?
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
