Кремлевские жены - Васильева Лариса - Страница 38

• Предыдущая
• 38/51
• Следующая

Лариса, вот когда посожалею,

Что я не смерть и ноль в сравненье с нею.

Я б разузнал, чем держится без клею

Живая повесть на обрывках дней, —

писал Пастернак в стихотворении «Памяти Ларисы Рейснер», невероятной своей интуицией чувствуя, что с ее уходом потеряна возможность разгадки некой женской тайны, без которой трудно жить в жестоком мире мужского господства.

Спустя годы, видимо, много думавший о Ларисе, Борис Пастернак дал героине романа «Доктор Живаго» ее имя. Он написал Варламу Шаламову: «Имя главной героини я дал в память о Ларисе Михайловне».

Вот так: хотела быть в литературе творцом, а стала музой.

Они непохожи, Лариса Рейснер и Лара из «Живаго», но Пастернак вряд ли думал о сходстве. Он запечатлевал свое время, и для него это имя звучало сигналом надежды, веры, любви.

Такое было время…

След Ларисы в раскаленном небе революции, похожий на восклицательный знак, был утверждением женской силы.

Над чем?

Она ведь была всего лишь талантливым подспорьем в мужском деле разрушения, оттого, быть может, и рядилась в чужие одежды, что не имела своей.

Из другого времени, с нашего холма, знак ее восклицания видится знаком вопроса.

Но о чем спрашивает она?

Аллилуйя Аллилуевой

Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879—1953), советский государственный и партийный деятель. Герой Социалистического Труда (1939), Герой Советского Союза (1945), Маршал Советского Союза (1943), Генералиссимус Советского Союза (1945). Член партии с 1898 г. Участник Октябрьской революции 1917 г. С 1922 г. — Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), позднее КПСС. В годы войны — Верховный главнокомандующий. В 1941—1953 гг. — Председатель Совета Министров СССР. Депутат Верховного Совета СССР с 1937 г.

К октябрю 1917 года главные силы большевиков собрались в Петрограде. И рядом с каждым вождем была подруга. Не всегда венчанная. Не зарегистрированная. Однако верная союзница. Жена.

Рядом с Лениным — Надежда.

Рядом с Троцким — Наталья.

Рядом с Каменевым — Ольга.

Рядом с Ворошиловым — Екатерина.

Рядом со Свердловым — Клавдия.

Рядом с Буденным — Надежда.

Рядом с Калининым — Екатерина.

Рядом с Дзержинским — Софья. И так далее.

Сталин — один как перст. По ссылкам, по северам и сибирям. Всухомятку. Без женской ласки, без домашнего тепла, без присмотра. Много лет.

Далеко позади воспоминание о Екатерине Сванидзе, первой жене, деревенской женщине, но с присущим большинству грузинок природным аристократизмом черт лица, фигуры, поведения.

Грузинская жена — всегда символ верности, терпения, скромности, послушания: служить мужу, растить детей, знать свое место. Древняя традиция.

Екатерина Сванидзе жила по традиции: ждала мужа, ублажала его. Получала в ответ то, на что может рассчитывать женщина, не претендующая быть счастливой: частое одиночество, тревоги и скромные плотские радости для продления рода.

Она верила в Бога. Можно предположить, что Сталина не раздражала богобоязненность и набожность Екатерины: он сам лишь недавно расстался с духовной семинарией, о чем не сожалел, но и не был враждебен к церкви, как Ленин и многие большевики. Через всю его жизнь прошла иногда хорошо, иногда плохо скрываемая терпимость к религии. Так, в первые годы после революции, когда в стране появилась возможность для церковного издания «Христианина», Сталин был среди тех, кто смотрел на этот факт благосклонно. Тогда победила другая точка зрения, которой придерживалась борющаяся с религией Надежда Константиновна.

Позднее говорили, что в самые тяжелые минуты Отечественной войны он даже молился, а одной из первых его послевоенных бумаг был приказ о возвращении церкви ряда ценностей, включая мощи некоторых святых.

Дочь Сталина вспоминает, что ее отец более всех на свете любил свою мать и с умилением рассказывал, как мать сокрушалась: «Жаль, что ты так и не стал священником».

Первую жену нашла Иосифу его мать. Но это лишь предположение. Одно из многих.

Образ Екатерины Сванидзе двоится, троится, четверится: то ли тихая, домашняя женщина, то ли искусная портниха, обшивавшая саму супругу тифлисского генерал-губернатора Свечина, то ли отличная прачка и гладильщица, то ли разносчица ленинской «Искры» — помощница мужа. За последнюю деятельность вроде и тюрьмы удостоилась. А может, хозяйка, портниха, прачка, революционерка вместе?

В воспоминаниях Иосифа Иремашвили, друга детства Иосифа Джугашвили, есть строки о первой сталинской жене: «Она глядела на мужа как на полубога».

Родом Екатерина Сванидзе была из селения Диди-Лило, близ Тифлиса. Думаю, если сегодня кому захотелось бы пройти по домам Гори и Диди-Лило, много интересных сведений можно было бы собрать о семье Сталина и его молодости. Такого, о чем никто не знает. Грузины долго хранят в памяти черты умерших людей. Быть может, как никакой другой народ на свете.

Екатерина Сванидзе умерла от тяжелой болезни в 1909 году. Остался малолетний сын — Яков.

Именно в Грузии, и даже далеко от Гори и Диди-Лило, в маленькой деревеньке Анаклия, на берегу моря, в старой хижине, много лет назад я впервые услышала легенду о том, что Сталин не был сыном своего отца, а родился от местного князя, у которого мать Сталина служила горничной.

Есть и другая легенда — о знаменитом русском путешественнике Пржевальском, который в конце семидесятых годов XIX века живал в Гори, и мать Сталина убирала в его комнатах. Каждому, кто попадет в стольный город Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград, советую зайти в скверик возле Адмиралтейства взглянуть на бюст Пржевальского. Я «нашла» его случайно и окаменела — Сталин!!! В шестидесятых довольно странно было увидеть в нашей стране, да еще в Ленинграде, скульптурное изображение свергнутого со всех пьедесталов грозного вождя. Приближение никаких опровержений не дало: это был Сталин. Обошла со всех сторон — он! Новые властители забыли убрать вождя из скверика? Невозможно — номенклатура и конъюнктура зорко следили за «наглядной агитацией», к которой принадлежали и памятники. Я наклонилась к золотым буквам на темном граните постамента и прочла: «Пржевальский». Да, удивительно сходство русского дворянина с сыном грузинского сапожника.

Однажды, оказавшись в обществе человека, боготворившего Сталина, я рассказала ему о бюсте Пржевальского и о легенде, связанной с рождением его идола.

Меня долго разоблачали. Он говорил, что «нельзя в подобных гнусностях подозревать чистую, честную, простую и благородную женщину — сталинскую мать».

Вот где сошлись, не понимая друг друга, мужской и женский взгляды: никогда не могла бы я почитать нечестной, нечистой женщину, у которой закружилась голова перед статным, красивым и знаменитым Пржевальским. Известно, что супруг сталинской матери был человеком суровым, жестоким. Пьяницей. Известно также, что он частенько бивал жену и сына. Да если бы даже и был он, горийский сапожник, ангелом во плоти, неужели женщина, жившая рядом с ним, неспособна чувствовать самостоятельно?

Мужская властвующая психология диктует женскому миру свои законы, в том числе и через религиозные послушания. В ответ, не имея права возразить и самовыразиться, женщина использует свои природные привилегии на тайну: обнимет кого пожелает и родит от кого пожелает — так что «комар носа не подточит».

Сталин — сын своего отца.

Сталин — сын местного князя.

Сталин — сын Пржевальского.

Есть и четвертое предположение с претензией на достоверность, встречающееся в разных исследованиях. Так Антонов-Овсеенко в книге «Сталин без маски» пишет: «Отцом Сталина был Яков Егнаташвили, купец 2-й гильдии. Он жил в Гори и нанял прачкой юную Екатерину Геладзе из села Гамбареули. Чтобы покрыть грех, Егнаташвили выдал Кэто замуж за холодного сапожника Виссариона Джугашвили из села Диди-Лило», оттуда же, откуда потом появилась в жизни Сталина и Екатерина Сванидзе, первая жена Сталина. Интересное совпадение. Или не совпадение, а закономерность: с Диди-Лило у семьи были, видимо, крепкие связи, но этот факт скорее работает на легенду о происхождении Сталина от его собственного отца — в грузинских селах семейная честь была на высоте. Не берусь ничего утверждать: лишь мать Сталина могла знать правду. А ее не спросишь.

• Предыдущая
• 38/51
• Следующая