Тридцать один Ученик - Смеклоф Роман - Страница 68

• Предыдущая
• 68/93
• Следующая

Сверкающий овал приблизился. Я смотрел из-за спины Оливье. Он протянул руку и под его пальцами, голубой посинел. Появилось тёмное пятно, похожее на ручку. Дядя ухватился за неё, потянул и открыл сотканную из светящихся бирюзовых нитей дверь. Она вибрировала и мигала в такт собственным подёргиваниям. Из проёма выбились заросли травы, а налитые соком стебли перегораживали проход.

Оливье набрал воздуха и дунул. Трава закачалась, и за ней, через десяток шагов, открылась заросшая одуванчиками поляна. Они уже сменили жёлтую шапку на белую и готовились к путешествиям. От малейшего дуновения ветра семена разлетались вокруг.

— Кощея мне на праздник урожая! — выругался Оливье. — Этого только не хватало!

— Что-то пошло не так? — взволнованно произнёс архивариус.

— Это мир фей, грёбаный Фейри Хаус!

— «Не так страшно», как сказал бы пыточных дел мастер, — пожал плечами Мровкуб.

— Помощи от них, как от пьяного боцмана, а по-другому нам не выбраться!

— Как говорил врачеватель из Вишнустана: «Хочешь жить, помогай себе сам».

— Сам? Сам! Нас должны тянуть оттуда, — обронил дядя, уставившись на поляну.

Я не понимал, что он рассматривает в траве, пока не заметил движение. Ветер качнул длинные стебли одуванчиков. Одна пушистая белоголовая семянка оторвалась от ложа и теперь парила. Её хохолок изгибался, словно она отталкивалась от воздуха. Под пушистым куполом летела крошечная фея. Она отчаянно работала крыльями, разворачивая семянку в нужную сторону.

— Какая махонькая! — воскликнул я.

Оливье вздохнул.

— Угораздило же, — протянул он. — Попасть прямо в ясли.

— Как нас должны тянуть? — уточнил архивариус.

— Кого как, — промычал дядя. — Кого за поводок, кого за бороду!

— Как сказал цирковой клоун, подыхая с голоду и давя на красный нос: «Ирония делает жизнь лучше», — согласился Мровкуб.

— Точно, — согласился Оливье. — Давай, крысеныш, освобождайся быстрее.

— Отвязываться? — испуганно переспросил я.

— Живо! — повысил голос дядя.

Я распутывал узел, а пальцы дрожали, отказываясь повиноваться. Зачем мне отвязываться, неужели нельзя без этого. Я не хочу остаться здесь.

— Да не мандражируй, отчалишь первым!

— Вперёд ногами! — подбодрил Евлампий.

Я злобно зыркнул на голема. Уж пожелает, так пожелает.

Справившись с верёвкой, я вопросительно посмотрел на дядю. Вместо ответа он протянул руку.

— Хватай за левую! — скомандовал он, обращаясь к архивариусу. — А ты ногами отталкивайся! — добавил он, повернувшись ко мне.

Я попытался. Получалось не очень.

— Что ты лягаешься, как минотавриха нецелованная! — вскипел Оливье. — Отталкивайся, говорю, будто плывешь!

Я старался. Распластавшись между дядей и архивариусом, я дёргал ногами, пытаясь никого не задеть.

Мне удалось. Один раз. Второй.

— Отдать концы! — крикнул дядя.

Они резко рванули за руки, и я полетел в открытую учителем дверь. Хоть Оливье орал, чтобы не шевелился, тело само, на инстинктах, изогнулось, и я, растопырившись, ударился об дверь и плашмя упал в проём. Не пролетел, а застрял в прозрачной липкой жиже, загораживающей Фейри Хаус.

— Не пускает! — пожаловался я, пытаясь отлепиться от склизкого заслона в проходе.

— Ты муха, — философски заметил Евлампий. — Застрял в паутине, и чем сильнее дёргаешься, тем быстрее прибежит паук!

Я мгновенно застыл.

— Наживка сдохла? — взревел дядя.

— Нет! — ответил я.

— Крысёныш! Шевели плавниками, привлекай внимание, просунь руку.

— А паук?

— Какой паук? Якорь тебе в заливное! Пихай руку!

— Не могу.

Меня схватили за лодыжку. Я взвизгнул и лягнулся свободной ногой.

— Юноша, осторожнее. Как говорил Благоградский палач перед виселицей: «Я всего лишь пытаюсь закрепить веревку».

Я перестал болтать ногой. Уж кто-кто, а архивариус меня не пугал.

— Толкай правую руку, — распорядился Оливье у самого уха и надавил на плечо.

Сначала, сквозь липкую завесу, упираясь и пружиня, прошёл палец. Проталкивая его, я так взмок, что уже готов был отказаться от нашей затеи и поселиться в Междумирье. А что тихо, спокойно! Когда следом за пальцем всё-таки протиснулась ладонь, я уже шипел от усталости. А дальше, сколько мы не пёрли, как не напрягали остатки сил, рука не лезла, словно путь преграждала невидимая стена.

— Ладно. Так сойдет, — сдался дядя.

— А дальше? — вздохнул я.

— Больше! Приманка должна приманивать, чтобы оттуда кто-нибудь потянул.

— Кажется из Фейри Хауса это выглядит довольно странно, — задумчиво протянул Мровкуб.

Оливье усмехнулся.

— Клянусь хребтом моллюска! Его рука, — кивнул он в мою сторону. — Торчит посреди поляны из воздуха.

— Тогда, — заметил архивариус. — Как говорят в гильдии Иллюзий: «Только блёклый хватает то, от чего потом не сможет избавиться!». Вряд ли кто к ней прикоснётся…

— Если только укусит, — закивал голем.

Я вздрогнул.

— Как-то по-другому нельзя? — заволновался я.

— Можно! — зловеще проговорил Оливье. — Вытащим туда и другую часть тела.

Я замотал головой.

— Тогда веди себя, как наживка! Помалкивай и привлекай внимание. Маленькие феи умом не блещут, постараешься, даже твоими грязными пальцами заинтересуются.

— Вернее верного, в Императорском университете исследований говорят: «Младая фея ничем не отличается от взрослого орка, только цветом кожи и большущей кучей нерастраченной магической энергии».

— Слышал? — рявкнул дядя. — Шевели щупальцами!

Я заработал пальцами, плавно сжимая и разжимая кулак.

Одна за другой феи выбрались из укрытий и, сжавшись трепещущим клубком из сотен прозрачных крылышек, затараторили что-то голосами-колокольчиками. Позабытые одуванчики обиженно опустили пушистые головы. Осмелев, феи порхали вокруг, а самые смелые кружили вокруг пальцев, заливисто дребезжа. Наконец вволю наигравшись, самая дерзкая опустилась на указательный палец. За ней, толкаясь и, отчаянно трынькая, бросились остальные.

— Щекотно, — пожаловался я.

— Лучше терпи, — посоветовал Оливье. — Пока я не припомнил все пиратские пытки.

Он не стал их расписывать, но я и сам всё красочно представил.

Феи так облепили руку, что я не мог её разглядеть.

— Они не тянут? — пожаловался я, стараясь не дёргать одеревеневшими пальцами.

— Юноша, как кричат ямщики с Ночных островов: «Я тута не останавливаюсь, сигай на

• Предыдущая
• 68/93
• Следующая