Фамильная реликвия - Сапцина Ульяна Валерьевна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/41
• Следующая

Кейт ждала, не зная, что задумала герцогиня. По непонятной причине, несмотря на тот факт, что эта женщина считала предков Кейт способными на воровство, Кейт нравилась бабушка Уильяма. Озорной огонек в ее поблекших голубых глазах напомнил ей бабушку Белль. Кейт с удивлением обнаружила, что с нетерпением ждет совета.

– Хорошо, – согласилась она.

– Поезжайте с Уильямом. Всего на два дня. В Мидлендсе вы приятно проведете время. Дом в поместье большой, а прислуги там мало. Вам будет вполне удобно.

– Звучит заманчиво, – заметила Кейт, – но…

– Картина, о которой я говорила, висит над камином в большой столовой, – объяснила Питти. – Первая герцогиня была очаровательна и без памяти влюблена в своего мужа.

– Наверняка она…

Питти продолжала, словно не слыша ее:

– Вам нельзя оставаться одной в день несостоявшейся свадьбы.

– Я не…

Питти взяла ее за руку.

– Неужели так трудно согласиться? Подумайте, я предлагаю вам отдых в поместье, в обществе такого славного малого, как мой Уильям!

Славный малый собственной персоной вошел в комнату и поставил сумки в дверях.

– Мы готовы, – объявил он с видом узника, наконец-то отпущенного на свободу. – Идем, Кейт.

Она поднялась, и вдовая герцогиня последовала ее примеру. Кейт протянула руку. Питти пожала ее, но не отпустила.

– Я была очень рада познакомиться с вами, – искренне призналась Кейт. – Но, поскольку я не намерена продавать брошь, думаю, больше мы не увидимся.

– Кто знает! – пожала плечами Питти, перевела взгляд на Уилла, упрямо стоявшего в дверях, и повысила голос. – Я сделала все возможное, лишь бы убедить Кейт посмотреть портрет из Холла.

Уильям уставился на бабушку.

– В чем дело?

– Завтра Кейт не будет одиноко, – Питти потрепала гостью по руке, – верно, дорогая?

Кейт глубоко вздохнула. Она прибыла в Англию, чтобы повидать памятники старины, развлечься и забыть о неудавшейся карьере и отмененной свадьбе. Она уверяла себя, что приняла приглашение Питти вовсе не из желания провести еще один день в обществе Уильяма.

– Если вы не против, я хотела бы увидеть портрет.

– Тогда мы заедем в отель за вашими вещами, и вы переночуете в поместье.

Кейт так и не дождалась ни извечного «вот и хорошо!», ни вздоха облегчения – Уильям не удостоил ее даже довольной улыбкой. Напрасно она ждала от него подобной реакции.

– Спасибо, – прошептала вдова, пожимая ее руку. – Все время держите брошь при себе, чтобы не потерять ее, – посоветовала она. – А о том, кому она будет принадлежать впредь, мы поговорим в понедельник.

– Но…

– Ступайте, – перебила Питти. – Желаю вам приятного уик-энда, дети!

Уильям поцеловал ее в щеку и собрал сумки. Кейт последовала за ним к отделанной бронзой кабине лифта. Еще пять дней назад она не решалась даже сесть с Уиллом в такси, а теперь уезжала в поместье в его машине. Ясно, к чему все идет, поняла она, выходя вслед за молчавшим Уильямом к ожидавшему у дома «ягуару».

Прощаться было еще слишком рано.

Питти опять что-то затеяла. Уильям сразу понял это, заметив во время прощания лукавый блеск в ее глазах. Он чуть не застонал вслух, ожидая в машине, когда Кейт вернется со своим багажом. Это было безумие – он с трудом удерживался, чтобы не обнять ее, сидя рядом в такси, а теперь вез ее к себе домой!

Он мечтал весь уик-энд предаваться с ней любви. Ему хотелось обхватить ладонями ее упругую грудь и прижать к себе женственное, хрупкое тело. Хотелось погрузиться в нее и увидеть, как в ее глазах вспыхивает страсть.

Но это немыслимо. Роман на выходные дни только все испортит. Всего одну ночь, пообещал себе Уильям. Только одну ночь он пробудет рядом с ней, покажет ей дом. И ферму – если Кейт пожелает сфотографировать английских коров. Пусть разглядывает сотни портретов покойных Ландри, сколько захочет, а потом он увезет ее в Лондон и окончательно попрощается. Едва расставшись с ней, он вернется в Лестершир – к грязи, коровам, собакам, овцам и так далее, благодаря судьбу за то, что благополучно пережил еще одно романтическое увлечение.

Уильям барабанил пальцами по рулю и размышлял, почему предстоящее расставание с Кэти Стюарт вызывает у него тоску. Заняться с ней любовью было бы гораздо приятнее… С каким-то внутренним ожесточением он наблюдал, как Кейт выходит из дверей отеля с большой сумкой через плечо и знакомой сумочкой в руке. Она открыла заднюю дверцу машины, положила вещи на сиденье, а Уильям наклонился и открыл для нее переднюю дверцу.

Усевшись, Кейт пристегнула ремень, надела темные очки и широко улыбнулась.

– Не знаю, правильно ли я поступаю, – заметила она, – но мне хочется осмотреть в Англии все, что только удастся.

Уильям свернул в поток транспорта.

– Откуда же тогда сомнения?

– Меня пригласили не вы, а ваша бабушка. Вы были вынуждены присоединиться к ее приглашению.

Остановившись перед светофором, Уильям взглянул на нее.

– Я редко позволяю к чему-нибудь принуждать меня.

«В последнее время меня удалось принудить только к осмотру лондонского Тауэра и исполнению роли гида», – мысленно добавил он.

– Правда?

Он был всегда неравнодушен к зеленоглазым женщинам.

– Правда.

Прибавив газу, Уильям двинулся на север, понимая, что отгонять мысли о сексе весь уик-энд будет нелегко.

Быстрая езда убаюкивала Кейт. Нажимая кнопки радиоприемника и пытаясь поймать классическую музыку, Уильям объяснил, что Лестершир находится на расстоянии всего сотни миль к северу от Лондона. Кейт хватило времени и послушать Бетховена, и побороться со сном, но под конец она все же задремала, свернувшись клубком на кожаном сиденье цвета слоновой кости. Когда же проснулась, за окнами уже стемнело, а машина сбавила ход.

Открыв глаза, Кейт выпрямилась.

– Где мы?

– К северо-востоку от Лестера, близ Ратленда.

Это название ничего не говорило Кейт.

– Мы подъезжаем?

– Да. Мы уже целую милю едем по владениям Торнкрестов. – Уильям указал на дорогу, ведущую через зеленые пастбища к процветающей на вид усадьбе. – Это одна из моих ферм.

– Одна? Сколько же их здесь?

– Пять, – с гордостью сообщил Уильям. – Мы – крупнейшие производители молочных продуктов в Мидлендсе.

– Должно быть, у вас здесь уйма молока.

– Мы перерабатываем его, – объяснил Уильям и указал вперед. – Смотрите вон туда. Видите каменные столбы?

В темноте Кейт с трудом различила названные Уильямом ориентиры.

– Вижу. Что это?

– Ворота Торн-Холла. – Повернув влево, Уильям выехал на широкую вымощенную аллею. Кейт ожидала увидеть дом, но вокруг царил полумрак. Дорогу окаймляли деревья, за ними виднелись пологие холмы.

– Где же Торн-Холл?

– Скоро увидите. – Они взобрались на невысокий холм, и вдалеке показался свет в окнах огромного каменного дома. – Вот он. – Уилл нажал на педаль газа, и машина стремительно понеслась по аллее, которая, изогнувшись, закончилась перед крыльцом особняка.

На некоторое время Кейт лишилась дара речи. Торн-Холл, гораздо более величественный и впечатляющий, чем тот, который рисовало ее воображение, окружали целые акры тщательно ухоженных лужаек. По обе стороны трехэтажного строения росли деревья, дверь напоминала высокую арку, а плющ закрывал почти все стены между окнами.

– Этот дом был построен в 1695 году, – пояснил Уильям. – Но в начале XVIII века две трети строения были разрушены. Теперь его легко поддерживать в хорошем состоянии.

– Какая красота! – Кейт попыталась представить себе, каким был дом изначально, но не смогла.

Уильям остановил машину перед входом и выбрался из нее, Кейт последовала за ним. Круглолицый пожилой джентльмен торопливо вышел на крыльцо и спустился по ступеням.

– Добро пожаловать домой, сэр!

– Спасибо, Гарри. Как приятно вернуться в родной дом! – Уильям повернулся к Кейт. – Познакомьтесь с моей гостьей, Кэтрин Стюарт. Кейт, это Гарри Гудфеллоу. Вместе с женой он ведет хозяйство в Торн-Холле.

• Предыдущая
• 25/41
• Следующая