Ярмарка невест - Герн Кэндис - Страница 23
- Предыдущая
- 23/68
- Следующая
Джеймс оседлал Кастора и стал спускаться по холму, направляясь обратно в Уил-Деворан. Когда он приблизился к главной аппаратной, Нибоун, главный инженер, прислонился к притолоке двери и вытер пот со лба. Он заметил Джеймса и шагнул ему навстречу.
– Милорд, – осторожно сказал он.
– Здесь все в порядке, Нибоун?
– Да. Мы заменили поршень в насосе, и теперь все стволы работают нормально. И к пласту Трегоннинга вернулись.
– Хорошо. Больше ничего?
– Все, как обычно, милорд.
Если Джеймс и вел себя по-дурацки, Нибоун ни за что об этом не скажет. И никто другой не скажет. Джеймс знал, что все они считают его сумасшедшим. А поскольку он не знал, что они видели, когда его рассудок отключался – не только сегодня, но и сотни раз до этого, – то был склонен согласиться с ними.
Джеймс остановился у конторы, проверил, как работает дробильня, перекинулся несколькими словами с кузнецом и быстро осмотрел склад. Те, кто работал на поверхности, по возможности старались обойти его, остальные казались более осторожными, чем обычно. Женщины прекратили петь. Джеймсу хотелось знать, что же он вытворял утром.
Возможно, потерянные часы он провел в деревне. Он знал, что должен вернуться домой и обо всем забыть, но тем не менее всегда пытался выяснить все, что было возможно. Однако и шахтеры, и фермеры, и даже прислуга в Пендургане хранили молчание. Полдреннан утверждал, что Джеймс больше никому не причинял вреда, но он не был в этом уверен. Джеймс повернул Кастора в сторону Сент-Перрана.
Он поскакал на юго-запад, так что в деревню должен был въехать через кладбище. Джеймс ехал вдоль посыпанной гравием дорожки, вьющейся рядом с изгородью погоста. Бормотание женских голосов остановило его, и он осторожно направил Кастора за деревья небольшой рощицы рядом с покойницкой.
Сквозь листву Джеймс наблюдал за группой женщин, вышедших из дверей дома старухи Пескоу и, по-видимому, прощавшихся. Он собирался прятаться до тех пор, пока они не разойдутся, потому что знал, как они к нему относятся. Кроме того, если ему удалось бы подслушать, о чем они говорят, может быть, он узнал бы что-нибудь полезное, получил бы ключ к тому, что произошло сегодня в течение потерянных часов.
Однако они, казалось, обсуждали только свои болезни и несчастья. Они явно говорили не о нем. Джеймс удерживал Кастора за деревьями, а женщины все не расходились. Ему хотелось, чтобы они поскорее ушли и он мог бы продолжить путь.
– Я вам очень благодарна, миссис Озборн, и буду с нетерпением ждать микстуру для моего Гвенни.
Джеймс остолбенел. Верити? Черт побери, что она-то здесь делает?
Он наблюдал, как маленькая фигурка Верити появилась из-за более крупной фигуры Борры Нанпин. На Верити были серое платье и синий шерстяной плащ, в руке она держала корзину. Плащ был тот же самый, в котором Верити была на аукционе. Знает ли она, что некоторые из этих женщин видели, как ее продавали? Что мужья некоторых из них предлагали за нее свою цену? Она улыбается и разговаривает с Хилди Спраггинс. Знает ли Верити, что Хилди была там с Натом и, может быть, колотила по котелку так же оглушительно, как и другие?
Должно быть, да. Даже если она и не знает точно, кто именно там был, то должна понимать, что на рынок приезжали многие из местных. Как она может весело идти в толпе людей, которые знают, каким образом она появилась в Пендургане? Как она может так спокойно смотреть в глаза женщинам, которые верят, что она всего-навсего его любовница?
И тем не менее она здесь, по-видимому, раздает свои снадобья из трав, рискуя натолкнуться на презрение и быть отвергнутой. Она пришла к ним с высоко поднятой головой и добилась успеха, потому что они, несомненно, приняли ее. Она вела себя также свободно, как любая корнуольская женщина.
Джеймс чувствовал себя уязвленным, видя, что Верити сразилась со своими демонами и победила, сделала то, на что он не был способен. Причем ее демонами были внешние силы, неподвластные ей, а его – внутренние.
Джеймс каким-то образом знал, что Верити была слишком горда, чтобы позволить тому случаю управлять ее жизнью. Она прикрывалась своей гордостью как броней. Верити надевала ее удивительно свободно, и у Джеймса создавалось впечатление, что она часто этим пользовалась и прежде. Только случайный проблеск уязвимости напоминал иногда, что под защитной оболочкой не было настоящей брони.
Джеймс услышал характерный голос старухи Пескоу.
– Запомни, дитя, что я тебе говорила, и, если тебя будут там обижать, скажи мне.
Проклятие! Эти мегеры объединяются, защищая Верити от него. Назойливые старые ведьмы! В гневе Джеймс невольно дернул поводья, и Кастор заржал.
Женщины замолчали, повернув головы в сторону Джеймса. Бормоча ругательства, он направил Кастора вперед, как будто случайно проезжал мимо, а вовсе не прятался за деревьями.
При его появлении послышалось несколько приглушенных вздохов. Без единого слова женщины бросились врассыпную, как кролики от выстрела. Одна из них – ему показалось, что это была Доркас Маддл, – побежала по дорожке, прижимая к себе своего ребенка. Джеймс опять было подумал о потерянных часах, но эта реакция была обычной и вряд ли была связана с чем-то, что произошло сегодня.
Верити стояла неподвижно как статуя на пороге вместе со старой бабкой. Кейт Пескоу скрылась в доме. Старуха смотрела на Джеймса, на лице ее читались недоверие и угроза. Верити, видя, как разбегаются другие женщины, выглядела смущенной и слегка испуганной.
Джеймс остановил коня около дома и спешился.
– Добрый день, бабушка, – сказал он, – здравствуйте, Верити.
Она удивленно посмотрела на него, услышав, как он назвал ее по имени, но если он собирался поддерживать легенду о дальней родственнице, более официальное обращение прозвучало бы неуклюже.
– Добрый, – ответила бабушка, а после короткой паузы добавила: – Милорд.
Она знала его с колыбели и, обращаясь, редко называла титул, только в том случае, если рядом были люди.
Джеймс повернулся к Верити:
– Я не знал, что вы собираетесь сегодня в Сент-Перран.
– Она пришла дать нам лекарства от зимней простуды и все такое, – заявила старуха Пескоу сварливо, – за что мы ей особенно благодарны, потому что нашего Трефузиса сейчас нет.
– Очень мило с твоей стороны, Верити, – сказал Джеймс. – Разреши мне проводить тебя до дома?
– Да, конечно, – ответила Верити и явно заволновалась, подумав об этом. – Спасибо. – Она повернулась к бабушке и тепло улыбнулась: – Большое вам спасибо за гостеприимство.
– Можешь приходить в любое время, дитя. Дверь всегда открыта, а я всегда дома.
– Я зайду примерно через день, – сказала Верити, – и принесу снадобья. Я пообещала еще нескольким семьям. Не забывайте пользоваться мазью, которую я принесла.
– Не забуду. Еще раз благодарю тебя за нее. А ты, Джеймс, – она произнесла его имя как «Джамз» на старый корнуэльский манер, – заботься о Верити Озборн, слышишь меня?
– По-прежнему следишь, чтобы всем было хорошо, бабушка?
– Кому-то надо этим заниматься.
Джеймс улыбнулся, и выражение ее лица смягчилось.
– Я буду хорошо о ней заботиться, бабушка, не волнуйся. Идем, Верити. – Он протянул руку и взял ее корзинку. Потом, держа Кастора под уздцы, пошел рядом с Верити по тропинке.
Некоторое время они шли молча, затем он повернул голову и увидел, что Верити за ним наблюдает. Она опустила глаза и покраснела.
– Извините, – сказала она, – просто вы меня удивили.
– Тем, что приехал в Сент-Перран?
– Нет, не этим.
– Чем же?
Верити подняла голову и встретилась с ним взглядом. Ее большие ясные карие глаза смотрели без страха.
– Тем, что улыбнулись. Вы улыбнулись бабушке.
Джеймс пожал плечами и отвернулся.
– Я знаю ее всю жизнь.
– Просто я... я никогда не видела, чтобы вы улыбались.
Ее слова и мягкий ласковый голос смутили Джеймса. Когда она боялась его, ему было легче.
– Полагаю, вы считаете меня чудовищем. Да, это так, но не постоянно же. Боюсь, сейчас именно такое время. Какого дьявола вы явились в Сент-Перран, да к тому же одна? Вам следовало взять с собой Гонетту или Томаса.
- Предыдущая
- 23/68
- Следующая
