Хирург - Герритсен Тесс - Страница 45
- Предыдущая
- 45/72
- Следующая
И здесь можно было поохотиться на славу.
Светофор впереди зажегся желтым. Подгоняемая адреналином, она вжала педаль газа в пол и проскочила перекресток. Это задержание должно было стать ее триумфом. В последнее время Риццоли жила, дышала Хирургом, даже во сне его видела. Он заполнил собой всю ее жизнь и во сне, и наяву. Никто не приложил столько усилий, сколько она, чтобы поймать его, и сейчас она рассчитывала получить свой приз.
Не доезжая квартала до дома Карла Пачеко, она припарковалась в хвосте у патрульной машины. Вдоль тротуара в ряд стояли еще четыре полицейских автомобиля.
Слишком поздно, думала она, пока бежала к зданию. Они наверняка уже взяли его.
Ворвавшись в дом, она услышала топот и мужские крики, эхом разносившиеся по лестничной площадке. Она побежала на голоса, доносившиеся со второго этажа, и влетела в квартиру Карла Пачеко.
В квартире был полный разгром. Доски от взломанной двери валялись на пороге. Стулья были перевернуты, лампа опрокинута на пол. Казалось, здесь прошлось стадо диких буйволов. В воздухе стоял устойчивый запах тестостерона, исходивший от разъяренных полицейских, готовых отомстить за своего зверски убитого коллегу.
На полу лицом вниз лежал мужчина. Чернокожий, не Хирург. Кроу безжалостно давил ему на шею своим ботинком.
– Я задал тебе вопрос, говнюк, – орал Кроу. – Где Пачеко?
Мужчина заскулил и попытался приподнять голову, что было ошибкой. Кроу с такой силой наступил на него, что пленник ударился подбородком об пол. И тут же зашелся от кашля.
– Поднимите его! – прокричала Риццоли.
– Он не хочет стоять спокойно!
– Уберите с него ногу, и, может быть, он станет говорить с вами! – Риццоли отпихнула Кроу в сторону. Пленник перекатился на спину, с трудом заглатывая воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Кроу опять рявкнул:
– Где Пачеко?
– Не... не знаю...
– Ты в его квартире!
– Ушел. Он ушел...
– Когда?
Мужчина опять закашлялся, да так сильно, что, казалось, его легкие не выдержат. Вокруг собрались остальные полицейские, которые с нескрываемой ненавистью уставились на него. Приятеля убийцы полицейского.
Морщась от отвращения, Риццоли направилась через коридор в спальню. Дверца шкафа была открыта, и вещи прямо на вешалках сброшены на пол. Обыск в квартире был проведен варварски, все двери распахнуты, возможные места укрытия обшарены. Она надела перчатки и начала рыться в ящиках комода, выворачивая карманы одежды в поисках записной книжки, ежедневника – всего, что могло бы указать место, куда мог сбежать Пачеко.
В комнату вошел Мур, Риццоли обернулась.
– Вы устроили этот кавардак? – спросила она.
Он покачал головой.
– Маркетт дал команду на задержание. Мы получили информацию о том, что Пачеко дома.
– Тогда где же он? – Она резко захлопнула ящик и подошла к окну спальни. Оно было закрыто, но не заперто на щеколду. Прямо за окном находилась пожарная лестница. Она открыла окно и высунула голову. Патрульная машина стояла на аллее внизу, слышны были звуки работающего радио, и патрульный светил фонариком, выискивая что-то в бардачке.
Риццоли уже собиралась отойти от окна, когда вдруг почувствовала, что на голову ей что-то упало и где-то наверху еле слышно зашуршал гравий. Озадаченная, она посмотрела наверх. В ночном небе отражались огни города, и звезды были едва различимы. Она уставилась на очертания крыши, выделявшиеся на фоне безмолвного черного неба, но никакого движения не заметила.
Она вылезла из окна на пожарную лестницу и начала подниматься на третий этаж. На следующей лестничной площадке она остановилась проверить окно квартиры, находившейся над квартирой Пачеко: москитная сетка была на месте, и за окном было темно.
Она опять устремила взгляд наверх, на крышу. Хотя видно ничего не было и никаких звуков с крыши не доносилось, у нее по коже побежали мурашки.
– Риццоли! – позвал Мур, высунувшись из окна. Она не ответила, лишь знаком указала на крышу, молча предупреждая о своих намерениях.
Обтерев влажные ладони о брюки, она начала взбираться по лестнице на крышу. На последней ступеньке она остановилась, сделала глубокий вдох и очень медленно подняла голову, чтобы заглянуть через край.
Под безлунным небом поверхность крыши казалась густыми зарослями теней. Риццоли увидела контуры стола и стульев, арки, оплетенные вьющимися растениями. Судя по всему, здесь был сад. Она перебралась через край, мягко спрыгнула на крышу и достала пистолет. Сделав пару шагов, наткнулась на какое-то препятствие, и тут же перед ней что-то рассыпалось. В нос ударил едкий запах герани. Она поняла, что окружена глиняными горшками с цветами.
Слева что-то шевельнулось.
Она прищурилась, пытаясь различить силуэт человека. И увидела его, притаившегося, словно черный гомункул.
Риццоли вскинула пистолет и скомандовала:
– Стоять!
Она не видела, что было у него в руке. С чем он готовился броситься на нее.
За долю секунды до того, как садовая лопатка ударила ее по лицу, она почувствовала, что мимо нее пронеслась струя воздуха. Удар пришелся по ее левой щеке и был нанесен с такой силой, что у нее искры посыпались из глаз.
Парализованная болью, она рухнула на колени.
– Риццоли! – Это был Мур. Она даже не слышала, как следом за ней он взобрался на крышу.
– Я в порядке. В порядке... – Она присмотрелась к тому месту, где только что прятался черный силуэт. Там никого не было. – Он здесь, – прошептала она. – Мне нужно достать этого сукина сына.
Мур скользнул в темноту. Она стиснула руками голову, ожидая, пока отступит тошнота, ругая себя за беспечность. Стараясь сохранить ясность мысли, неуверенно поднялась на ноги. Злость была хорошим катализатором, она помогла ей удержаться на ногах, придала силу руке, сжимавшей оружие.
Мур был в нескольких шагах от нее справа, она различала его силуэт, двигавшийся мимо стола со стульями.
Она пошла влево, огибая крышу с противоположной стороны. Каждый новый приступ боли напоминал ей о том, что она проиграла.
«Нет, только не сейчас».
– Ее взгляд скользил по пушистым теням деревьев и кустарников в кадках.
Внезапный топот ног заставил ее метнуться вправо. Риццоли расслышала быстрые шаги, увидела тень, которая неслась прямо на нее.
Мур крикнул:
– Стоять! Полиция!
Но тень все равно приближалась.
Риццоли присела на корточки, держа пистолет на взводе. Боль, пульсирующая в лице, вызвала приступ бешеной ярости. Бесконечные унижения, ежедневные насмешки и оскорбления, выплескиваемые на нее всеми дарренами кроу мира, казалось, слились в этой вспышке злобы.
«На этот раз, ублюдок, ты от меня не уйдешь».
Даже когда мужчина вдруг остановился перед ней и поднял руки вверх, она не дрогнула и не отказалась от принятого решения.
Она нажала на курок.
Человек пошатнулся. Попятился назад.
Она выстрелила второй раз, третий, получая удовлетворение от каждого рывка пистолета.
– Риццоли! Прекратить огонь!
Окрик Мура наконец достиг ее ушей. Она застыла, все еще продолжая целиться, чувствуя, как от напряжения ломит руки.
Преступник лежал ничком, не двигаясь. Она выпрямилась и медленно двинулась к скрюченному телу. С каждым шагом все отчетливее осознавая ужас содеянного.
Мур уже стоял на коленях возле трупа, пытаясь нащупать пульс. Он поднял на нее взгляд, и, хотя в темноте трудно было различить выражение его лица, она догадалась, что он смотрит на нее с упреком.
– Он мертв, Риццоли.
– Он что-то держал... в руке...
– У него ничего не было.
– Я видела. Я точно знаю, что видела! – выкрикнула она.
– Он стоял с поднятыми руками.
– Черт возьми, Мур. Я стреляла по необходимости. Вы должны поддержать меня!
Вокруг стало шумно от голосов полицейских, взобравшихся на крышу. Мур и Риццоли так больше ничего и не сказали друг другу.
Кроу посветил фонариком на убитого. Риццоли разглядела широко раскрытые от ужаса глаза, рубашку, темную от крови.
- Предыдущая
- 45/72
- Следующая
