Лилея - Чудинова Елена В. - Страница 50

• Предыдущая
• 50/96
• Следующая

- Королева Жемчужина была востра на язык, - добавил де Ларошжаклен. - Мне так еще по нраву ее слова в случае с плащами.

Но услышать, что сказала королева Маргарита Прованская относительно каких-то плащей, Нелли на сей раз не довелось.

- На носу Лоньон, - сказал Ан Анку. - Чтоб не терять времени по высадке, монсеньор, быть может, Вы теперь уж напишете расписку?

- Твоя правда, - господин де Роскоф вытащил карманный бювар и грифель.

- А что сие за расписка? - не сумела не полюбопытствовать Нелли.

- Мы вить оставим теперь лодку на берегу, - поспешил отозваться Ларошжаклен, но избегая при этом взгляда Нелли. Впрочем, он и весь день его отчего-то избегал. - Но люди, у коих Ан Анку брал ее в Роскофе, не могут подарить хорошее парусное судно на выброс. Верней подарили б, конечно, не будь другого выхода. А сей выход придуман давно. Такие листки называются расписками Королевской Католической Армии.

- Но для кого предназначена такая расписка? - не поняла Нелли.

- Да кто ж знает? Для первого, кто найдет лодку. Он и будет знать, куда и кому ее доставить обратно.

- А если сей не разумеет грамоте?

- Покажет тому, кто разумеет. Но ялик воротится к хозяевам. У нас тут появилось много новых законов - не меньше, чем у санкюлотов. Только наши исполняются свято. Есть, конечно, риск, что лодку обнаружат первыми синие - но он невелик.

- Интересная вещь коромысло, особенно крючки, - взвилась вдруг Катя. - А коли все ж наткнутся - так читай себе, синий, кого убивать идти?

- Не прочтете ль сударыням нашим, что написали, Белый Лис? - развеселился вдруг Ларошжаклен.

- «Туда, где пять урожаев назад сидр вышел хуже не бывает, тому, чья покойная мать была из Плуарета, а средняя дочь пошла за слугу в именье того, в чьем щите змея да ворона», - господин де Роскоф поставил размашистую подпись.

Смеялись все, да так, что переполошили птиц в их прибрежных гнездовьях.

- Ох, ловки, - выдыхала сквозь смех Катя, - ох, ловкачи!

- Ну… и шарады… у вас тут… батюшка! - смеялась Нелли. - Хотела б я… знать.. каковы ж тогда…фанты?

Вскоре листок бумаги белел уже, прицепленный к мачте вытащенного на песок судна. От воды его волокли довольно долго, но Нелли не удивилась, зная, как высоки здешние приливы.

Едва вода отступила, местность сделалась заунывна. С дороги, поросшей дроком, свернули напрямик, по земле, верно, слишком скудной для посева. Жалкая трава, не всякая корова польстится, вовсе не мешала идти. Единственным, что радовало глаз, во всяком случае на вкус Нелли, были исполинские валуны, разбросанные повсюду, словно разорвавшаяся нитка великаньих бус.

- Король Людовик родился в день, что назывался тогда в народе Днем Черных Крестов, - продолжил меж тем господин де Роскоф. - По городам ходили тогда покаянные процессии, алтари убирались в черное. Верно, то была память о каком-нибудь море, коль скоро сей обычай обветшал, когда самое бедствие забылось. Многие усмотрели после в том признак, что Крестовому походу короля не суждено было закончится удачею. И все ж для нас он прежде всего святой крестоносец.

Нелли, честно говоря, хотела б уже послушать о Франциске Первом, поди и о сем венценосце свекор знал немало занятного. Но очень похоже было, что их спутников занимал нынче только король Людовик Девятый.

- Последний крестоносец, - с горечью молвил де Ларошжаклен. - Зачем ушли те времена, зачем начались иные?

- Царица Небесная! - Параша, уж отравившаяся от дурноты, как попала на берег, вдруг сломя голову побежала вперед, присела на землю так стремительно, что сперва показалось, будто споткнулась.

- Чего там у тебя? - окликнула Катя.

Параша не ответила.

Ничего особо любопытного, меж тем, она и не нашла. Перед нею пробивался из земли какой-то цветочек, самого невзрачного виду. Может редкий какой, нужный для целительства? Нету, вовсе ничего подобного! Приглядевшись, Нелли узнала лилею, да не какую нито особенную, а из тех, что и в Кленовом Злате росли в избытке. Как раз перед ихо отъездом так же пробивались сии цветки на Елениных клумбах.

- Можно б преподнести сей цветок мадам де Роскоф, да только на нем и бутон-то не вызрел, - де Лекур, тем не менее, протянул было к цветку руку.

- Куда?! - Параша со всей силы хлопнула молодого дворянина по руке.

- Парашка, да укачало тебя, что ль вовсе? - возмутилась Нелли. - Нашла диво, чтоб из-за него драться! Заурядная лилея.

- Да подумай ты головою, - в голосе Параши было нечто, основательно похожее на страх. - Лето к августу клонится, где ж такое видано, чтоб из земли цветы пёрли?

- Не признак ли сие Скончания Дней? - усмехнулся де Ларошжаклен. - Времена года, говорят, при них перемешаются.

- Не умею сказать, - голос господина де Роскофа сделался напряжен. - Оставим сей цвет его странной судьбе и проследует дале. Время не ждет.

Следующий цветок приметил уже Ан Анку. Был он чуть больше и начинал понемногу раскрывать лепестки. Лепестки были прозрачно белы и пахли весною, пробуждением Натуры. Но даже и забывши, что на носу август, все одно нельзя было не дивиться. Очень уж необычно глядел царственный цветок в окружении льнущих к земле сирых мелкоцветов.

Неохотно, словно жалея расстаться с диковинкою, путники двинулись вперед.

Третий крин приметила уже Нелли, хоть и была средь подруг самой неприметливой. Но на сей раз она не отрывала глаз от земли, не в силах воспрепятствовать себе предаваться несуразному гаданию: будет еще один цветок или нет? И он явился, еще даже не цветок, а наливающийся бутон в комьях неосыпавшейся грязи.

- Он же вылез едва, а уж цвести собрался, - встревожено шептала под нос Параша. - Право слово, последние времена и есть.

- Довольно красивые последние времена, - отозвалась Нелли.

- Нет, сие не есть Скончание Дней. - Голос господина де Роскофа прерывался от волнения. - Быть может… Во всяком случае, коли мы встретим еще один цветок, предположенье мое окажется верным.

Четвертый цветок увидал Ларошжаклен. Шагах в двадцати от предыдущего, он цвел вовсю. Но первым к благоуханному крину подошел господин де Роскоф.

- Дети мои, - теперь он был спокоен. - Перед нами шли друзья. Быть может мы их нагоним, путь здесь один, шуанский путь. Перед нами шли друзья, и они были не одни. Возблагодарим Господа.

Господин де Роскоф снял шляпу и преклонил колено. То же сделали Ларошжаклен, Ан Анку и Лекур. Недоумевая, подруги переглянулись и также опустились на колени. Сколь странно было сие под открытым небом, на продуваемой ветрами пустоши, пред цветком лилеи!

- Te Deum laudamus; te Dominum confitemur, - запел господин де Роскоф.

- Te aeternum Patrem omnis terra veneratur, - отозвались трое молодых мужчин.

- Tibi omnes Angeli, tibi Caeli, Exaudi, et universae Potestates!

- Tibi Cherubim et Seraphim incessabili voce proclamant: Sanctus, Sanctus, Sanctus, Dominus Deus Sabaoth!

- Pleni sunt caeli et terra majestate gloriae tuae! - голос господина де Роскофа казался сильным и молодым.

- Te gloriosus Apostolorum chorus

Te Prophetarum laudabilis numerus! - подхватил на сей раз один Ан Анку, едва господин де Роскоф смолк.

- Te Martirum candidatus laudat exercitus, - отвечали Лекур и Ларошжаклен.

- Te per orbem terrarum sancta confitetur Ecclesia, - воззвал господин де Роскоф.

- Patrem immensae majestatis, - отозвались шуаны.

- Venerandum tuum verum et unicum Filium,

- Sanctum quque Paraclitum Spiritum.

- Tu Rex gloriae, Christe.

- Tu, Patris sempiternus es Filius.

По плоской пустоши голоса неслись недалёко, однако ж величественным и прекрасным показался Елене древний гимн, которому внимали, не иначе, только камни-валуны. Да еще разве что самый цветок, которому сей отчего-то пелся.

• Предыдущая
• 50/96
• Следующая