Остров Голубых Дельфинов - О'Делл Скотт - Страница 14

• Предыдущая
• 14/28
• Следующая

Солнце уже закатилось, и я почти ничего не видела в наступившей тьме. К тому же у меня разболелась нога. Поскольку добираться до дому было далеко, я ушла, оставив морских слонов на берегу. Их рёв нёсся мне вслед и когда я взбиралась на скалу, и долгое время спустя.

К тому времени как я доковыляла до дому, нога разболелась так сильно, что я с трудом подлезла под оградой и отодвинула увесистый камень, Пять солнц я просидела в хижине, потому что нога здорово распухла, а никаких трав, которыми можно было бы её полечить, у меня в запасах не нашлось. С едой проблем не было, но воды через три дня осталось в корзине на донышке. Спустя ещё два дня корзина совсем опустела. Надо было во что бы то ни стало идти в лощину, к источнику.

Из дома я вышла с восходом солнца, захватив копьё, лук со стрелами и моллюсков, которых собиралась съесть на обед. Продвигалась я черепашьим шагом: приходилось ползти на карачках, притом что провиант я привязала к спине, а оружие волокла следом.

К роднику можно было добраться и более коротким путём, но переползать многочисленные скалы я не могла и вынуждена была избрать кружную дорогу, через кустарник. В лощину я попала, когда солнце уже стояло высоко над головой. Теперь до источника было рукой подать, поэтому, как мне ни хотелось пить, я решила устроить небольшой привал и пожевать кусочек кактуса, который отломила от ближайшего растения.

Пока я отдыхала, посасывая кактусовую мякоть, в зарослях напротив показался крупный серый пёс, предводитель собачьей стаи. Он шёл медленно, склонив голову к земле и обнюхивая мои следы. Вскоре он тоже углядел меня – и застыл на месте. За ним трусила гуськом вся его ватага. Она тоже остановилась.

Я схватила лук и приладила стрелу, однако вожак успел скрыться в кустарнике, другие собаки тоже исчезли. Целиться стало не в кого. Стаи как не бывало, она испарилась в мгновение ока.

Я прислушалась. Собаки двигались совершенно бесшумно, но, даже не слыша их шагов, я была уверена, что они попытаются окружить меня. Я поползла дальше, время от времени останавливаясь прислушаться, оглянуться назад, смерить взглядом расстояние до источника. Нога очень болела. Лук со стрелами я бросила на месте привала: всё равно я не смогла бы стрелять в густом кустарнике. В одной руке у меня было копьё.

Наконец я добралась до родника. Он бил из расщелины в скале, с трёх сторон окружённый отвесными каменными громадами. Поскольку оттуда ждать нападения собак не приходилось, я легла на землю и принялась пить, одновременно наблюдая за лощиной, по которой пришла. Утолив жажду, я наполнила водой корзину, почувствовала себя гораздо бодрее и поползла к ближайшей пещере.

Над входом в неё виднелся пласт какого-то чёрного камня. Рядом росли невысокие кусты, среди которых я разглядела большого серого пса: торчала только его голова. Пёс стоял не шелохнувшись, однако его жёлтые глаза следили за моим приближением. Сзади высовывалась голова другой собаки… и еще одной. Копьём до них было не достать.

Внезапно я заметила шевеление в кустах на противоположном склоне лощины. Значит, стая разделилась и ждет меня с двух сторон.

Но я уже подползала к входу. Ещё мгновение – и я скрылась в пещере. Снаружи донесся топот ног, треск сучьев, затем воцарилась тишина.

Я была спасена. Впрочем, я понимала, что собаки не оставят меня в покое. И они действительно вернулись вечером и до утра сторожили меня в кустарнике – к счастью, не решаясь подойти ближе.

Вход в пещеру был узкий, но внутри оказалось гораздо просторнее, даже можно было встать во весь рост. С потолка капала вода, без огня в пещере было промозгло и зябко, однако я просидела в ней шесть солнц (пока не зажила нога), выползши наружу всего один раз, за водой к роднику.

Живя в пещере, я решила сделать её своим вторым приютом – на тот случай, если снова поранюсь или заболею. Стоило мне окрепнуть и начать нормально ходить, как я занялась обустройством нового дома.

Пещера многократно извивалась в ту и другую сторону и вела далеко в глубь горы, но меня интересовала лишь та её часть, что располагалась непосредственно у входа и куда днём даже заглядывало солнце.

В давние времена эту пещеру использовали мои предки (уж не знаю, для каких надобностей), поэтому на каменных стенах сохранились вырезанные животные. Там летали и плавали пеликаны, а ещё были изображения китов, дельфинов, морских слонов, чаек, воронов, собак и лис. У самого входа мои прародители вырубили в камне два глубоких сосуда, которые я решила приспособить для воды: они оказались значительно вместительнее корзин.

Вдоль одной стены пещеры я обрудовала такие же полки, как в хижине, и заполнила их морскими ушками, мидиями и злаками. На всякий случай я запасла также лекарственных трав, что росли на горе повыше источника. В пещеру перекочевал и мой первый лук со стрелами. Наконец, я устроила себе удобное ложе из водорослей, наносила сухого хвороста для костра, а потом заложила вход камнями, оставив лишь крохотный лаз в самом верху.

На всё это меня подвигла память о тех днях, когда я болела и мучилась от жажды. Работа была тяжёлая, в основном мужская, но только окончив её, я позволила себе сходить на лежбище морских слонов.

Добралась я туда во время отлива. Останки старого самца лежали высоко на склоне. Кости были дочиста обглоданы чайками, и всё-таки я пришла не зря.

Отдельные зубы были шириной в пол-ладони, а длиной с кисть руки. Часть клыков была изогнута, часть сломана, тем не менее, отобрав самые лучшие и обработав их песком, я получила четыре прекрасных жала для копий – широких у основания и острых-преострых с другой стороны.

Два из них я приделала к копьям и, наконец-то почувствовав себя во всеоружии, собралась идти к собачьей пещере.

Дикие собаки водились на Острове Голубых Дельфинов с незапамятных времен, однако после того как алеуты истребили большую часть наших мужчин, стая разрослась за счёт животных, оставшихся беспризорными, и обнаглела сверх всякой меры. Ночью собаки только и делали, что шастали по селению, днём тоже держались неподалёку. Мы уже решили раз и навсегда избавиться от бродячих собак, когда появился корабль, который увёз моих соплеменников из Галас-ата.

Я была уверена, что стая обнаглела благодаря вожаку – огромному псу с густой гривой и жёлтыми глазами.

До прихода алеутов ни я, ни кто другой из моих односельчан не видал этого пса; очевидно, он приплыл с охотниками и остался на острове после их отъезда. Он был гораздо крупнее наших собак, которые к тому же были короткошёрстные и с карими глазами. Вне всякого сомнения, вожак принадлежал алеутам.

Хотя я прикончила в общей сложности четырёх собак, стая не только не уменьшилась, но даже выросла, потому что успели народиться новые. А молодые собаки были даже свирепее старых.

Прежде всего я пошла на гору около их логовища и, воспользовавшись отсутствием стаи, наносила к входу много охапок хвороста. Затем стала дожидаться, когда собаки заберутся в пещеру. Прошатавшись целую ночь по острову, они вернулись под утро отсыпаться. Тогда я взяла два копья и новый лук с пятью стрелами и, сделав большой круг возле входа в пещеру, подкралась к нему сбоку. Там я оставила всё своё оружие, кроме копья.

Подобравшись ещё ближе, я подожгла хворост и затолкала его в пещеру. Собаки молчали, точно не слышали моей возни. Я забрала всё снаряжение и влезла на каменный уступ напротив входа.

Огонь полыхал вовсю. Часть дыма уходила по скале наверх, но в основном он должен был скапливаться в пещере. Скоро дым выкурит оттуда свору. Пятью стрелами я могла рассчитывать убить не больше пяти собак, однако этого с меня вполне хватило бы, если б среди них оказался вожак. Наверное, разумнее было бы приберечь все стрелы для него одного. Так я и решила поступить.

Стая дождалась, пока огонь догорит, после чего три собаки выскочили из пещеры и убежали. Их примеру мгновенно последовали ещё семь, а значительное время спустя – новая такая же группа. Но основная часть стаи продолжала сидеть внутри.

• Предыдущая
• 14/28
• Следующая