Роковое чувство (СИ) - Дягилева Лиса "Helcesa" - Страница 34
- Предыдущая
- 34/66
- Следующая
— Вы не перестаете меня удивлять, господин Эм, — Катце присел на постель, продолжая насторожено смотреть на блонди.
— И чем же я вас удивил? — спросил Эм с притворным любопытством.
— Ваша осведомленность, сама по себе удивительна, — ответил монгрел, явно припомнил Эму историю с борделем Минос.
«Стоит только намекнуть на неделовые отношения, как он начинает дерзить, — Второй Консул Амои мысленно продолжал анализировать поведение монгрела, — что за интересная реакция? Блажь? А может быть просто попытка защититься?» Блонди задумчиво оценивающе посмотрел на Катце. «Лучшая защита — есть нападение, так, по-твоему?.. Увы, мой мальчик, со мной это далеко не так». Увлечённый собственными мыслями, блонди даже не заметил, как «мальчик» стал «его».
— Хм… Да, я знаю какие условия жизни в Кересе, — он пожал плечами, не считая этот аспект достойным внимания. — Отчёты мне пишут регулярно, но это, если честно, меня не особо интересует.
Катце облизал губы и отвернулся — всего на миг, только чтобы не дать Раулю заметить, что он нервничает. И опять эта дрожь… Катце знал, что рано или поздно Рауль прикоснется к нему, но он даже не подозревал, насколько сильные ощущения может вызвать только одна мысль об этом! Монгрел сделал глубокий вдох. «Не смей думать об этом, Катце. Нельзя хотеть такое чудовище. Вспомни, что он сделал с тобой». Последующие воспоминания о Раная-Уго привели монгрела немного в чувства. Во всяком случае, отвлечься от мысли об обнаженном блонди в своей постели получилось весьма удачно.
— Что же вас интересует?
— Что интересует? — повторил вопрос Рауль. — Ты, — тихо хмыкнув, ответил он — будто показывая несостоятельность и даже глупость очевидного ответа.
А Катце еще минуту назад думал, что его ничем не удивить. «Ты…» — мысленно повторил он, словно пытаясь осознать смысл этого слова… и не мог. «Ты…Я… Мы…» Нет, не получалось. Если бы Рауль сказал ему такое раньше — ещё до истории с Ёхито, наверное, Катце просто бы подошел и нежно поцеловал его в губы, а потом бы отдавался ему с желанием, даже наплевав на то, что это был эксперимент. А что сейчас?
Проигнорировав откровенное хамство монгрела, блонди встал. Эм намеренно направился к постели Катце, но в самый последний момент свернул и остановился у стены с картиной. Рауль долго смотрел на полотно, покрытое, очевидно, масляными красками. Он не особо разбирался в живописи, но картину с Терры сразу узнал.
— Зачем она тебе? — казалось бы, просто вопрос.
— Мне просто нравится, — спесь монгрела сошла на нет так же, как и страх. Стало просто тоскливо, и Катце снова потянулся за сигаретами. Однако он так и не закурил.
Оторвавшись от картины, блонди пристально взглянул на понурого Катце — тот сгорбившись, смотрел куда-то себе под ноги и нервно теребил в руках уже ни на что не похожую сигарету. Рауль нахмурился — в этом состоянии монгрел нравился ему ещё меньше чем в озлобленно наглом. Намного меньше. Не особо отдавая отчёт своим действиям, блонди тихо подошёл к кровати дилера и забрал у него из рук то, что осталось от сигареты, выкинув её в пепельницу.
— Ты слишком много куришь, — нейтрально, — ещё немного и может начаться рак, а это достаточно неприятная болезнь.
Рауль стоял рядом с постелью, просто глядя на склонённую рыжую макушку перед ним. Что делать дальше? Пока ответа на этот вопрос Рауль Эм не знал.
Катце поднял заинтересованный взгляд на блонди, стараясь скрыть за ним свои истинные чувства: напряжение, ожидание… А чего он ждет? Пока его снова начнут бить? Монгрела передернуло даже не от этой мысли, а от осознания того, что он не шарахнулся от Рауля. И все же, осторожность никому не мешала. Дилеру даже в какой-то момент показалось, что Рауль продолжает свой проклятый эксперимент.
Катце медленно поднялся и немного отступил назад — словно не от испуга, а чтобы дать блонди больше личного пространства. В зеленых глазах Рауля проскальзывало что-то незнакомое.
— Такие мелочи не должны заботить Второго Консула Амои.
Рауль хмыкнул.
— Зато они должны волновать обладателя этих самых лёгких. И если он не в состоянии осознать последствия самостоятельно, это приходится делать кому-то ещё, — тон и настроение голоса совершенно не угадывалось — то ли блонди просто рассуждал, то ли откровенно смеялся над монгрелом, а возможно — и заботился.
Заметив маневр Катце, Рауль усмехнулся:
— И всё же боишься… И зря, — неожиданно пожал плечами он, — играй по правилам и бояться будет нечего. Абсолютно, — сделав ударение на последнее слово, блонди пристально посмотрел на монгрела, ожидая верной или, как в большинстве случаев, неверной реакции.
— По чьим правилам? — монгрел подозрительно прищурился. Его настроение становилось все хуже.
— По общеизвестным, — усмешка, — и общепризнанным.
— Ты столько раз давал мне повод бояться тебя, Рауль, что я уже ничего другого не умею. Ты пришел, чтобы снова поиздеваться надо мной? — во взгляде Катце читался упрек. — Предположим, что так… Твое настроение улучшается от этого, Рауль? Что ж, я рад, что хоть на что-то я гожусь. Ты все равно сделаешь это со мной… Не вижу смысла — тянуть. — Катце сделал резкий шаг вперед и приблизился к Раулю вплотную. — Только не говори, что тебе не безразлично то, что я курю, или я сам… Это жестоко.
На миг растерявшись, когда монгрел шагнул к нему, Эм быстро взял себя в руки. Он с непонятным чувством слушал признания монгрела. «Так вот как ты это всё воспринимаешь?.. Интересно, начни ты говорить о своих чувствах и эмоциях раньше, всё было бы как-то иначе?»
Блонди пристально, практически не мигая, смотрел на Катце, не прерывая его речь и не пытаясь помешать признаниям. «Ты глупый, Катце… Не смотря на то что прожил не так мало, ты по-прежнему уверен в том, что в жизни всё либо чёрное, либо белое, а на самом-то деле всё серо, просто с разными оттеками».
— Жестоко говорить то, что думаешь? — прозвучало странно спокойно. — Интересный у тебя взгляд на вещи, Катце. Как-нибудь объяснишь его суть?
Пользуясь близостью, одна рука легко легла монгрелу на талию, ненавязчиво привлекая ближе к себе, а пальцы второй погладили шрам на щеке. Взгляд блонди был отрешённо-спокойным, пожалуй, такого выражения на лице Рауля Эма не видел никто и никогда.
— Жестоко говорить о том, чего не чувствуешь, — взгляд Катце невольно скользнул по губам Рауля, а затем — в сторону. Блонди раньше никогда не касался его так нежно — словно соблазняя — это было странно и в то же время завораживало. Спокойствие и мягкость Рауля гипнотизировали монгрела.
«Я, должно быть, веду себя, как последний идиот», — Катце закусил губу, задумчиво глядя на картину, висящую на стене. «Зачем я подошел к нему сам? Я же не хочу этого — не хочу его объятий — таких крепких и властных, не хочу его поцелуев — горячих, пьянящих, не хочу его откровенных ласк и мягкого голоса. Не хочу. Но если так, то что я делаю?»
— И глупо говорить то, чего не понимаешь, — тихо произнёс Рауль, будто подводя итог всему вышесказанному.
Катце никак не сопротивлялся физически, но вот морально был в смятении. Он отводил взгляд, пряча свою душу от блонди и, очевидно, опять убеждая себя в том, что всё как-нибудь само собой решится.
«Нет уж, Катце, — внутренне улыбнулся Эм, — всё решится сложно, и ты примешь в этом непосредственное участие. Но как же?..»
Блонди почему-то не хотелось вновь применять силу или моральное принуждение — это сейчас только всё испортит, необходимо было искать другие варианты развития событий, причём именно такие, какие нужно. В этом-то состояла вся загвоздка.
Рауль отвёл чёлку с лица Катце и медленно приблизил своё, безмолвно переходя к давно придуманному, но постоянно отметаемому по определённым причинам варианту действий.
— Можно? — просто одно слово, тихий шёпот в губы монгрела, чтобы было понятно и без окончания фразы.
Катце посмотрел в зеленые глаза — немного непонимающе, но открыто. Что-то довольно странное происходило между ним и Раулем. Таким Катце видел его впервые и впервые не понимал своих собственных чувств. Он снова задался вопросом: какую игру ведет блонди? — и тут же плюнул на все варианты ответов. Он невозможно сильно устал от ненависти. У Катце долго никого не было и может быть, он просто истосковался по ласкам, а возможно все дело заключалось в самом Советнике Первого Консула, но это уже не имело значимости. Катце знал, что завтра с утра он горько пожалеет о том, что сделал…
- Предыдущая
- 34/66
- Следующая
