Роковое чувство (СИ) - Дягилева Лиса "Helcesa" - Страница 35

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая

— Да, — на одном придыхании. Руки осторожно легли на плечи Рауля.

Не сказать, что блонди сомневался в ответе монгрела — он просто примерно рассчитал процентное соотношение «отказ — согласие» и оказался прав, но эта мысль, едва возникшая на краю сознания, быстро покинула его. Реальность ощущалась — словно голыми нервами — остро, даже слегка болезненно. Тёплые ладони на его плечах, жаркие сухие губы с явным привкусом дыма. Мир будто сошёл с ума! И на краю этого, практически безумного сознания — единственная мысль: «Он мой. По собственному желанию. Добровольно», — и эта мысль пьянила гораздо сильнее поцелуя.

Губы Рауля мягко коснулись губ Катце — будто знакомясь, пробуя на вкус. Этих прикосновений хватило ненадолго — язык медленно проник внутрь, рука, ласкающая шею монгрела, кончиками пальцев легко пощекотала кожу, заставляя разжать зубы и поцелуй стал именно таким, как и хотел Рауль — глубоким, близким, почти любовным. Вторая рука блонди обвилась вокруг талии Катце сильнее, привлекая к себе ближе, но, не причиняя боли. Несмотря на своё состояние, Эм себя контролировал.

Катце не сопротивлялся, полностью отдавшись ощущениям. Ему казалось, что он должен был испытать если не ненависть, то отвращение. Ничего этого не было. Стоило Раулю чуть приласкать его, и монгрел поддался. Рауль в первый раз спросил разрешения поцеловать монгрела, в первый раз обращался с ним, как с равным. Это было удивительно и приятно. Сердце Катце билось сильно и горячо, и он вдруг стал отвечать на поцелуй Рауля. Вначале — несмело, уступая. Через минуту — открыто и с желанием. Еще через три удара сердца — страстно.

«Будь, что будет, — подумал Катце, увлекая Второго Консула за собой на постель и не размыкая объятий. — Мы не в Эос… Сегодня можно».

Позволив увлечь себя на постель, блонди словно поставил точку в своём исследовательском эксперименте — как предмет исследований Катце его больше не интересовал, зато стал интересовать как несколько другой предмет, какой именно — пока оставалось загадкой. Рауль не называл происходящее никаким чувством, это просто было, и он наслаждался им.

С трудом оторвавшись от губ монгрела, Эм немного приподнялся над распростёртым под ним телом и начал медленно расстёгивать пуговицы на рубашке Катце, тут же прикасаясь губами к постепенно обнажающейся коже. Пуговиц было немного, но Рауль специально медлил, желая чтобы монгрел сам показал свои чувства — будь то нетерпение или осознание ситуации, в общем-то, не так важно.

Катце казалось, что так не бывает — каждый поцелуй Рауля словно обжигал его изнутри, проникал в кровь жаром, а оттуда растекался по мышцам приятной дрожью. Монгрел остро ощущал потребность прикоснуться к Раулю, и он сделал то, чего никогда раньше себе не позволял — Катце осторожно протянул ладонь, и провел ею по золотым шелковистым волосам — словно пробуя на мягкость. «Что мы творим?» — мелькнула отстраненная мысль. Пальцы правой руки зарылись в волосы блонди, левая рука уже заскользила по ребрам вниз, для того, чтобы помочь Раулю снять сьют. «Он позволяет мне касаться себя?» Вздох… Тихий стон, и снова вздох. «Что происходит?»

Закончив с рубашкой, блонди коснулся губами пупка Катце и уже готов был подняться выше, когда пальцы монгрела вплелись в его волосы, а вторая рука скользнула вниз по рёбрам, очевидно, пытаясь справиться с одеждой. Рауль замер. Чужие прикосновения вызывали странное чувство — сродни боли. Моментально участился пульс, кровь в висках отчаянно пульсировала, вызывая головную боль. «Нет, Катце…не смей». Однако Рауль понимал, что стоит ему допустить резкость по отношению к полностью расслабленному сейчас монгрелу и тот моментально закроется. Приняв, на свой взгляд, самое оптимальное решение, Эм перехватил руку дилера своей, и мягко поцеловав ладонь, переложил с рёбер выше — на грудь — здесь она не доставляла столько неудобств. Прикосновения к волосам на удивление неприятными не были. «Странно, — отрешённо подумал Рауль, — никто ранее, кроме меня самого, их не касался».

Полностью распахнув рубашку Катце, Эм прижался к солнечному сплетению губами, а затем почти по-кошачьи потёрся о кожу груди щекой. Нужно было раздеть монгрела до конца и раздеться самому, но как сделать это в настоящем положении, блонди представлялось плохо, а оторваться он уже не мог.

Катце не стал настаивать на своем, когда Рауль убрал его руку с талии. Иногда от старых привычек трудно избавится, а Катце почему-то очень не хотел все испортить. Сейчас он мысленно просил Эма не останавливаться, но сказать боялся. Злясь на себя за свою трусость, Катце все больше убеждался, что хочет Рауля. Он столько раз видел во сне, как они занимаются любовью на этой самой постели, но никогда и, ни при каких обстоятельствах Катце не мог предположить, что это абсурдное тайное желание исполниться. Сейчас он даже ни разу не вспомнил о Ёхито. То, что было с Раулем, было в сто раз ярче, острее, желаннее. Монгрел задыхался от переполнявших его чувств.

— Я так скучал по тебе, — это тихое признание само собой слетело с губ.

Рауль незаметно перевёл дух, поняв, что намёк ясно понят, и настаивать не придётся. К таким прикосновениям он пока не был готов. «Пока?! О чём я думаю?» — И через секунду — «Неважно. Сейчас не важно».

Блонди начал медленно подниматься губами вверх по груди Катце, как прозвучали те самые слова — тихие, тише шепота, но ТЕ САМЫЕ. Рауль не знал, что на них ответить. Хотелось сказать: я знаю, но шестым чувством он понимал, что это не то. Он с трудом оторвался от шеи Катце, которую в то время целовал и, приложив палец к губам монгрела, едва слышно выдохнул:

— Тссс, не надо слов, — и снова приник к бьющейся на шее жилке, дразня кожу зубами и медленно поднимаясь к губам Катце. Рауль глубоко целовал монгрела, одновременно слегка приподнимая его над кроватью, чтобы стянуть рубашку.

Катце сгорал от нетерпения, но вот торопить события не пытался. Такие ночи — редкий подарок судьбы. Этот — возможно первый и последний. Ненависть, которая жгла его, словно болезнь — прошла. Едва Катце вернулся из Раная-Уго, он хотел мстить Раулю, но, как не странно, предпринимать ничего не стал. Позже он через третьи лица навел справки о Ёхито — оказалось, что тот нашел себе нового покровителя и вполне неплохо устроился. Катце был рад за него, пусть даже и не особо искренне. Монгрел просто попытался все забыть и начать жизнь заново. Если бы не их встреча с Раулем в лифте, все так бы и осталось. Сейчас Катце вспомнил, как Рауль был настойчив и неделикатен, но монгрел вдруг понял причину своих страхов — Катце боялся не домогательств Рауля, а своих собственных чувств к нему. Насколько они сильны он понял только сейчас.

Катце позволил Раулю стянуть с себя рубашку, попутно выпутываясь из рукавов, чтобы хоть как-то ускорить процесс и уже корил себя за то, что вообще оделся. Он целовал Рауля откровенно и страстно — и это безумно нравилось. А когда нужно было сделать вдох, монгрел на миг отрывался от мягких губ любовника и тут же снова тянулся к ним в немой просьбе на продолжение. Ему очень хотелось снова прикоснуться к Раулю руками, но он сдерживал себя, понимая, что того, что он уже сделал, для блонди было более чем достаточно. Иногда Катце все-таки позволял себе прикосновения — почти невесомые, лишь кончиками пальцев — так, чтобы Рауль не заметил, как руки иногда вскользь касаются одежды, находят длинные прохладные пряди волос на одеяле.

Сняв рубашку Катце, Рауль провёл кончиками пальцами от рёбер до пояса державшихся на бёдрах брюк и, коснувшись губами кожи под пупком, медленно стащил их.

Блонди ещё раз убедился в том, что верно поступил, выбрав на эту роль именно Катце, хотя тот иногда и выкидывал слишком нелогичные действия и поступки, в целом, объяснять ему приходилось гораздо меньше остальных представителей этой страты — по крайней мере, табу на прикосновения он понял без слов. Правда, совсем избежать их без наручников или другого ограничения движений явно не получится, но это пока можно. Видимо, сегодня и вправду неправильная ночь.

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая