Избранник Пентакля - Вильгоцкий Антон Викторович - Страница 48

— А что поделаешь? — вздохнул Борланд. — Издержки смутного времени.

В стремительно пустеющем городе вдруг стало одним человеком больше. Одноглазый всадник спешился на окраине и, взяв коня под уздцы, побрел к ближайшему постоялому двору. Задерживаться в городе гость не собирался, а царившая на улицах напряженная атмосфера была ему только на руку. «Никто не станет особо напрягаться в поисках одного убийцы там, где полно убийц», — удовлетворенно подумал Тронг, слушая обрывки разговоров проходящих мимо людей. Люди эти, судя по их поведению, были бы совсем не прочь оказаться где-нибудь на другом берегу океана.

Оставалось найти и навсегда успокоить Борланда. В принципе задача не из простых, учитывая, что и жертва совсем не беззащитна, и город не самый маленький. Облегчить поиски помог заказчик убийства. Лангмар дал Тронгу магический амулет, который, по его словам, указывал местонахождение бывшего главаря разбойников. На вопрос о том, как такое возможно, колдун ответил, что в артефакте содержится кровь Борланда. О том же, как Лангмар сумел ее добыть, Тронг предпочел не спрашивать. Черные маги — те самые ребята, от чьих профессиональных секретов следует держаться как можно дальше.

Что же до самого будущего убийства, то тут Тронг особо не беспокоился. Темная ночь, глухой переулок, внезапный прыжок и удар ножом. Как множество раз до этого. Тронг с нетерпением ждал встречи с Борландом, а следом — и со своим новым глазом.

— Ты заметила? — спросил Даргор, закрыв за собой дверь.

Лой положила на пол у стола свою дорожную сумку, подошла к одной из кроватей и присела.

— Да, — сказала волшебница. — Он человек. И в момент гибели Учителя не мог пользоваться магией.

— Он никогда не мог ей пользоваться. Даже сильфа вызывал, прочитав заклинание в моих мыслях. Я почувствовал. Как в таком случае могло произойти… то, что произошло?

— Ума не приложу. Ты сам-то как думаешь?

— Есть два варианта. Первый — он был не один. И Ангуса убил как раз второй, который являлся магом, а с Тайрисом уже расправился Кедрик.

— Куда же делся маг?

— Покинул место преступления раньше, чем я обратил туда свой взор.

— Тогда, выходит, мы пошли по ложному следу?

— Ну почему же? Ты видела его так называемого ученика?

— Нет, не приглядывалась. Очень уж хотелось разорвать Кедрика на куски.

— А я пригляделся. Вот он — Заффа, кажется, — настоящий маг. Быть может, именно он и стоит за всеми этими гнусностями. Как бы там ни было, сегодня мы проследим за ними обоими. Эта парочка ведь собирается прогуляться на Кладбище криков. Я слышал, там когда-то было захоронение древних…

— Я видела Заффу и раньше. В магическом шаре. Это ему Кедрик принес артефакты… Даргор, ты вроде бы говорил о двух вариантах.

— Ну да. Сам я больше склоняюсь к первому. А второй и вовсе простой. Кедрик мог воспользоваться Сферой.

— Такой, как наша Сфера Кельдера?

— Ага. Только содержащей в себе Драконье Дыхание.

Волшебные Сферы являли собой артефакты, предназначенные для однократного применения мощных заклятий. Как правило, их использовали волшебники, не достигшие пока особых высот в Неведомом. Чтобы применить заключенное в Сфере заклинание, достаточно было разбить ее и волевым усилием направить высвободившуюся магическую энергию в нужную сторону.

Большинство Сфер, впрочем, содержали в себе не боевые заклинания, а разнообразных скованных существ. Это могли быть тролли, саламандры, вампиры и даже демоны. Или же кельдеры — крылатые небесные гиганты, которых принято было противопоставлять демонам. Секрет подчинения и заключения этих созданий в Сферы был давным-давно утерян, так что ценность артефакта, который хранители принесли с собой в Билану, приближалась, пожалуй, к ценности Пентакля Света. С тем лишь исключением, что воспользоваться Сферой можно было не больше одного раза — после выполнения задания могучий небесный витязь получал свободу и возвращался в тонкий слой реальности…

— Что ж, — тихо промолвила Лой, — мы непременно вытянем из стервеца всю правду. Осталось дождаться ночи.

В древнем склепе на Кладбище криков тоже ждали, когда наступит ночь. Правда, чего ждали укрывшиеся там люди, они и сами вряд ли смогли бы сказать. Ведь их далекий руководитель сказал просто «ждите», не уточнив, чего именно.

— Что мы будем делать, Хагнир? — то и дело спрашивали дзергопоклонники у лидера биланскои ячейки.

А ему оставалось лишь раз за разом повторять слова Лангмара.

Они действительно не могли предпринять абсолютно ничего. Магической энергии, накопленной всеми четверыми, могло хватить разве что для защиты или бегства через портал на случай внезапного нападения. Их основная миссия — воскрешение вождя дзергов Архун-Коллака — была в связи с этим приостановлена на неопределенный срок. Здесь, вдали от города, под землей, лишенные возможности выбраться на улицы, они не могли заниматься поиском новых жертв.

Оставалось ждать. По крайней мере — прихода ночи, которую черные маги привыкли считать своей союзницей.

И то, что с наступлением темноты им улыбнулась удача, Хагнир и компания восприняли как доказательство верности этого убеждения…

Та ночь неуловимо отличалась чем-то от всех остальных. Она наступила не постепенно, как это всегда и бывает, а словно бы за одну секунду, с ревом и жадным чавканьем поглотив город. Вместо неторопливого уютного смеркания холодная волна непроглядной темени единовременно рухнула на биланские улицы и площади. Фонари и факелы в ту ночь горели в десять раз менее ярко, чем в остальные. Так не тихая июльская ночь наступает — так приходит неистовая чудовищная гроза.

Было бы неправильно утверждать, что лишь одна живая душа в Билане понимала истинную суть происходящего. Ибо существо, которое напряженно вглядывалось в темные небеса, души не имело вовсе.

То был вампир Ревенкрофт. Стоя на крыше святилища Занзары — отсюда весь город был виден как на ладони, — он мрачно наблюдал за пришествием темноты в Билану. «Похоже, сегодня в городе случится нечто, способное испугать даже того, кто сам всю жизнь внушал страх окружающим», — подумал он.

Но ничего пока не случилось, и еще некоторое время можно было сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Ревенкрофт обернулся летучей мышью и, издав протяжный вопль, от которого внизу, в храме, похолодело сердце у лысого жреца, понесся в сторону проклятого погоста древних.

— Ну, вот мы и пришли. Добро пожаловать, — сказал Заффа, остановившись напротив символического входа на кладбище. Символического — поскольку вся эта местность ничем не напоминала то, что у людей принято называть кладбищем. Всего-то навсего огромный пустырь, обнесенный более чем наполовину разрушенной оградой. Часть камней, из которых она была сложена, охранила следы гномьей работы. Ну да, гномы ведь тоже когда-то были рабами дзергов наряду с людьми, эльфами и орками.

За века, проведенные без какого бы то ни было ухода, — кому ж захочется ухаживать за могилами плотоядных тиранов? — Кладбище криков пришло в абсолютное запустение. Но Борланд все равно представлял себе это место несколько иначе.

Весельчак и Заффа воткнули факелы в землю у «ворот» кладбища. Было видно, как за развалившейся стеной клубится белесый туман. И, разумеется, Кладбище криков на сто процентов оправдывало свое название: оттуда то и дело доносились ужасающие пронзительные вопли. Даже Борланд поежился. А Эрис — та и вовсе задрожала всем телом. Один лишь Заффа хранил стоическое спокойствие. Впрочем, он-то, наверное, продолжал бы его хранить даже в случае падения небесного свода на землю Схарны.

— Богиня Занзара, — прошептал Весельчак. — Ну, кто же это может так орать?

— Эти голоса никому не принадлежат, — сказал Заффа. — По крайней мере так гласит легенда. Согласно ей, звуки, которые мы сейчас слышим, — не более чем крики боли существ, погибших на этой земле в эпоху Волшебных войн. Они впитались в землю вместе с их кровью и по сей день продолжают звучать.