Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/40
• Следующая

— Кто его знает… Может, наоборот… Да ну его… Расскажи лучше про дочку.

— О, Настя у нас удалась! Учится на отлично. Красавица. В следующем году кончает школу. Собирается во ВГИК поступать.

— А способности-то есть?

— Говорят, есть. А как ты, Родька?

— Вроде все путем… Слушай, а что за отель? Пляж близко?

— Пляж свой, хороший.

— А на пляже есть на кого посмотреть?

— Ну, это дело вкуса…

— Можно подумать, ты моих вкусов не знаешь…

— Вкусы меняются.

— Да нет…

— Есть одна, мы даже с Вавочкой поспорили, я сказал, ты на нее западешь, а она говорит, ты молоденьких любишь.

— Что за баба?

— Слушай, приедем, увидишь… Кстати, городок прелесть.

— Черт, что, так и будем с чемоданом таскаться? — сообразил Родион.

— Да, я как-то не подумал. А впрочем, есть одна идея.

— Внимаю!

— Я тут Вавочке шубку купил, дорогую, так хозяева как-то к нам прониклись, приглашали заходить… Попробуем у них оставить.

— Эх, хорошо, — воскликнул Родион, вылезая из такси.

По выщербленным мраморным плитам старинного городка, напоминавшего какие-то фильмы, они углубились в путаницу узких романтических улочек.

— Ты тут уже ориентируешься? — спросил Родион. — Впрочем, ты всегда хорошо ориентировался.

В меховом магазине Олега узнали, с радостью согласились принять чемодан и даже предложили кофе с ликером из кумквата, местной гордости.

— Славные люди, — заметил Родион.

— Да, старик такой профи… Мы с Вавочкой только сунули туда нос, как он говорит: «Мадам, есть шуба специально для вас!» Снял с вешалки, Вавка ахнула, примерила — чудо! Как на заказ сшито! С одного взгляда… Я говорю, может еще в других магазинах посмотрим, а она ни в какую. Хочу эту! Так мы потом, уже купив, в другие магазины все-таки заглянули. Но ничего даже близко напоминающего эту шубу не увидели.

— Да, Олежек, ты, как это у классика говорилось: какой-то там «идеал московских всей мужей». Повезло Вавке!

— Знаешь, это мне повезло, старичок. Мне с ней легко.

— И на сторону не ходишь?

— Специально нет. Зачем? Но если подвернется что-то и можно без особого риска, то почему бы и нет…

— Ну да, пресловутая полигамия… — засмеялся Родион. — А что тут надо заказывать?

— Я лично обожаю мусаку.

— Это что-то с баклажанами, да?

— Да.

— Ну что ж, поскольку мы в Греции, будем есть мусаку и пить метаксу?

— Давай!

— А ты куда это смотришь, Олег?

— А тут эта бабенка…

— Какая?

— Не оглядывайся, неудобно.

— Какая бабенка? Объясни толком.

— Та, что я для тебя присмотрел. Но, боюсь, ты опоздал, она тут с молодым любовником.

— А ей сколько?

— Максимум тридцать три — тридцать четыре.

— А любовнику?

— Лет двадцать. Красавец…

— Тем интереснее будет отбить.

— Так ты ж ее еще не видел! — засмеялся Олег.

— Сейчас погляжу! — Родион встал и направился вглубь кафе — они сидели на террасе — в туалет. Через несколько минут он появился и рассеянным взглядом окинул террасу. Его как будто ударили под дых. С первого, мимолетного взгляда он понял, что это его женщина. Он любил эту чисто русскую красоту. Русые, гладко зачесанные волосы, прелестный овал чистого, нетронутого ботоксом и прочими мерзостями лица. Большие синие глаза, грустные и глубокие. И на лице явственно читалась любовь. Надо сказать, что и объект этой любви был хорош! Отобью! Во что бы то ни стало, отобью!

— Ну что?

— Недурна…

— Я все-таки выиграл пари?

— Какое еще пари? — рассеянно спросил Родион.

— С Вавочкой.

— …Пожалуй, выиграл… А что ты выиграл?

— Торт!

— Ах да, ты же любишь сладкое…

— Обожаю, а Вавочка меня ограничивает. Слушай, а столь юный соперник тебя не смущает?

— Да где мальчишке со мной тягаться? Слушай, а как ее зовут?

— У нее красивое имя… Лали.

— Лали? Что это за имя?

— Не знаю…

— Погоди, кажется, у Окуджавы что-то было… В темно-красном своем будет петь для меня моя Лали…

— Дали, старичок, Дали…

— Подумаешь! А для меня будет петь Лали…

— Ну ты самоуверенный тип!

— Хочешь пари, еще на тортик?

— Нет, Родя, я на такие вещи не спорю. Когда дело касается женщин, нет уж, уволь…

— Вот за что я люблю тебя, Олежек, так это за твою порядочность… В наше время это раритет. Давай-ка за это выпьем!

Родиону безумно хотелось оглянуться.

— Скажи, а что еще ты о ней знаешь?

— Да ничего практически. Приехала одна, парень появился только сегодня. Ходит все время в черном, даже купальники и те черные… Курит. Впрочем, это я только сейчас увидел. Отлично говорит по-немецки, я слышал на рецепшн.

— Но она русская?

— Да. На пляже читает русские книжки. А ты что, всерьез решил приударить за ней?…

— Да, знаешь ли… Она меня заинтриговала.

— Вот так, с первого взгляда, на выходе из сортира?

— Представь себе.

— Верю, ибо хорошо тебя знаю. Ты всегда быстро загорался… Но признайся, будь она тут одна, такого эффекта не было бы?

— Возможно, — улыбнулся Родион, а про себя произнес: «Был бы… Это моя женщина».

— Значит, хочешь разбить бедняжке сердце, отвадить от нее этого юного красавца, а потом бросить?

— Нет, — покачал головой Родион. — Я готов хоть завтра на ней жениться.

Олегу показалось, что он ослышался.

— Что ты сейчас сказал?

— Повторяю для глухих: Я… готов… на ней жениться. Хоть завтра.

— Ни фига себе! — ахнул Олег. — А если она не клюнет на тебя?

— Почему это?

— Может, она и вправду любит этого мальчика?

— Разлюбит!

— А если она замужем и это просто курортный роман?

— Разведется.

— Глупые шутки, — рассердился вдруг Олег Васильевич.

— А я не шучу.

— Ладно, брось. Расскажи лучше, как твои дела?

— Какие?

— Работа твоя как?

— Работа? Нормально, как говорят нынче молодые, все пучком. Кстати, ты понимаешь, почему пучком?

— Понятия не имею. Это надо у нашей Насти спросить.

— А вы почему ее с собой не взяли?

— Так сентябрь же. В школе она.

— А с кем осталась?

— Одна.

— И ты не боишься?

— Да нет, она взрослая разумная девица.

— А парень у нее есть?

— Школьные мальчишки крутятся, но она их презирает.

— Черт, когда я ее видел последний раз, это был еще утенок, хоть и не гадкий, но все же…

— А теперь такая стала… Но хорошая… умная… — лицо Олега расплылось от отцовской гордости.

— Но честолюбива — жуть! В кого, не пойму.

— Честолюбие штука полезная, в наше время особенно.

Олег Васильевич увидел, что Лали со своим красавцем поднялись и пошли к выходу. Юноша положил руку на плечо дамы.

— Уходят, — сказал Олег другу.

— Ничего, увидимся с ней в отеле. Слушай, а парень с ней в одном номере?

— Откуда я знаю? Он только нынче утром появился. Но надо полагать…

— Ну, если она замужняя, должна жить отдельно. Иначе риск большой.

— Слушай, а может, она вдова? Потому и ходит в черном?

— Ну, значит она ханжа и сука. Носит траур и трахается с мальчишкой. Впрочем, траур можно носить и по отцу с матерью, хотя это нынче не модно. Олег, мы тут с тобой обедаем, а Вавочка?

— Ну, она тоже голодная не сидит.

— У нее уже есть там знакомые?

— Конечно, — ласково улыбнулся Олег Васильевич.

— Тогда знаешь что… Ты пока не говори Вавочке, что выиграл пари, а торт я тебе куплю. Не хочу пока никаких разговоров об этом, понимаешь?

— Согласен, — засмеялся Олег. — Но торт — это не обязательно.

— Обязательно! Там в номерах холодильники есть?

— В мини-баре.

— Вот и отлично. Поставим туда тортик и будем тайком его жрать и запивать текилой, я купил две бутылки в дьюти-фри.

И оба расхохотались как мальчишки.

После обеда они еще пошлялись по городу и пошли за чемоданом.

Войдя в меховой магазин, они сразу увидели Лали. Она стояла перед зеркалом в меховой жакетке, а юный любовник на диванчике пил кофе с ликером.

• Предыдущая
• 2/40
• Следующая