Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции - Лагерлеф Сельма Оттилия Ловиса - Страница 31

• Предыдущая
• 31/132
• Следующая

Наступила тихая, ясная ночь. Дикие гуси устроились на ночлег не в пещере, а на открытой горной вершине. Нильс лежал рядом с Мортеном в низкой сухой траве.

Луна светила так ярко, что мальчику было трудно заснуть. Он лежал и думал: сколько же дней прошло с тех пор, как он покинул свой дом? И подсчитал, что с того дня минуло три недели. Значит, сегодня Пасха.

«Нынче ночью все старухи-троллихи вернутся домой со своего ночного сборища на Блокулле,[16] Синей горе», — подумал он и усмехнулся.

В троллих и ведьм Нильс ни капельки не верил. Вот домового и водяных он немного побаивался.

Но какая бы нечисть ни показалась сейчас вблизи, он бы ее непременно увидел. С неба лился такой яркий свет, что ни одна черная точка не могла бы появиться незаметно.

Вскоре раздумья Нильса были прерваны необыкновенно красивым зрелищем. Высоко в небе плыла луна, полная, круглая, а рядом, чуть опережая ее, летел большой аист. Он появился неожиданно, словно вынырнув из самой луны. Под светлым куполом неба аист казался черным, а его распластанные крылья будто касались краев луны. Нильс отчетливо, словно на рисунке, видел его небольшое туловище, вытянутую узкую шею, свисавшие вниз длинные тонкие ноги. «Да ведь это господин Эрменрих!» — узнал аиста мальчик.

Несколько мгновений спустя аист (это был в самом деле господин Эрменрих) опустился рядом с мальчиком. Решив, что Нильс спит, он осторожно тронул его клювом.

Мальчик тотчас уселся на траве.

— Я не сплю, господин Эрменрих, — сказал он. — А как вы очутились здесь среди ночи и что нового в замке Глиммингехус? Вы желаете поговорить с матушкой Аккой?

— В такую светлую ночь трудно заснуть, — отвечал господин Эрменрих. — Вот я и отправился сюда, на островок Лилла Карлсён, разыскать тебя, друг мой Малыш-Коротыш. Что ты находишься здесь, я узнал от одной сизой чайки. А я гнездую в Померании и в Глиммингехус еще не перебрался.

Нильс был очень рад видеть господина Эрменриха. Они болтали обо всем на свете, словно старые друзья. Аист даже пригласил мальчика прокатиться верхом в такую чудную ночь.

Нильс охотно согласился, но попросил вернуться к диким гусям до восхода солнца.

Эрменрих обещал, что он так и сделает. Нильс уселся на него верхом, и аист тут же взмыл ввысь. Господин Эрменрих вновь полетел прямо к луне. Он поднимался все выше и выше, оставляя море далеко внизу. Полет его был так легок, что казалось, будто он недвижно парит в воздухе.

Мальчик думал, что ночное путешествие только начинается, но господин Эрменрих вдруг стал снижаться.

Он опустился на пустынном морском берегу, покрытом ровным слоем мелкого песка. Вдоль берега тянулся длинный ряд холмов, поросших на вершинах песчаным овсом. Холмы были не очень высоки, но все же мальчик не мог разглядеть, что там за ними.

Примостившись на песчаном бугре, господин Эрменрих поднял одну ногу и, прежде чем сунуть голову под крыло, дал Нильсу совет:

— Можешь побродить часок по берегу, Малыш-Коротыш, пока я отдыхаю. Но не уходи далеко, а не то заблудишься.

Мальчик отправился к холму, чтобы с его высоты оглядеться вокруг. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как наткнулся носком своего деревянного башмака на что-то твердое. Нагнувшись, он увидел на песке маленькую медную монетку, изъеденную ржавой зеленью и оттого ставшую почти прозрачной.

Монетка никуда не годилась — Нильс даже не подумал сунуть ее в карман, а отшвырнул прочь носком башмака.

Выпрямившись, он не поверил своим глазам: в двух шагах от него поднималась высокая темная стена с большой башней над воротами.

Всего минуту назад, когда мальчик наклонился над монеткой, перед ним расстилалось море, безбрежное, сверкающее. Теперь его словно заслонила длинная зубчатая крепостная стена с башнями. В том месте, где прежде виднелась покрытая водорослями отмель, открылись в стене большие ворота.

«Да, без волшебства тут не обошлось! — подумал Нильс. — Но особо опасаться, наверное, нечего; ведь это не тролли, не домовые и не водяные, с которыми так страшно встречаться ночью».

Обуреваемый желанием узнать, какие диковины скрываются за великолепной стеной, он вошел в ворота. Под аркой сидели сторожевые, разодетые в пестрые платья с буфами на рукавах, и, отставив алебарды, играли в кости. Они так увлеклись игрой, что не обратили внимания на мальчика, поспешно проскользнувшего мимо.

За воротами находилась просторная площадь, вымощенная большими каменными плитами. Вокруг стояли прекрасные высокие дома, меж ними открывались длинные узкие улицы. На площади перед воротами толпился народ. Мужчины были в длинных, отороченных мехом плащах, в шелковых панталонах. На голове они носили сдвинутые набекрень береты с перьями, на груди — тяжелые драгоценные цепи. Они были так разнаряжены, что вполне могли сойти за королей.

Женщины разгуливали в остроконечных чепцах и в длинных платьях с узкими рукавами. Они были тоже красиво одеты, но по щегольству, пожалуй, уступали мужчинам.

Все было ну прямо как в старинной книжке сказок, которую матушка как-то вынимала из своего сундука, чтобы показать Нильсу. Он с трудом верил тому, что видел.

Сам город поражал еще большей роскошью и великолепием, нежели наряды его обитателей. Обращенные к улице фасады домов, казалось, состязались между собой в красоте.

Позднее мальчик вспоминал, что видел ступенчатые фронтоны с фигурами Христа и его апостолов, стены со статуями в нишах, с многоцветными витражами, стены, казавшиеся полосатыми или клетчатыми от украшавшего их белого и черного мрамора.

Восхищаясь всеми этими чудесами и желая получше осмотреть необыкновенный город, Нильс ускорил шаги.

«Ничего подобного я никогда не видел и, наверное, ничего подобного в жизни не увижу», — повторял он самому себе.

Вскоре мальчик уже бежал по улицам города — вверх-вниз, вниз-вверх. Улицы были тесны и узки, но вовсе не пустынны и мрачны, как в знакомых ему городах. Повсюду были люди. Дряхлые старушки, сидя у дверей домов, пряли, но только без прялки, с помощью одного лишь веретена. Лавки купцов, словно торговые ряды на ярмарке, были открыты в сторону улицы. Возле своих домов трудились ремесленники. В одном месте варили ворвань, в другом дубили кожи, в третьем вили веревки.

Будь у мальчика побольше времени, он мог бы выучиться любому ремеслу. Нильс видел, как оружейники ковали тонкие кольчуги, а золотых дел мастера вправляли драгоценные камни в кольца и браслеты, как токари работали на токарных станках, башмачники подшивали подошвы к мягким сафьяновым башмакам, золотопряды сучили золотые нити, а ткачи ткали серебром и золотом.

Но мальчик нигде не останавливался, он спешил осмотреть этот внезапно возникший город, который мог — кто знает? — вдруг так же внезапно исчезнуть, как и появился.

Высокая стена окружала город точь-в-точь как изгородь пашню. Он видел эту зубчатую крепостную стену, украшенную башнями, в конце каждой улицы. По городской стене расхаживали ратники в сверкающих латах и шлемах.

Обежав весь город, мальчик оказался у ворот, выходивших к морю, прямо в гавань. Здесь стояли старинные суда с банками для гребцов и надстройками на носу и на корме. Некоторые суда, уже пришвартованные, принимали на борт кладь, другие только еще бросали якоря. Обгоняя друг друга, спешили носильщики и купцы. Повсюду царили суета и оживление.

Не задерживаясь и в гавани, Нильс свернул в город. Вскоре он вышел на большую площадь Стурторгет, где возвышался величественный собор с тремя высокими колокольнями и глубокими стрельчатыми арками ворот, украшенных барельефами. Стены были так изукрашены скульптором, что найти гладкий камень было невозможно.

А какое роскошное убранство внутри храма! Через открытые двери видны были золотой крест, мерцавший золотом кованый алтарь, священнослужители в шитом золотом облачении. Напротив собора стоял дом с башенками на крыше и одной-единственной, узкой и высокой, чуть не до небес, башней посредине. Как видно, то была ратуша. А меж собором и ратушей, вокруг всей площади, высились прекрасные дома с затейливо изукрашенными фасадами.

• Предыдущая
• 31/132
• Следующая