Кровь и честь - Грин Саймон - Страница 45

• Предыдущая
• 45/80
• Следующая

— Ты собираешься уехать?

— Нет.

— Упрямства у тебя не убавилось за время твоей ссылки, — подытожила Габриэлла, вставая. — Надеюсь, Виктор, что ты пересмотришь свое решение, но, зная тебя, я в этом сомневаюсь. Завтра мы еще поговорим. Спокойной ночи.

Джордан тоже поднялся, чтобы проводить «сестру», которая, коротко кивнув ему на прощанье, вышла из комнаты. Актер плотно прикрыл за ней дверь и подумал, не стоит ли забаррикадироваться, потому что чувствовал — еще каких-нибудь гостей ему уже просто не вынести. Он решил, что слишком устал для того, чтобы двигать мебель, и направился к спальне, но тут его голову окутал водяной шар.

Джордан попытался освободиться, но руки его прошли сквозь воду, а шар и не думал исчезать. Актер заметался по комнате, не решаясь открыть рот, так как шар неотступно следовал за ним. Шар был невелик, но его объема вполне хватило бы, чтобы убить человека. Легкие требовали кислорода, голова кружилась. Наконец рот актера сам собой раскрылся, и он наглотался воды. Джордана охватила паника, он с ужасом начал оглядываться по сторонам. Вода мешала ему смотреть, застилая глаза, все предметы выглядели искаженными и плохо различимыми.

Все же Джордану удалось увидеть чудесным образом уцелевший после погрома, устроенного Кордом, ящичек с глиняными трубками, которые Виктор держал для гостей. Идея пришла мгновенно. Актер рванулся к трубкам и, схватив самую длинную из них, отломал от нее чубук, а конец мундштука, длина которого оказалась больше диаметра шара, засунул себе в рот. Получилась отличная дыхательная трубка. Джордан жадно вдыхал воздух, боль в легких постепенно отступала, в голове прояснилось, и замешательство почти покинуло его. По крайней мере он выиграл время, чтобы обдумать свое положение.

Долго размышлять в поисках ответа не приходилось, штучки с водной магией проделывал не кто иной, как Доминик, который каким-то образом наблюдал за объектом своих фокусов, несмотря на защиту. Теперь все, что надо сделать младшему брату Виктора, это увеличить объем шара, и творческий и жизненный путь Великого Джордана можно считать завершенным. Надо немедленно избавиться от этого шара. Но как? Он ведь в отличие от наследников престола фокусник, а не колдун. Джордан призвал на помощь все свое самообладание, стараясь рассуждать логично. Он стал жертвой атаки с использованием магии стихий. Вода и огонь — взаимоисключающие стихии, значит… огонь. Вот и ответ.

Джордан извлек еще один воспламеняющийся шарик и раздавил его в руке. Пламя, рыча, охватило пальцы, Джордан засунул свой горящий кулак прямо в окружающий его голову водный шар. Вверх взметнулось огромное облако пара, и вода вместе с огнем исчезла. Джордан выплюнул изо рта мундштук трубки и, рухнув на колени, начал судорожно вдыхать воздух. Дыхание понемногу пришло в норму, и актер с отвращением затряс головой. Поневоле вспомнятся тут театральные подмостки, где самый страшный твой враг — критик.

Джордан прислонился к крышке опрокинутого стола, наслаждаясь возможностью свободно дышать. Доминик, похоже, решил не давать ему двенадцати часов. И все же… если бы Доминик и правда хотел умертвить его, он мог бы придумать способ понадежнее. Он мог бы наполнить легкие актера водой, или, например, выкачать всю жидкость из его тела. Доминик, может быть, и псих, но отнюдь не дурак.

Лишенный лица посланец младшего брата Виктора знал, что Джордан — актер, или по крайней мере подозревал это. Возможно, они не уверены и решили проверить, воспользуется ли он своей магией огня. Если Доминик наблюдал за действиями Джордана, то сомнения его должны были только усилиться. Актер медленно поднялся с пола. Наверное, в таком состоянии человеку полагается испытывать страх или раздражение, но он чувствовал только усталость, и все, чего ему хотелось сейчас, это лечь и уснуть. Пусть все остальное ждет до утра. Джордан вошел в спальню и плюхнулся на постель не раздеваясь. Несколько секунд он смотрел в потолок, а потом его глаза сами собой закрылись.

«Пятьдесят тысяч дукатов… пятьдесят тысяч… К чертям эти проклятые дукаты».

Принц Доминик сидел в одиночестве в своих покоях, развалясь на троне, вырезанном из черепа одного из морских чудовищ, которые давно вымерли. В помещении, освещенном только тусклым синим светом водяных стен, было мрачно и темно. Доминик смотрел в бездонную толщу воды тоскливым невидящим взглядом. Атака сорвалась, а принц не привык терпеть поражения. Конечно, он использовал весьма примитивные методы, но для зарвавшегося актеришки, вообразившего себя принцем, этого было бы вполне достаточно.

Доминик прекрасно видел, как актеришка, начавший тонуть, заметался… но тут Виктор с легкостью уничтожил заклятие. Теперь «брат» станет осторожнее, и расправиться с ним будет труднее. А самое главное, Доминика выставили дураком. Он нахмурился и резко взмахнул левой рукой. Прямо из разверзшегося воздуха в комнату вошел человек без лица, который преклонил колено и согнулся в поклоне перед троном из кости.

— Ты сказал мне, что человек, находящийся в покоях моего брата, самозванец, — произнес Доминик, — ты сказал, что сделал брешь в защите Виктора и что актер не владеет магией. Но он с легкостью справился с моим заклятием при помощи трюка с огнем. Зачем ты солгал мне?

Человек вздрогнул, когда на его лишенном черт лице прорезалась тоненькая линия, из которой, стекая по щекам к подбородку, полилась кровь. Шпион поднял голову, и кровь хлынула из образовавшихся у него на ладонях порезов. В голосе человека слышалась мольба:

— Я не лгал, ваше высочество, клянусь, я не лгал вам. Этот самозванец оказался колдуном, к тому же очень сообразительным.

— Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Мне это казалось несущественным, — кровь бежала ручьями по содрогавшемуся лицу шпиона.

— Отныне, — сказал Доминик, — докладывай мне обо всем, а я уж сам решу, что важно, а что нет. Сколько понадобится времени, чтобы сделать новую брешь в их защите?

— Несколько часов, ваше высочество, может, больше, — раны на его лице стали медленно затягиваться, кровь высохла на коже. Он все так же стоял на коленях, опустив голову.

— Смерть Виктора не имеет теперь особого значения, — наконец изрек Доминик, — он не представляет особенной угрозы для меня, пока я продолжаю оставаться в курсе его планов. К тому же яд в конце концов сделает свое дело. А вот этот актеришка действительно раздражает меня. Он влез не в свое дело и пытается сыграть роль в моей судьбе! Как такое низкое животное осмелилось называть себя принцем? Его присутствие в моем доме оскорбительно для меня. Я могу с легкостью уничтожить его, но этого недостаточно. Я хочу, чтобы сначала он был унижен и раздавлен публично.

— Это легко устроить, — сказал человек без лица, — завтра по плану должна состояться церемония принесения присяги Камню одного из мелких дворян. По традиции, представители правящей династии присутствуют при этом. Даже в такой ситуации, которая сейчас сложилась в замке, и вы и ваши братья не можете уклониться от участия в этом обряде. Здесь у вас и появится возможность публично уличить актера в самозванстве. Надо только сказать ему, что он погибнет, если посмеет окропить своей кровью Камень. Он откажется и этим публично выдаст себя. Использование двойника отвратит от Виктора последних его сторонников, и он до самой своей смерти не будет представлять для вас никакой опасности.

— Да, — сказал Доминик, — мне это нравится. Так мы и поступим. Сделай все необходимое. А теперь, мой раб, можешь идти, ты неплохо поработал.

Человек без лица остался неподвижен:

— Ваше высочество, вы же знаете, что я пока еще не могу уйти.

— Правда? По-моему, мы уже все обсудили, разве нет? — Голос принца звучал спокойно и непринужденно, но в глазах играла насмешка.

— Необходимо, чтобы вы обновили заклятие, прежде чем я уйду, — сказал шпион, — заклятие, которое не дает мне умереть.

— Ах, да, — ответил Доминик, — какая забывчивость с моей стороны, как это я запамятовал? — Он лениво взмахнул левой рукой, и на груди безлицего человека появилась огромная кровавая дыра. Рана была старой, ее края покрывала запекшаяся кровь, но в середине виднелось влажное живое пульсирующее сердце.

• Предыдущая
• 45/80
• Следующая