Рысь в капкане - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 44

– Я спросила, сколько примерно нам еще идти до выхода? – Рысь отстала на шаг от идущего впереди толстячка.

– Скоро уже. – Вампир повернул голову, скосил глаза, щурясь от яркого света фонаря. – Скоро…

От него ощутимо исходили биотоки отчаянной решимости, порожденной животным страхом. Он боялся этой женщины, будто воплотившейся из ночного кошмара. Рысь подтянула автомат ближе к себе, погладила указательным пальцем правой руки спусковой крючок. Автомат был компактен и удобен – «АКС-74У» с укороченным стволом. Длиннющий цилиндр глушителя к короткому стволу приделал явно какой-то народный умелец, и этот факт несколько беспокоил Рысь – она всегда опасалась самодеятельности.

Автомат был удобен, но она держала его неловко – левой рукой приходилось удерживать еще и нелепый длинный фонарь. Специалист класса Рыжего давно бы воспользовался одним из тех эпизодов, когда ей приходилось выворачивать кисть с фонарем, искать на сером бетоне очередную указующую стрелку. Рыжий давно бы ее обезоружил, но не следовало недооценивать и этого коротышку. Человек, чующий затылком смерть, способен на многое. Любой противник опасен – так учил Рыжий, – при должной степени везения и ребенок может убить признанного эксперта рукопашного боя.

– Мне не нравится твое молчание, – строго сказала Рысь.

Вампир не ответил.

– Ты уверен, что я хочу тебя убить, но зачем? Зачем мне тебя убивать?

Вампир молчал.

– Ответь мне! Зачем тебя убивать?

Он напрягся, ожидая обычного, привычного уже толчка стволом в спину.

Став киллером, Вампир полгода исправно ходил в секцию карате, хотел, наивный, научиться убивать голыми руками, старался, ни одной тренировки не пропустил. Но как-то в спортзал завалились рэкетиры – сенсей-каратист, подражая героям кинобоевиков, отказывался платить дань местной «крыше». Рэкетиры проигнорировали героическую позу сенсея, посмеялись над его готовностью вступить в неравный бой с криминалитетом. Один из них, хихикая, достал из широких штанин два ствола, прицелился в сенсея с безопасного расстояния и изрек плохо срифмованный афоризм: «Не поможет карате, если в двух руках «ТТ».

После этого случая Вампир оставил попытки в совершенстве овладеть искусством японского смертоубийства.

Но сейчас, бредя по этим катакомбам, он неожиданно вспомнил усвоенный в спортзале метод обезоруживания противника, когда тот тычет тебе стволом в спину.

Все равно она его убьет, эта невесть откуда на него свалившаяся жуткая баба, так почему бы не рискнуть? Ведь так все просто: нужно всего лишь резко развернуться лицом к конвоиру, сбить на повороте ствол (какая разница – пистолетный или автоматный?) предплечьем одной руки и, продолжая поворот, другой рукой схватить вооруженную руку противника.

– Зачем мне тебя убивать? – повторила Рысь и ткнула в спину Вампира теперь не глушителем, а фонарем.

Он тут же с завидным для такого толстяка проворством повернулся к ней всем корпусом. Пятерня со сломанным пальцем вцепилась в пластмассу фонаря.

И тогда Рысь выстрелила. Палец надавил на спусковой крючок автоматически, рефлекторно. Автомат она удерживала одной рукой, ствол ушел вниз, и короткая очередь пришлась по ногам Вампира. Он упал лицом вперед на нее, искалеченная рука судорожно вцепилась в фонарь. Рысь встретила падающее тело ударом колена и вскрикнула от боли. Годы уже не те, не рассчитала силы. Коленка чересчур сильно ударила по круглой голове в фетровой шляпе. Вампира подбросило вверх, перевернуло в воздухе, и он гулко шлепнулся на каменистый пол. Фонарь он все же сумел вырвать из ее руки. Рифленое стекло стукнулось о камень на мгновение раньше тела и разлетелось сотней гранул. Единственный источник света исчез.

В полной темноте, в кромешной мгле, она перехватила автомат обеими руками, услышала подозрительный шорох, и снова палец самопроизвольно надавил на курок. Вампир громко застонал.

– Дурак! Я бы тебя отпустила, как только мы оказались бы на поверхности! Идиот, зачем ты вынудил меня стрелять, какой же ты идиот!..

Рысь была очень собой недовольна. Нет, все-таки она растеряла за годы прозябания в шкуре обывателя множество навыков. Нельзя было его убивать! Нельзя было стрелять! Она не смогла подавить в себе естественных рефлексов, а ведь раньше умела полностью подчинять свое тело поставленной задаче. Раньше, много лет назад, палец курсантки Раи – она же Рысь – не дрогнул бы, остался бы спокойно лежать на изогнутом металле курка. И Вампиру, чтобы его образумить, хватило бы одного хорошего удара цевьем автомата по морде… Как же теперь одной, в темноте, найти выход из подземелья?..

– Ты не найдешь без меня выход! – злорадно засмеялся Вампир.

Вторая автоматная очередь задела легкое, кровь хлынула в горло, увлажнила голосовые связки, и умирающему показалось, что перед смертью он вновь обрел голос.

– Одна в темноте ты заблудишься. Будешь неделями блуждать под землей, и в конце концов тебя сожрут крысы! Сожрут живьем!

Словно в подтверждение его слов в глубине туннеля пискнуло и прошуршало, убегая, некое маленькое существо, может, действительно крыса, а может, какой другой подземный обитатель.

– Не бойся за меня, – твердо сказала Рысь. Внезапно ее охватила дикая злоба. Из-за этого кретина-самоубийцы могут пойти прахом все ее планы! – Скорее я буду питаться крысами, если заблужусь, а не они мною. Сырая крыса вкусна и питательна. Целиком ее, сам понимаешь, есть нельзя. В пищу годятся в основном задние лапы и спинка. Передние лапки тоже съедобные, но они слишком маленькие. Естественно, нельзя кушать крысиные головы, хвосты и требуху… Да, чуть не забыла самое главное: в пищу годятся только здоровые шустрые молодые крысы, те, что еле ползают, как правило, больные, заразные…

– Кто же ты?! – Вампир уже не смеялся. Хотя перед смертью ему и довелось испытать противоестественную радость. Он был счастлив уйти, убежать, спрятаться от этой женщины, пусть хоть во мрак небытия. – Кто ты, чудовище, кто?..

– Я тебе уже говорила, кто я. Я – Рысь!

В первую минуту после пробуждения Виктор не понял, где находится. Чистая казенная комната, удобная низкая кровать, все вокруг незнакомое, чужое. Незнакомым, чужим был и человек, который тряс его за плечо.

– Вставай, Скворцов, хватит дрыхнуть.

– Вы кто?

– Я – Коршун. Работаю у Акелы. Помнишь Акелу?

– Помню…

Вчерашний день вернулся калейдоскопом отрывочных воспоминаний, чередою лиц живых и мертвых людей.

– Где я?

– Совсем, что ли, крыша съехала, Скворцов? Пока что ты в больнице, но скоро будешь на улице, тебя ждет там в машине мой друг Ястреб. Помнишь Ястреба?

– Вспомнил.

– Молодец! Вставай, вставай! Время дорого, одевайся.

Виктор сел, свесил ноги с кровати.

– Вот зараза…

– Что с тобой, Скворец?

– Голова кружится.

– Пройдет. Дыхнешь кислорода и будешь лучше нового. Одевайся, не тяни резину.

Кое-как, с помощью Коршуна, Виктор оделся. Его пошатывало, ныло все тело, и каждый вздох отдавался болью в левом боку.

– По коридору пойдем быстро, как деловые, – инструктировал Коршун. – Башкой по сторонам не крути, идем, будто опаздываем куда-то. Давай-ка я тебя под руку возьму, постарайся не шататься, ладно?

– Ладно.

Они вышли в больничный коридор. Народу здесь толклось множество. Кучками стояли у стен и перешептывались люди в белых халатах, нахохлившись, бродили из угла в угол добры молодцы в пятнистой униформе, что-то искали на полу коленопреклоненные серьезные мужчины в строгих деловых костюмах.

На полпути к лифту Виктор заметил у дверей одной из палат покрытые белыми простынями тела, целую груду тел. Кое-где на простынях проступали багрово-красные пятна.

Пока ждали лифт, он понял, что разыскивают на полу мужчины в штатском: под ногу попал оранжевый металлический цилиндрик гильзы. Виктор поскользнулся и, если бы не Коршун, непременно бы упал.