Возвращение изгнанника - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 24

— Приятный вечер в разгар войны всегда желанное разнообразие, — согласился генерал. — Так или иначе, разведка доложила, что ситуация в целом сходна с тем, что ты предсказывал. Теперь я наверняка знаю, что вы не шпионы.

— Я думал, что вы уже давно пришли к такому заключению.

— Осторожность никогда не бывает чрезмерной. Ваша история столь неправдоподобна и ваше поведение столь обезоруживающе, что я заподозрил вас в том, что вы — исключительно ловкие шпионы. Да, у меня были сомнения, но, как я сказал, осторожность не бывает чрезмерной. — Он улыбнулся и снова глотнул вина. — Наши враги не вручили бы нам на блюдечке победу в решающей битве лишь для того, чтобы усыпить нас ложным чувством собственного превосходства. А кроме того, если мы займем две деревни к югу отсюда, Сасбатабе придется просить о мире или готовиться к жестокому разгрому. Король — идиот, но его генералы не дураки. Через месяц, самое позднее — через пять недель, война будет закончена.

— Замечательная перспектива, — кивнул Каспар.

— В связи с этим я ожидаю, что ваш дальнейший путь в Город Змеиной реки будет не столь опасным, — продолжал генерал. — Ты не представляешь, сколь кровавыми бывают эти пограничные раздоры и как губительны они для торговли.

— Думаю, мне это известно.

Генерал задержал на своем госте пытливый взгляд:

— Ты благородного происхождения, не так ли?

Каспар ничего не ответил, лишь утвердительно качнул головой.

— И твои спутники об этом не знают?

Отпивая вино, Каспар обдумывал ответ. После небольшой паузы он сказал:

— Я не хочу, чтобы они знали.

— Уверен, у тебя есть на то свои причины. Ты, насколько я понимаю, вдали от дома.

— На другом конце света, — подтвердил Каспар. — Я… правил герцогством. Я пятнадцатый наследный герцог Оласко. Мой род через браки и по происхождению связан с троном Ролдема — если не самого сильного, то самого влиятельного королевства всей Мидкемии. Я… — Его глаза затуманились при мысли о событиях, которых он не вспоминал с момента встречи с Флинном и его друзьями. — Я пал жертвой двух величайших ошибок правителя.

Аленбурга тут же подхватил:

— Тщеславия и самообмана.

Каспару оставалось лишь рассмеяться.

— Надо добавить третью: амбиции.

— Неужели тебе не хватало унаследованной власти?

Пожав плечами, Каспар задумчиво сказал:

— Рожденные править делятся на два вида, а вернее, на три, если считать дураков, но мы сейчас не о них. Есть люди, которые довольствуются тем, что дано им судьбой, и есть такие, кто всегда стремится преумножить то, что имеют. Боюсь, по природе своей я отношусь ко второй категории. Я хотел подчинить своей власти как можно больше земель и передать наследникам великое государство.

— Итак, амбиций и тщеславия в избытке.

— Вы разбираетесь в этих вещах, как я вижу.

— Радж — мой родственник, но у меня лично нет никаких амбиций, кроме как служить моему народу и нести мир и порядок в эти беспокойные земли. Мой кузен — самый мудрый человек из всех, кого я знаю, у меня нет сыновей, но если бы и были, то я не мог бы пожелать лучшего юноши, чтобы продолжать начатое мной дело. Он… необычайно умен. Жаль, что вы никогда не встретитесь.

— Почему?

— Потому что тебе не терпится вновь тронуться в путь, а резиденция Раджа находится к северу отсюда, что вам совсем не по дороге.

— Тогда вы, разумеется, правы. Значит, мы свободны?

— Пока еще не совсем. Если мы проиграем битву, следуя твоему плану…

— Моему? — со смехом переспросил Каспар.

— Конечно, твоему, но только если мы проиграем. Если победа останется за нами, то все почести по праву причитаются мне.

— Конечно, — усмехнулся Каспар, поднимая в тосте чашу.

— Как это досадно, что ты так спешишь вернуться на родину. Могу вообразить, сколь интересна твоя история: могущественный правитель оказывается спутником кучки торговцев на другой половине мира. Если решишь остаться, то, уверен, сможешь добиться здесь высокого положения. Способные люди ценятся везде.

— Мне нужно вернуть трон.

— Я с удовольствием послушаю об этом завтра вечером. Пока же возвращайся к своим товарищам и скажи им, что если в ближайшие дни мы выиграем сражение, то я не буду вас задерживать. Доброй ночи, ваша милость.

Каспар улыбнулся этому обращению.

— Доброй ночи, мой генерал.

В сопровождении солдат Каспар вернулся к своим спутникам-торговцам. Он еще не знал, что из своего прошлого он расскажет генералу, а что скроет, однако беседа с человеком, понимавшим природу правления, доставила ему огромное удовольствие. Другим ее следствием стало то, что впервые за долгое время Каспар почувствовал необходимость заново оценить некоторые из решений, принятых им на троне Оласко. Менее года отделяло его от прошлой жизни, а казалось, что миновали десятилетия, и теперь многие из тех стремлений и планов вызывали у него недоумение: почему он так страстно желал корону Ролдема? Месяцы, что Каспар провел, разбрасывая навоз на грядках Джойханны, таская с утра до вечера тюки и ящики за пару медяков, ночуя под открытым небом, зачастую не имея даже одеяла, повлияли на его мировоззрение: амбиции стали не более чем абсурдным понятием.

Одна мысль о Джойханне повлекла следующую: Каспар задумался, как она и Джорген управлялись на ферме. Может, он сумеет послать им весточку, передать часть богатств, что хранились в ларце на телеге. Сумма, которую он может потратить на новую одежду по возвращении в Королевство, сделала бы их богатейшими жителями окрестных деревень.

Он вздохнул и отложил эту идею на потом. Перед ним лежал еще очень долгий путь.

Каспар подскакивал от тряски на ухабах.

Подошла его очередь править телегой, а этому умению его никогда не учили за отсутствием такой надобности. Компания из четырех путников тем временем достигла относительно каменистого участка пути, и деревянные колеса стонали и трещали каждый раз, наезжая на кочку или выбоину. Постоянная тряска выводила Каспара из себя. Как бы ему хотелось никогда больше не видеть эту повозку!

Он попытался отвлечься от физических неудобств и окинул взглядом расстилающийся перед ним пейзаж. Чем южнее они продвигались, тем прохладнее становился климат и темнее зелень. Каспара все еще забавляло, что на этом материке более засушливые и горячие земли находятся на севере и что времена года здесь не совпадают с тем, к чему он привык у себя на родине. Сейчас на Новиндусе наступала самая середина лета, жители готовились к празднику летнего солнцестояния, а в Оласко собирались отмечать праздник середины зимы.

А вот здешний ландшафт радовал глаз оласконца: плавные холмы, перемежающиеся лугами и фермерскими хозяйствами, густые леса, темнеющие в отдалении, горная гряда на юго-востоке. Каспар знал из разговоров со встречными путниками, что это Прибрежные горы. Змеиная река несла свои воды уже совсем неподалеку, ненадолго направившись к западу перед тем, как снова свернуть на юг. Расспрашивая местных жителей, Каспар и его спутники разузнали, что ближайшая пристань находится в двух днях пути от Шамши — первого населенного пункта, который можно назвать городом. Там можно будет наконец расстаться с надоевшей телегой и остаток пути до Города Змеиной реки проделать на судне. Пока же за спиной у них осталось семнадцать дней пути от Хигары, а до Шамши — еще не менее двух дней.

Пока путь пролегал мимо многочисленных селений, тревожные сны не беспокоили Каспара, но, когда местность стала более пустынной, кошмары вернулись. Он предполагал, что трое его спутников тоже страдали от них: то один, то другой с криком просыпался среди ночи.

Каспар обдумал ситуацию и обратился к Флинну:

— Если в Шамше есть храм, может, нам стоит найти священника и попросить его взглянуть на нашего мертвого друга?

— Зачем? — нахмурился Флинн, сменивший к этому времени Каспара на козлах.

— Разве тебя совсем не беспокоит, что чем дальше мы уезжаем от того места, где вы выкопали его…