Выбери любимый жанр

Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 37

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Из ларя в оружейной принесли пять мечей, которые Вигмар намеревался послать с Хельги в подарок его отцу и прочим родичам. Гости усадьбы восторгались и уже предвкушали, как будут пересказывать все это детям и внукам. Хлодвиг, счастливый в ожидании будущей чести больше самой невесты, принес свою арфу и уже пел какие-то хвалебные песни.

Хельги ярл, то и дело поглядывая на свою невесту, раскрасневшуюся от волнения, с блестящими глазами, более обычного похорошевшую, чувствовал себя вполне счастливо, но счастье его не бурлило и не кипело, а грело ровным, устойчивым теплом. Он отправился сюда, на Квиттинг и в Медный лес, чтобы найти свою Альвкару, свою мечту, которая поднимет его над скучноватым повседневным миром и вознесет в те прекрасные миры, о которых успела нашептать ему мать и к которым он так стремился душой. И эту Альвкару он нашел. Она оказалась не совсем такой, какой рисовали ее сказания, но действительность, даже самая лучшая, никогда не бывает точь-в-точь как мечта. Альвкара из сказаний была лишь образом возлюбленной, образом, которым он восхищался, не находя в действительности вокруг себя ничего, что заслуживало бы восхищения. Теперь он нашел, зачарованная страна под названием Медный лес подарила ему свое главное сокровище, золотое ядрышко из своей твердой скорлупы. Образ возлюбленной обрел яркие, живые черты, и Хельги был счастлив, любуясь Альдоной, почти как порождением собственного животворящего воображения.

Глава 4

Через пару дней после обручения Альдоны и Хельги Торвард ярл уехал. Забрав свою дружину, он двинулся через Медный лес на юго-запад, к священной горе Раудберге, возле которой жил сводный брат его матери Асольв Непризнанный. Потерпев неудачу в сватовстве, Торвард намеревался достигнуть хотя бы своей первоначальной цели: побольше узнать о молодости своей матери и о ее квиттингской родне.

Ранее он знал только то, что Хёрдис родилась старшей дочерью Фрейвида Огниво, последнего хёвдинга Квиттингского Запада, которого сам Стюрмир конунг двадцать семь лет назад убил в святилище Тюрсхейм, обвинив в предательских связях с фьяллями. В чем эти связи, Торвард знал: другая дочь Фрейвида, Ингвильда, тогда обручилась с Хродмаром Удачливым, родичем и другом Торбранда конунга. Впоследствии она стала его женой и с тех пор жила в Аскефьорде, но особой близости между сестрами не наблюдалось. Сама Хёрдис очень любила рассказывать сыну, каким знатным человеком был его дед Фрейвид и как славно она отомстила Стюрмиру конунгу за его смерть. Но о прочих обстоятельствах своей молодости она говорить отказывалась, и фру Ингвильда тоже избегала расспросов племянника.

Теперь он узнал, в чем состояли причины этой скрытности. Матерью Хёрдис, как ему рассказали в доме Вигмара, была рабыня, и стало ясно, почему сама Хёрдис ничего не хотела об этом говорить. Это открытие весьма неприятно задело самолюбие Торварда, поскольку иметь бабку-рабыню для знатного человека – довольно большая неудача. И хотя по закону со смертью Фрейвида его побочные дети получили свободу, и Торбранд конунг, таким образом, женился на уже свободной женщине, неприятный осадок остался. В придачу Асольв, сводный брат Хёрдис, тоже родился от рабыни, но другой, и это родство тоже не улучшало дела. Фрейвид Огниво вроде бы хотел его узаконить, поскольку других сыновей не имел, но не успел, и потому к Асольву прилипло прозвище Непризнанный. После смерти Фрейвида, поражения квиттингского войска в Битве Конунгов и гибели Стюрмира конунга, на которого Хёрдис руками великана обрушила каменную лавину, Асольв вместе со своей овдовевшей мачехой поселился в родовой усадьбе Кремнистый Склон и принялся там хозяйничать, поскольку других наследников не осталось.

Вскоре он женился на девушке знатного рода, бежавшей с западного побережья от наступающих фьяллей, и понемногу приобрел вес. Своим миролюбивым, покладистым нравом, дружелюбием и скромностью Асольв завоевал уважение в округе, и его даже выбрали хёвдингом прилежащих земель, которые стали называть округой Раудберга. Население там было малочисленное, особым богатством окрyга похвастаться не могла, и Асольв жил скромно. Большой поддержкой ему оказалась дружба Вигмара Лисицы, который укреплялся на Золотом озере и год от года усиливал свое влияние. Для закрепления дружбы Асольв даже взял на воспитание двоих детей Вигмара, Альдону и Бьёрна, тем самым признав свою зависимость. Но зато он знал, что его не покинут в беде, а такая уверенность для него была гораздо важнее независимости.

Лейкнир, единственный сын и наследник Асольва, в последние годы гораздо больше времени проводил на Золотом озере, где числился в дружине Вигмара, чем дома, и с родичами бывал редко и недолго. Однако сейчас, когда понадобилось проводить до Кремнистого Склона Торварда ярла, с неба упавшего фьялленландского родича, ему и самому хотелось уехать с Золотого озера. На самом деле именно он, Лейкнир, и уносил в своем сердце все муки отвергнутой любви, но кто станет думать о нем рядом с сыновьями и наследниками конунгов?

Хоть он давно не бывал дома, возможность увидеть родичей не радовала Лейкнира. Родной дом был для него пустыней, и сияющий свежей зеленью лес казался мрачнее лавового поля. Расспросы любопытного Торварда ярла о его семье и об окрестностях причиняли только досаду, и Лейкнир с трудом принуждал себя отвечать хотя бы вежливо и перелагал всю честь беседовать с ярлом на Бьёрна, который тоже пустился в дорогу с ними – просто скуки ради. Собственные мысли Лейкнира остались на берегах Золотого озера – там осталась его боль, от которой он хотел, но не мог и даже не надеялся уехать. Что стоила влюбленность в Альдону горячего, увлекающегося, но и переменчивого Торварда ярла, который знал Альдону всего-то дней десять, по сравнению с любовью Лейкнира, которая длилась уже восемь лет и была самой жизнью его души!

Хельги ярл на день их отъезда еще оставался в Каменном Кабане, но и ему предстояло скоро ехать, а присутствовать при нежном прощании Альдоны с доблестным женихом Лейкнир отнюдь не жаждал. Альдона тоже считала, что ему лучше уехать, потому что притворяться Лейкнир не умел и не хотел, а его мрачное лицо не слишком сочеталось с общим радостным духом.

– Я хотела бы, чтобы ты меньше огорчался и больше радовался! – говорила она, по привычке помогая ему собрать рубашки. – Для всех все устроится наилучшим образом. Разве нет? Это удобно и выгодно и слэттам, и отцу. И всем нам много прибавится чести.

– Ты выходишь замуж ради чести! – словно обвиняя, бросил Лейкнир в ответ. – Разве ты любишь его хоть настолько? – Он сжал два пальца, как будто силился удержать между ними что-то очень маленькое и скользкое.

– А почем ты знаешь? – Альдона сама не знала, любит ли жениха хоть настолько, но не хотела в этом признаться. Она выбрала не просто так, а подумав, и ревнивое неудовольствие Лейкнира не должно ее смущать.

– Потому! – отрезал Лейкнир. Он не верил в любовь Альдоны к Хельги, потому что эта любовь для него была острым ножом. – Кто он такой? Великий герой! Победитель Бергвида! Наследник конунга! Надутый болван! Двух слов связать не может! Сидит все, молчит! Красавец, тоже мне! Ты хоть разглядела, какого цвета у него глаза! Ему нужна не ты, а только наши булатные мечи! Он к ним-то и сватается, а тебя берет в приданое! И мне странно, что Вигмар этого не понимает.

Альдона молчала, и Лейкнир испугался, что хватил через край. Осторожно он повернул к ней голову и встретил ее взгляд. Она смотрела не гневно, а сочувствующе, понимая, чем вызвана эта неприязнь. Дело было не в личных качествах Хельги ярла. Для любого жениха Альдоны, кем бы тот ни оказался, у Лейкнира не нашлось бы доброго слова, но Альдона не могла его за это осуждать.

– Ты ведь всегда знал, что рано или поздно случится что-нибудь в этом роде, – мягко сказала Альдона и положила ладонь на склоненную голову сидевшего на краю лежанки Лейкнира. – Иначе ведь и не могло быть. – Она подчеркнула голосом слово «иначе», и оба они знали, что она имеет в виду. – Что появится кто-нибудь… Хельги ярл, Торвард ярл, все равно.