Выбери любимый жанр

Делатель королей (Коронатор) - Вилар Симона - Страница 26


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

26

Тишина покоя баюкала, мысли путались. Прошедшие день и ночь забрали все силы. Она устало склонила голову на руки, но уже через мгновение выпрямилась, поймав себя на том, что погружается в дремоту. Писать следует нечто двусмысленное, чтобы заинтриговать и обеспокоить Уорвика, заставить его задуматься. Но что?

Она провела кончиком пера по лицу, открыла изящную, чеканенную наподобие часовни крышку чернильницы и, обмакнув перо, вывела на листе надушенной мускусом бумаги: «Hannibal ad portas!»[14]

Отец поймет, что это сигнал опасности. Но разве он и сам не знает, что Эдуард готовится к вторжению? И если отец не спешит в Лондон, а разъезжает по крепостям и гарнизонам, значит, он обо всем знает не хуже нее. Нет, ей следует предупредить его совсем о другом – о Кларенсе.

Анна придвинула новый лист пергамента и написала: «Lupus pilum mulat, non mentem»[15].

Однако разве для Уорвика не очевидно, что любой из его окружения может оказаться предателем? Нет, необходимо точное указание. И, придвинув третий лист, Анна начертала: «Tu quoque, Brute!»[16]

Брута считали сыном Цезаря, Уорвик также часто называл Кларенса сыном, и существует ли более яркий символ предательства, чем этот взлелеянный и возвеличенный Цезарем республиканец? Пожалуй, эта фраза куда более удачна, но поймет ли Уорвик, отчего его дочь выдвигает такое обвинение против мужа сестры?

Анна устало откинулась в кресле. Нет, видимо, придется изложить все, как есть. Но такое послание можно доверить только надежному человеку, а такового в своем окружении она не могла припомнить. Большинство их прежде служили супруге Эдуарда Йорка и наверняка так же преданно клялись ей в верности, как и нынешней принцессе Уэльской… Но кого этим теперь удивишь!

Она поднялась и побрела к ложу. Все равно она сейчас не в состоянии сосредоточиться. Она обо всем подумает потом… Потом, когда поспит хоть пару часов…

Но уже через час ее разбудила взволнованная леди Блаун.

– Ваше высочество! Леди Анна! Проснитесь же! Вас требует к себе государь!

Анна поначалу ничего не могла понять, но, когда смысл сказанного дошел до нее, она села и начала послушно одеваться.

Генрих редко посылал за ней. И никогда – срочно.

– Камердинер его высочества лорд Лэтимер ждет за дверью, – скороговоркой твердила статс-дама, помогая принцессе, в то время как Бланш Уэд носилась вокруг с гребнями и шпильками.

Через несколько минут, причесанная и умытая, Анна поднялась по лестнице в молельню короля.

– Принцесса Уэльская, государь, – с поклоном молвил камердинер.

Не поднимаясь с колен, Генрих сделал знак и продолжал молитву. Лорд Лэтимер вышел, и Анна осталась наедине с королем. Она видела его склоненную перед Распятием фигуру, его поникшие хилые плечи под серым бархатом просторного упланда[17], темную с проседью голову.

Анна ничего не могла понять. Король никогда не тревожил ее в такую рань. Что же случилось? В глубине души она испытывала тревогу. Король безумен, и нелегко предсказать ход его мыслей. Порой он сутки напролет не вставал с колен, а иной раз любил внезапно облачаться в дорогие одежды, призывал чтецов и велел читать ему любимый «Рассказ мельника»[18], и притом хохотал до слез. За этим следовала власяница, король подвергал себя бичеванию, тратил огромные суммы на монастыри, а наутро слуги находили его забившимся в темный угол и твердящим, что из камина выглядывает нечистый, гримасничает и показывает ему срамные места.

Король продолжал молиться. Тогда Анна опустилась позади него на колени и принялась читать «Pater noster»[19].

Неожиданно король повернулся к ней. Лицо его было темно и сурово. Анна, не поднимая глаз, продолжала молитву. Когда она закончила, Генрих приблизился к ней и подал ей руку. Анна взглянула на него и испугалась странного блеска в его глазах.

– Ваше величество…

– Так красива… – тихо сказал Генрих. – Похожа на статую Мадонны в церкви Марии Заречной. Но, как известно, fronti nulla fides[20]. Эта девочка со взглядом ангела – сам нечистый!

Последние слова он едва не выкрикнул. Губы его побелели, лицо исказилось гневом.

– Следуйте за мной, Анна! – едва владея собой, проговорил он. – Ибо нельзя говорить о подобном там, где молятся.

Он провел ее в небольшую светлую горницу. Здесь, на плитчатом полу, лежал пестрый смирнский ковер, но в остальном убранство покоя поражало своей неказистостью. Простая, даже грубая мебель, пюпитр с раскрытой книгой у окна, застланный овчиной ларь, в котором король хранил свои книги. Стенной росписи или гобеленов не было, зато напротив окна висела большая карта мира, составленная в 1459 году Фра Майро, – с Иерусалимом в центре и Сибирью где-то внизу.

– Где вы были этой ночью, миледи? – сурово спросил король, не давая невестке опомниться.

Анна замерла. Она глядела на короля во все глаза, не в силах вымолвить ни слова.

– Я спрашиваю, где вы были после того, как покинули дворец Савой?

Анна вдруг ощутила такой ужас, что ей стало трудно дышать. Земля уходила из-под ног. Позор, судебный процесс, расторжение брака, ссылка, заточение, а главное, презрение и гнев отца – все это так живо предстало перед ней, что она оказалась едва не на грани обморока.

«Я погибла, – подумала принцесса, но неимоверным усилием воли взяла себя в руки. – Нет, я погибну, если не смогу постоять за себя. Еще неизвестно, что ведомо королю».

– Кто вам сказал, государь? В чем вы хотите меня обвинить?

У Генриха глаза полезли из орбит, ноздри раздулись.

– Я обвиняю вас, миледи, в том, в чем долго не осмеливался упрекнуть королеву Маргариту. А вы такая же, если не хуже. Я был рогоносцем, сударыня! Да, да, рогоносцем, но я не позволю, чтобы и мой единственный сын страдал так же, как и я, по вашей вине.

Анна молчала. Ожидаемое разоблачение могло последовать откуда угодно, только не от вечно погруженного в себя Генриха Ланкастера. И сейчас он яростно смотрел на нее, однако вовсе не казался безумным.

– Все дочери Евы изначально порочны. Моя бабка прославилась своим распутством на всю Францию[21], мать моя вторично вышла замуж[22], едва успев оплакать отца, моя жена изменяла с первым, кто оказывался под рукой, и вот теперь – эта чистая девочка, которую я любил как родную дочь! Тебе уготован ад, Анна! Ты ступила на путь блудницы.

Последнее слово далось благочестивому королю с трудом.

– Молчишь? О, твоя сестра написала мне обо всем, на что ты оказалась способна! Благочестивая женщина не находит себе места и молит меня, чтобы я оказал влияние там, где она не смогла добиться успеха. Ее письмо лежало у меня на столе, когда еще не пробило полночь. Но вас, принцесса, не было в Вестминстере.

О, какую ночь я провел! Я был на пядь от того, чтобы поднять весь Лондон на ноги. Но позорные дела надлежит держать в тайне. Видела бы ты себя, когда, как преступница, пробиралась во дворец. Если у меня и оставались сомнения, то они рассеялись, стоило лишь взглянуть на твою улыбку. Мессалина![23] Служительница Ваала!

– Ваше величество!..

Анна собрала все мужество.

– Государь, выслушайте меня! Мне необходимо было встретиться с посланцем герцога Кларенса, для того чтобы…

Она осеклась на полуслове, не в силах продолжать. Король был во гневе, но оставался простодушным, как дитя, и уже не раз бывало так, что Генрих бездумно оглашал то, что надлежало хранить в глубокой тайне. Нет! Кларенса нельзя спугнуть раньше времени! К тому же, если предатель догадается, кто его изобличил, и сообщит об этом брату, он может погубить Филипа Майсгрейва.

вернуться

14

Ганнибал у ворот! (лат.), т. е. опасность близка (из Цицерона).

вернуться

15

Волк меняет шкуру, но не душу (лат.).

вернуться

16

И ты, Брут! (лат.)

вернуться

17

Упланд– мужская верхняя одежда, как правило, распашная, часто с опояской.

вернуться

18

«Рассказ мельника» – новелла английского поэта Джеффри Чосера (1340? – 1400) из его сборника «Кентерберийские рассказы».

вернуться

19

«Отче наш» (лат.).

вернуться

20

Наружность обманчива (лат.).

вернуться

21

Бабкой Генриха VI по матери была французская королева Изабелла Баварская.

вернуться

22

Вдова короля Генриха V Екатерина Французская вступила во второй брак с уэльским дворянином Оуэном Тюдором.

вернуться

23

Мессалина (ок. 25–48 гг. н. э.) – супруга императора Клавдия. Известна своим необузданным развратным поведением.

26
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело