Светорада Янтарная - Вилар Симона - Страница 89
- Предыдущая
- 89/112
- Следующая
Светорада вдруг перестала сопротивляться. Яукилде, до этого лишь сопевший, не в силах справиться с извивающейся под ним женщиной, вмиг уловил ее спокойствие.
– Так– то лучше.
Он убрал руку с ее рта, резко рванул складки гиматия и с голодным урчанием стал тискать ее грудь. Она же набрала побольше воздуха в легкие…
– Варда! Варда, спаси…
В следующее мгновение княжна опять задыхалась под жесткой ладонью Яукилде. Отбивалась.
А потом внезапно почувствовала, что свободна. Натянув на груди разорванное одеяние, Светорада приподнялась и увидела, как двое – Яукилде и Варда – покатились по земле. В отблесках факелов, которые держали стражи, было видно, как несколько из них кинулись к сцепившимся противникам, растащили их. В руках у Яукилде неожиданно блеснула сталь, и Варда, отпрянув, глухо застонал. Когда он вновь повернулся, его лицо было залито кровью.
– Варда!
Светорада испугалась именно за него.
Но обученные эскувиторы уже выбили у Яукилде кривой, неизвестно где спрятанный до этого нож. Хан вдруг стал смеяться:
– Она все равно была моя. Я набил ее пузо ребенком. Так и передайте своему царю!
Вряд ли его язык знал кто– либо из эскувиторов. Но они были в гневе и сперва просто вымещали злобу на печенеге, избивая его. Пока Варда не велел им остановиться. Зажимая рукой распоротую щеку, он приказал увести… посла.
Когда Яукилде уводили, Светорада приблизилась к Варде.
– Спасибо. Ты спас меня.
Он отвернулся.
– Прикройтесь.
И он протянул княжне ее малиновое покрывало.
Позже Светорада узнала, что, обнаружив на стене покрывало, Варда заподозрил неладное. Все знали, что ей нравилось гулять по стенам и любоваться морем, но все равно найти ночью столь дорогую деталь одеяния севасты было подозрительным. И Варда велел осмотреть все вокруг. Да и помятые кусты роз вскоре заметили. А потом услышали ее крик.
Светораде все это поведали на другой день. Варда же и рассказал. Он пришел, чтобы позвать ее к базилевсу за объяснениями. Его щеку пересекал алый рубец, уже обработанный, с наложенным швом, но еще немного кровоточивший.
– Тебе больно? – почти ласково спросила княжна, приближаясь к Варде. И натолкнулась на его колючий взгляд. Отступив, Светорада высокомерно вскинула голову. – Тогда зачем ты пришел мне на помощь?
– Вы звали.
– Ну и что? Помедлил бы немного и отомстил, как хотел ранее. Как хотела твоя мать Хиония, мир ее праху.
– Моя мать отказалась от мести. Я говорил вам. И мой долг был охранять вас. А сейчас приказано сопроводить вас к наивысочайшему.
– Веди!
Но он медлил. Потом повернулся к ее служанкам и властным голосом велел всем выйти. Смотрел на Светораду из– под козырька позлащенного шлема этериарха.
– Этот варвар… Толмачи перевели слова хана о том, что вы были его любовницей.
– И кто поверил?
Варда чуть коснулся шрама, поморщился. Он дышал так бурно, что она видела, как скользят блики по его пластинчатой лорике.
– Он говорит, что вы носите его ребенка.
Светорада сдержала дыхание, потом выдохнула медленно и с дрожью:
– Он лжет.
Но Варда продолжал пристально смотреть на нее. И тогда она сказала:
– Да, я жду ребенка. Но не от грязного печенега. Мне нет смысла этого скрывать, так как все равно об этом вскоре узнают. Но я старалась скрыть свою беременность до прибытия Александра.
– Это его ребенок?
– Тебе лучше знать.
Лицо Варды посерело, как бывает всегда, когда бледность заливает смуглую кожу. Он вдруг часто заморгал, стал с преувеличенным вниманием рассматривать цветную мозаику под сводом.
– Кто угодно, – начал он негромко, – кто угодно из нас. Гаврилопул, Константин, я… Кто угодно.
– Ты не назвал кесаря.
Варда скривил рот в усмешке.
– Некоторые считают, что он вообще не способен зачать. А его дети…
– Знаю. Зое выгодно распускать слухи, что то были дети не от кесаря, чтобы только ее сын считался наследником Македонской династии.
– Но ведь это может быть и мой ребенок…
Он словно стыдился того, что говорил. Светорада же солгала, глядя прямо ему в лицо:
– Да, ты был у меня последним.
Ей нужно было спасти этого ребенка, спасти себя. И она поняла, что Варда скроет от всех, что он, как и другие, был с ней. Он даже сам сказал об этом и пообещал, что сделает все, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что это дитя кесаря. Иначе… да и печенег этот несет невесть что. По крайней мере нужно, чтобы Янтарную обследовали сведущие женщины и установили сроки.
Но в этом и заключалась опасность. Помедлив, Светорада сказала, что в обследовании нет особой необходимости: препозит Зенон и ее Дорофея могут подтвердить, что она уже давно в положении. А таилась только потому, что желала дождаться кесаря, дабы не повторялась история со спорами насчет законнорожденности или незаконнорожденности ребенка, как это было с Константином Порфирородным.
– Вот так и говорите наивысочайшему, – утвердительно кивнул Варда.
Во всяком случае теперь Светорада могла надеяться, что из недруга он превратится в ее союзника.
Варда и в самом деле выступал как добрый покровитель все то время, пока в судебном зале дворца Лавсиак шло разбирательство случившегося. Он поведал, что, видимо, дикарь Яукилде прознал о так любимых севастой Ксантией прогулках на стене после захода солнца и, повинуясь своей звериной сущности, решил взять силой беззащитную женщину. При этом печенежский хан ни на миг не задумался о том, какое оскорбление наносит базилевсу. Но Варда и его люди, обнаружив покрывало севасты, сразу поняли, что происходит неладное. И они успели как раз вовремя – Варда на этом особенно настаивал. Он сделал особый упор на то, что печенег Яукилде, вопреки всем правилам и запретам Палатия, имел при себе оружие. Этот варвар мог сделать что угодно, мог угрожать жизни самого божественнейшего базилевса, жизни августы и даже их наследника! Варда решительно настаивал на том, что такие люди, как печенеги, не заслуживают доверия, и большая часть присутствующих, выразив одобрение, поддержала этериарха.
В результате, какие бы планы ни вынашивал Лев насчет наема на службу печенегов, он вынужден был согласиться с мнением большинства. К тому же следовало учитывать, что печенеги вдруг стали требовать свободы для Яукилде, обещая отвезти его назад в цепях. Они просили не лишать хана жизни, иначе… Степняки даже угрожали, что, если казнят одного из них, у Византии прибавится врагов в лице тех же печенегов, которые без особых хлопот найдут себе союзников в войне с ромеями.
Княжна могла быть довольна – договор со степняками не состоялся. И облегченно вздохнула, когда толмач, не очень– то хорошо знающий язык степняков, не стал переводить, что те в качестве союзников упомянули Русь. Однако ее встревожило другое… Поверив заявлениям препозита Зенона и Дорофеи, княжну не стали отдавать женщинам– повитухам для осмотра, а приняли ее объяснение, отчего она таилась, скрывая свое положение. Вместе с тем было решено послать гонца, чтобы кесарь вернулся как можно скорее.
И Светорада вновь смотрела на безбрежное море, которое было спокойно, без малейшего намека на то, что скоро появится русский флот.
Зато Александр вернулся скоро.
Однажды проснувшись, Светорада увидела его сидевшим в кресле подле своего ложа. Он был задумчив и с интересом разглядывал ее.
– Удивлена? Не хочешь меня обнять? А я ведь плыл сюда на самом быстроходном дромоне.
Она смотрела на него, приподнявшись на локтях, и молчала. Ее прекрасная былая любовь… Ей даже стало немного грустно. Сколько надежд, сколь мечтаний она связывала с этим человеком!
Светорада нашла, что кесарь изменился за время их разлуки. Он поправился, стал очень смуглым, отчего его глаза казались особенно яркими и светлыми. А еще он отпустил бороду и теперь выглядел гораздо старше. Раньше Александр походил на мальчишку, а сейчас неожиданно стал казаться намного взрослее. А может, это впечатление усиливалось из– за мешков под глазами, заметной отечности некогда прекрасного, как у греческого божества, лица?
- Предыдущая
- 89/112
- Следующая
