Тайна, которую хранило море - Кин Кэролайн - Страница 19

• Предыдущая
• 19/23
• Следующая

— Я как раз собиралась нанести ему визит, — ответила Нэнси.

— Вот-вот, как говорится: «доверяй, но проверяй», — шутливо подмигнула Джорджи.

— Это уж точно, — усмехнулась Нэнси. Раскрыв «Моби Дика», она вложила между двумя страницами половинку пергаментной карты и рисунок Клэр. Затем захлопнула книгу и сунула ее нижний ящик письменного стола.

— Надеюсь, до нашего возвращения это будет сохранности. Но прежде чем мы уйдем, я долж-а еще кое-что сделать.

— Что именно? — спросила Джорджи.

— Слопать какой-нибудь сандвич, — сказала Нэнси. — Умираю от голода.

Четверть часа спустя Нэнси и Джорджи уже подходили к зеленому дому с двускатной крышей, находившемуся неподалеку от общежития. Сильный ветер с океана разогнал туман. И хотя улица еще была затянута дымкой, она хорошо просматривалась во всех направлениях.

Входная дверь дома была заперта на замок.

— Гм, — хмыкнула Нэнси, озираясь вокруг. — Держу пари, что где-то здесь имеется запасной ключ…

Взгляд ее остановился на горшке с вьющимся растением, подвешенном к карнизу рядом с дверью. Став на цыпочки, Нэнси пошарила в земле. Пальцы ее наткнулись на что-то металлическое…

— Браво! — одобрительно сказала Джорджи, глядя на латунный ключ в руке Нэнси. — Давай побыстрее войдем, пока соседи не вызвали полицию.

Внутри в доме была такая же гостиная, как в общежитии Нэнси. Мебель в гостиной была не новая, но удобная. Везде валялись свитера, книги, кроссовки.

Справа от входа была лестница, девушки поднялись по ней на второй этаж. В холл выходили четыре двери. Беглый осмотр показал, что одна дверь вела в ванную, остальные — в три спальни.

— Не так уж трудно угадать, где комната Дика, — сухо сказала Джорджи, ткнув пальцем в ближайшую к лестнице дверь. Написанная от руки печатными буквами табличка гласила: «Главный выдумщик и зубодробитель Дик. — Входите, коль не боитесь!»

Войдя в комнату, Нэнси и Джорджи быстро огляделись вокруг. Там стояли два письменных стола — один у стены рядом с дверью, другой — под окном у противоположной стены.

— Наверно, в этих столах найдется что-нибудь, что подскажет нам, какой из них принадлежит Дику, — предположила Нэнси.

— А я загляну в стенной шкаф, — предложила Джорджи.

Пока Джорджи открывала дверцу шкафа, Нэнси подошла к столу у двери. На нем валялись обертки от конфет, несколько писем и стопка учебников. Глянув на письма, Нэнси увидела, что они адресованы Дику Райену.

Одно из писем было развернуто — почерк изящный, женский.

«Дорогой Дик! — так начиналось письмо. — Отец и я скучаем по тебе…»

Нэнси пробежала глазами несколько строк с сообщениями о младших сестре и брате Дика, но дальше, где речь шла о порте, она стала читать более внимательно. «Я очень горжусь тем, что ты продолжаешь прекрасную семейную традицию плавания на парусниках. Если бы только твой прапрадед Декатур Престон мог тебя теперь увидеть! Уверена, что…»

Нэнси перестала читать. Она не сводила глаз с имени предка Дика. Декатур Престон! Словно удар молнии, ошеломило ее это открытие.

Прапрадед Дика был капитаном «Генриетты Ли».

— Джорджи, иди сюда, посмотри! — крикнула Нэнси.

Показав письмо, она объяснила родственные отношения Дика с капитаном «Генриетты Ли».

— Если Дик знает про «Генриетту Ли», он наверняка слышал и о сокровище, — сказала Джорджи.

— А это означает, что именно он украл половинку карты у Клэр, — завершила ее мысль Нэнси.

— Но как же тогда остальные происшествия? — спросила Джорджи. — У нас ведь пока нет никаких доказательств.

Повернувшись к письменному столу, Нэнси выдвинула верхний ящик и принялась рыться в бумагах и письменных принадлежностях.

— Где-нибудь обязательно найдется доказательство…

Но в верхнем ящике как будто не содержалось ничего подозрительного. Нэнси уже хотела задвинуть его обратно, как вдруг ее внимание привлекло крохотное желтовато-бурое пятнышко.

— Ага, — сказала она, отковыривая кусочек пергамента. — Конечно, это обрывок половинки карты, украденной у Клэр. Но где же сама половинка? — недоумевала Нэнси. — В других ящиках? Джорджи выдвинула следующий ящик, в нем оказалась стопка тетрадей. Они принялись перелистывать одну за другой.

— Глянь-ка сюда, — сказала Нэнси, вынимая пожелтевшую записную книжечку, которая была засунута под обертку одной из тетрадей. — Это дневник Джека Бенбоу, первого помощника капитана «Генриетты Ли». Я видела его в сумке Дика на «Мореходе», но тогда я не знала, что это такое.

Нэнси раскрыла книжечку и стала ее листать. Большинство записей представляли собой сухую информацию — сколько миль прошел парусник за день, какая была погода, разные любопытные наблюдения членов команды.

— Погоди минутку, — пробормотала Нэнси, уставившись на одну из последних страниц. — Я уверена, что этой записи не было в фотокопии дневника, которую я читала в библиотеке. — И, набрав воздуха в легкие, стала читать вслух: — «Я совершил нечто ужасное. После трех дней штормовых ветров молния ударила в бизань-мачту. Судно погибло».

— Не понимаю, — с недоумением сказала Джорджи. — Я думала, капитан Престон был единственным, кто уцелел при кораблекрушении. Но если Джек Бенбоу мог это написать, значит, он тоже остался в живых. Что же такого ужасного он сделал?

— Дальше Бенбоу пишет об этом, — сказала Нэнси. — «Капитан Престон убедил меня, что наш долг спасти сундук с золотыми монетами. Ха, теперь я знаю, что долг тут вовсе ни при чем. Просто мы поддались нашей алчности. Спасательная шлюпка была всего одна. Капитан Престон и я ухитрились уплыть в шлюпке с монетами и самыми ценными вещами. Команду же мы оставили погибать…»

— Не может быть! Выходит, капитан Престон был не героем, а законченным негодяем! — воскликнула Джорджи возмущенно. — И таким же, как он, был этот молодчик, Бенбоу.

Нэнси продолжала листать дневник.

— Впрочем, похоже, что Джек Бенбоу сожалел о том, что сделал. Слушай. «Меня мучает чувство вины. Если бы я мог обменять эти золотые монеты на жизнь наших матросов, я был бы счастлив. Прошел всего один день после крушения. Вчера, поздней ночью, мы причалили к острову, оба больные — жар и озноб. Не знаю, где мы находимся, но не чувствую себя в безопасности. Капитан Престон… сильно изменился. Он, видимо, ничуть не сокрушается, что бросил на гибель свою команду. Нынче утром я увидел, что передняя половина „Генриетты Ли“ застряла между находящимися в море скалами, невдалеке от нашего острова. Стоит мне взглянуть на ее останки, я плачу, а у капитана не заметно и тени сожаления. Ни о чем другом он не говорит, только о своем новоприобретенном богатстве. Алчный блеск в его глазах убеждает меня, что он не намерен делить свое богатство с кем-либо другим — даже со мной. Теперь я знаю, что должен поскорее выбраться отсюда».

Нэнси посмотрела на Джорджи.

— Это последняя строка.

— Ты думаешь, что капитан Престон его убил? — спросила Джорджи.

— Возможно, он умер от болезни. Теперь мы этого никогда не узнаем, — хмурясь, ответила Нэнси. — Нам известно лишь то, что Джека Бенбоу больше никто никогда не видел. И хотя капитан Престон остался жив, он, конечно, никому не говорил ни о том, что оставил тонущий корабль, ни о том, что присвоил золото.

— Наверно, рассказывал всем и каждому, как изо всех сил старался спасти команду, — с негодованием сказала Джорджи. — Ведь так говорится в тех книжках, что есть у Клэр? Правда?

— Думаю, что капитан Престон по какой-то причине не вернулся на остров за сокровищем, — сказала Нэнси. — Если он был болен, то, возможно, он только начертил карту да еще сочинил песенку, чтобы жена могла отправиться туда и найти клад, если он умрет.

— Вероятно, он спрятал половинки карты в обломках корабля, которые торчали в воде у острова. Но я не возьму в толк, как он мог надеяться, что жена или кто другой найдут эту карту, даже если будут знать песню.

• Предыдущая
• 19/23
• Следующая