Загадка туристического агентства - Иванов Антон Давидович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/33
• Следующая

детина с лицом, испещренным вдоль и поперек, шрамами. Это был главный охранник Хамитяя Хамзяевича — Олесь Убейволк.

— Чего это с тобой, Марат? — первым не выдержал Женька.

— Пострадал немного наш малец, — вместо Марата объяснил мужественный Убейволк. — Споткнулся вчера случайно. Но ничего, — махнул рукою охранник. — До свадьбы заживет. Вот когда мне однажды в пузо автоматную очередь выпустили, было хуже.

— В пузо хуже, — с радостным видом поддержал его Женька.

— С ногой тоже несладко, — заковылял к школе Марат. — А главное, не удалось соревнования выиграть, которые мой предок спонсировал.

— Так это ты, значит, на соревнованиях? — поинтересовалась Моя Длина.

— С какой стороны посмотреть, — отозвался Марат.

— Полезная штука бокс, — вмешалась Катя. — Если челюсть не раздробят, то ногу уж точно сломают.

— При чем тут бокс! — заорал Марат. Было ясно, что Катя затронула больную тему. — Дойди я до ринга, этому американцу был бы обеспечен нокаут. И я уже стал бы чемпионом. А так…

Голос у здоровяка Марата предательски дрогнул. Отвернувшись от друзей, он махнул рукой. Компания с Большой Спасской сочувственно молчала.

Только бестактный Женька осведомился:

— Как же тебя, Марат, угораздило не дойти до Ринга?

— Споткнулся, — был краток Ахметов-младший. — Телевидение приехало, снимали. Провод лежал. Я споткнулся.

— Ясненько, ясненько. Очнулся, гипс, — процитировала изречение из бессмертного фильма Катя.

— Нет, сознания я не терял, — на полном серьезе уточнил Марат. — Но боль была жуткая.

— Видать, на критическую точку кости попало, — со знанием дела заявил Убейволк.

Тут к остальным подбежал одноклассник ребят и соратник Марата по секции бокса Боря Савушкин.

— Живой? — хлопнул Ахметова по плечу он. Марат покачнулся на костылях и едва не упал.

— Ты, Борька, поаккуратней, — жалобным голосом произнес он. — Видишь? Я сейчас не в кондиции.

Из школы послышался второй звонок. Олесь Убейволк, заручившись обещанием ребят, что они помогут «мальцу» подняться до родного класса, уехал. Марат с помощью друзей протиснулся в тесную раздевалку.

— И чего они все так толкаются? — возмущался он, — Человек, можно сказать, на костылях.

— Потому что, когда этот человек не на костылях, — выразительно поглядела на него Катя, — он всех тут в два раза больше толкает.

Это было совершеннейшей правдой. Обычно бурное содружество «В» использовало Марата Ахметова и Борьку Савушкина в качестве таранов и следом за ними легко проникало в школьный гардероб. Впрочем, заметив страдание друга, Савушкин с раздевалкой сегодня справился и один. Затолкав внутрь добрую половину десятого «А», он расчистил проход. Быстро раздевшись, друзья поспешили на первый урок. Впрочем, особенно быстро передвигаться с Маратом «на руках» не удавалось. До лестницы Марат еще кое-как доковылял. Но когда Ахметов попробовал подняться на первую ступеньку, он еле-еле удержался на ногах.

— Ребята, я, кажется, не могу, — растерянно посмотрел на друзей Марат.

— Надо было дома остаться, — с осуждением произнес Тема.

— Вот еще, — запротестовал Ахметов. — Во-первых, дома скучно. А, во-вторых, мне врач сказал, что учиться можно.

— По-моему, как раз нельзя, — возразил Темыч. — Как ты будешь целый день из кабинета в кабинет по лестнице ходить?

— Да я вообще-то думал, что это проще, — сказал Марат и тут же выронил один костыль. — Черт! — в досаде воскликнул он. — И почему у нас в школе давно лифт не сделали? Как было бы хорошо. И учителям пожилым одно удовольствие.

— И какими мы все становимся заботливыми, когда самим плохо, — вкрадчиво проговорила Катя. — Ручаюсь, Маратик, что еще вчера тебя не волновала судьба наших пожилых преподавателей.

— Не волновала, — честно признался Марат. — Но вообще надо предку сказать. Пускай выделит нашему Мише благотворительную сумму на строительство лифта.

— Тогда твоему отцу сперва придется за свой счет школу отремонтировать, — вмешался Олег. — Потому что в нынешнем своем состоянии она лифта не выдержит.

— Всю школу предок, пожалуй, не согласится, — скис Марат.

— А даже если бы и согласился, тебе без пользы, — тихо произнесла Таня. — Пока в школе сделают капитальный ремонт, у тебя нога срастется.

— Меня сейчас другое волнует, — сказал Паш-Ков. — Вот вы тут пожилых преподавателей упомяну-

ли, а у нас сейчас, между прочим, один из них. И к тому же очень вредный. А на урок к нему мы давно опоздали.

— Травка зеленая! — возопила Моя Длина. — Ведь Роман как раз сегодня меня обещал про «Господ Головлевых» спросить!

— Меня тоже, — откликнулся Женька. — Только я не прочел.

— Почему? — повернулась к нему Таня.

— Да как-то у меня такие книги не идут, — развел руками долговязый мальчик.

— Не скажи, — возразила Моя Длина. — Там даже про любовь есть. Разумеется, в сатирическом свете.

— У нас есть шанс сачкануть урок, — не хотелось получать двойку Женьке. — Скажем, что Марата тащили по лестнице. А пока тащили, началась перемена.

— Спасибочки тебе большое, — не согласился Марат. — Что я тебе, паралитик какой-нибудь?

— Ну, вообще-то ты сейчас не очень хорошо двигаешься, — отвечал Женька.

— Все вы мыслите в корне неправильно, — вмешался Пашков. — Тут надо сочетать приятное с полезным.

— Не вижу в своем состоянии ничего приятного, — угрюмо изрек Марат. — И полезного — тоже.

— Это потому, что ты, как и большинство спортсменов, не умеешь абстрактно мыслить, — покровительственно проговорил Лешка. — А у меня голова, — с уважением постучал он пальцем по собственному лбу. — Ив ней, Марат, уже возник план, как из твоего состояния извлечь для всех нас пользу.

— Ну, если у Лешеньки возник план, — всплеснула руками Катя, — то мы сейчас все окажемся со сломанными ногами, руками…

— И головами, — подхватил Темыч.

— Вечно вы преувеличиваете, — снова заговорил Лешка. — Это очень простой план, и у меня все совершенно четко рассчитано. Нам что важно? — посмотрел на ребят он.

— Естественно, чтобы Роман не спрашивал про «Господ Головлевых», — откликнулся Женька.

— Правильно, — кивнул Лешка, который и сам не удосужился прочитать Салтыкова-Щедрина. — Но если мы сачканем, Роман нам потом по «Господам Го-ловлевым» отдельный зачет устроит. А это, может, еще хуже, чем просто урок.

— Хуже, — подтвердил Темыч, которому множество раз приходилось сдавать Роману Ивановичу невыученные стихотворения.

— Значит, лучше всего, если мы и на урок попадем, и Роман нас не удосужится спросить, — продолжал Пашков.

— Мечтатель ты у нас, Лешенька, — иронично сощурилась Катя.

— Вовсе нет, — Пашков почему-то поглядел не на нее, а на Школьникову. — Я реалист. Вот. Слушайте.

Глаза у Пашкова азартно блеснули. Он уже был во власти очередного потрясающего замысла:

— У нас с вами есть козырь — сломанная нога Марата.

— Это не ваш козырь, а моя беда, — уточнил тот.

— Тем более, поработаешь на общее дело, — ничуть не смутился Лешка. — На урок мы можем не торопиться. У нас есть хорошая отговорка: помогали Дойти до класса раненому другу.

— Я не раненый, — возразил Марат. — Просто ногу сломал.

— Слушай, на тебя перелом плохо действует, — возмутился Пашков. — Занудой стал.

— Это кто зануда? — Марат по привычке хотел погрозить Лешке кулаком, но едва попытался это проделать, как оба костыля упали на пол. Несчастный мертвой хваткой вцепился в Савушкина.

— А говоришь, не раненый, — подал ему костыли Пашков. — Чем выступать, лучше послушай умных людей. В общем, мы вроде тебе помогали подняться в класс, поэтому и задержались.

— Верно, — поддержала Школьникова. — Роман у нас хоть и нудный, но чуткий. Он поймет. Тем более что мы скажем ему абсолютную правду.

— Но это, Машка, еще полдела, — ответил Пашков. — Если мы просто опоздаем, Роман про «Господ Голов левых» не забудет.

.— Ох, боюсь, не забудет! — взъерошил двумя руками и без того спутанную длинную шевелюру Женька. — Не забудет он никогда про этих чертовых Голов-левых. И тогда мне предки вместо зимних каникул наймут еще одного репетитора.

• Предыдущая
• 6/33
• Следующая