Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович - Страница 127

• Предыдущая
• 127/383
• Следующая

— И-и-и, счастливчик! — Улыбчивый Цзин знал по-английски лишь слова любви. Спиной он почувствовал чей-то взгляд и обернулся.

В следующей секции трибун, в пятидесяти ярдах от него, чуть выше, стоял заморский дьявол — полицейский Большая Гора Дерьма, ненавидимый всеми глава департамента уголовного розыска Коулуна. Холодные рыбьи глаза не отрываясь смотрели на Улыбчивого, на шее у копа висел бинокль. «Айийя», — воскликнул про себя Цзин, стремительно перебирая в голове все системы ловушек, сдержек и противовесов, которые защищали главный источник его дохода.

— Э? Что? Что с тобой, Улыбчивый Цзин?

— Ничего. Отлить хочу, вот и все. Присылай документы в два часа, если желаешь получить мои деньги. — Он с мрачным видом отвернулся и направился в туалет, гадая, известно ли полиции о предстоящем приезде заморского дьявола из Золотой Горы, Великого Тигра Белых Порошков с диковинным именем Винченцо Банастасио.

Улыбчивый Цзин отхаркнулся и громко сплюнул. «Известно или неизвестно, это судьба. Меня они не тронут: я лишь банкир».

Роберт Армстронг заметил, что Улыбчивый Цзин беседует с банкиром Кваном, и преисполнился уверенности, что ничего доброго эти двое не замышляют. В полиции были прекрасно осведомлены о причастности Цзина и банка «Просперити» к наркоторговле, но пока не могли предъявить Улыбчивому ничего, кроме слухов, — никаких свидетельств против него самого или его банка. Ни прямых, ни даже косвенных, которые позволили бы особой службе задержать Цзина, допросить и срочно депортировать.

«Ничего, рано или поздно он оступится, — спокойно подумал Роберт Армстронг и снова навел бинокль сначала на Пайлот Фиша, потом на Ноубл Стар, Баттерскотч Лэсс и Голден Леди, кобылу Джона Чэня. — Которая из них в лучшей форме, хотелось бы знать».

Он зевнул и устало потянулся. Ещё одна долгая ночь прошла без сна. Вчера вечером, когда он уже выходил из Главного управления полиции Коулуна, начался переполох: некий аноним сообщил по телефону, что Джона Чэня видели на Новых Территориях, в небольшой рыбацкой деревушке Шадаоквок, которая делила пополам восточный отрезок границы.

Армстронг помчался туда с нарядом полиции и прочесал деревушку лачуга за лачугой. Поиски приходилось вести очень осторожно, потому что вся приграничная зона была местом неспокойным, не говоря уже о деревне, где располагался один из трех пограничных пропускных пунктов. Жители деревни — народ дерзкий, грубый, неуступчивый и агрессивный — хотели одного: чтобы их оставили в покое. Особенно полиция заморских дьяволов. В результате выяснилось, что вновь поднята ложная тревога, хотя и не без пользы: полицейские накрыли два нелегальных винокуренных заводика, небольшую фабрику, где из опиума-сырца делали морфин, а потом героин, и шесть игорных притонов.

Когда Армстронг вернулся в коулунское управление, поступил ещё один звонок о Джоне Чэне, на сей раз из Ваньчая с гонконгской стороны, в районе доков рядом с Глессингз-Пойнт. Звонивший якобы стал свидетелем того, как Джона Чэня, с повязкой из грязного бинта на правом ухе, заносили в многоквартирный дом. Этот очевидец назвал свое имя и номер водительского удостоверения, чтобы иметь возможность претендовать на вознаграждение в пятьдесят тысяч гонконгских долларов, назначенное «Струанз» и Благородным Домом Чэнь. Армстронг снова привел людей в указанное место, оцепил его и возглавил тщательный поиск. Было почти пять утра, когда он дал отбой операции и распустил подчиненных по домам.

— Брайан, лично я отправляюсь в койку, — объявил Армстронг. — Ещё одна напрасно потраченная ночь, просто фан пи[152].

Брайан Квок тоже зевнул.

— Да. Но раз уж мы в этих краях, может, позавтракаем в «Пара»? А потом, потом пойдем посмотрим на утреннюю разминку.

Усталость тут же как рукой сняло.

— Это ты здорово придумал!

Ресторан «Пара» на Ваньчай-роуд, рядом с ипподромом Хэппи-Вэлли, работал круглосуточно. Готовили в нем прекрасно, цены были невысокие, правда, он слыл местом встреч членов триад и их девиц. Когда в просторное, шумное, оживленное заведение, наполненное звоном посуды, широким шагом вошли двое полицейских, внезапно наступила тишина. Неверной, ныряющей поступью навстречу гостям устремился хозяин, Одноногий Ко, сияя лучезарной улыбкой, и проводил к лучшему столику.

— Цзю ни ло мо и на тебя, Старый Друг, — мрачно проговорил Армстронг и, добавив ещё несколько отборных кантонских ругательств, остановил взгляд на компании молодых головорезов. Те смотрели на него разинув рот, но тут же нервно отвернулись.

Одноногий Ко захихикал, показав гнилые зубы.

— Ах, Господа, вы оказали честь моему бедному заведению. Дим сум?

— Почему бы и нет?

Дим сум — буквально «малая еда»[153] — это конвертики из теста на один укус, которые начиняют мелко нарезанными креветками, овощами или самым разнообразным мясом, затем варят на пару либо хорошо прожаривают и едят, чуть приправив соей, или крохотные порции курятины либо другого мяса под различными соусами, или всевозможные кондитерские изделия.

— Досточтимые Господа на ипподром?

Брайан Квок кивнул, прихлебывая жасминовый чай. Взгляд его скользил по посетителям, и многие занервничали.

— Кто выиграет в пятом?

Хозяин ресторана замешкался, понимая, что лучше сказать правду. Он осторожно произнес на кантонском:

— Ни про Голден Леди, ни про Ноубл Стар, ни про Пайлот Фиша, ни про Баттерскотч Лэсс ещё не... Ещё нет сведений, кого следует предпочесть. — Холодные черно-карие глаза остановились на нем, и он насилу сдержал дрожь. — Клянусь всеми богами, именно так и говорят.

— Хорошо. Я приеду сюда в субботу утром. Или пришлю своего сержанта. Шепнешь ему на ухо, не затевается ли какая грязная игра. Да. А если выйдет так, что какой-то из лошадей в корм подмешали допинг или какую-то подсекли и я не буду знать об этом в субботу утром... то, может статься, что твои супы останутся тухнуть лет на пятьдесят.

— Да, Господин, — нервно хохотнул Одноногий Ко. — Позвольте теперь распорядиться насчет вашей ед...

— Пока ты здесь: что болтают про Джона Чэня?

— Ничего. О, просто ничего, Досточтимый Господин. — Над верхней губой Одноногого выступили капельки пота. — Никакой информации о нем — Благоухающая Гавань чиста, как сокровище девственницы. Ничего, Господин. Реальных слухов — ни на ветерок собачий, хотя все ищут. Я слышал, что предложено огромное дополнительное вознаграждение.

— Да? Сколько?

— Ещё сто тысяч долларов, если его найдут в течение трех дней. Оба полицейских присвистнули.

— Предложено кем? — спросил Армстронг. Преданно глядя на него, Одноногий пожал плечами.

— Никто не знает, Ваша Светлость. Говорят, один из Драконов — или все Драконы. Сто тысяч и продвижение по службе, если за три дня... если его вызволят живым. Прошу вас, позвольте теперь распорядиться насчет вашей еды.

Они смотрели ему вслед.

— Что это ты наехал на Одноногого? — спросил Армстронг.

— Надоело его сладкоречивое лицемерие — и все эти мелкие головорезы поганые. Только плеткой можно решить наши проблемы с триадами.

Армстронг заказал пиво.

— Когда я надавил на сержанта Тан-по, не ожидал, что это подействует так быстро. Сто тысяч — деньги немаленькие! Не может быть, чтобы это было просто похищение. Господи Иисусе, такая сумма! Должно быть, тут что-то особенное.

— Да. Если это правда.

Но ни к каким выводам они не пришли, а когда оказались на ипподроме, Брайан Квок пошёл связаться с Главным управлением, Армстронг же навел бинокль на Баттерскотч Лэсс. Кобыла уже покидала дорожку, чтобы отправиться вверх по склону холма назад в конюшни. «Похоже, она в прекрасной форме. Да и все остальные тоже. Черт, на которую ставить?»

— Роберт?

— О, привет, Питер. Питер Марлоу улыбнулся.

— Рано встаем или поздно ложимся?

• Предыдущая
• 127/383
• Следующая