Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович - Страница 81

• Предыдущая
• 81/383
• Следующая

— Вероятно, дом какого-нибудь тайбаня, — вздохнул старший из них двоих, Том Конночи. Он задумчиво закурил, и закружившаяся по спирали спичка канула в темной воде. Потом, за разговором, не таясь, как турист, он сделал снимок дома и как ни в чем не бывало дощелкал пленку, сфотографировав ещё несколько раз тех самых китайцев. Перезарядив фотоаппарат, он незаметно передал рулон экспонированной пленки партнеру и сказал, еле шевеля губами: — Позвони Роузмонту, сразу, как пристанем. Скажи, что у нас проблемы. А потом займись сегодня вечером проявкой вот этого. Я позвоню, когда эти двое устроятся на ночлег.

— С ума сошел? Не один же ты будешь следить за ними?

— Придется, Марти. Пленка может оказаться важной. Ею мы рисковать не можем.

— Нет.

— Черт возьми, Марти, я — тайбань этой операции.

— Как нам приказано, двое ве...

— Плевать на то, что приказано! — прошипел Конночи. — Твое дело позвонить Роузмонту и не испортить пленку. — Потом громко произнес: — Прекрасный вечер для прогулки под парусом, а?

— Точно.

Он кивнул на сверкающую отблесками света вершину Пика и навел на неё аппарат через сверхмощный видоискатель с телескопическими линзами.

— У тех, кто там живет, никаких проблем, а?

Данросс и Бартлетт стояли друг перед другом в Долгой галерее у выхода на лестничную площадку. Они были одни.

— Вы заключили сделку с Горнтом? — спросил Данросс.

— Нет, — ответил Бартлетт. — Ещё нет. — Он выглядел так же свежо и строго, как и Данросс, и смокинг сидел на нем столь же элегантно.

— Ни вы, ни Кейси?

— Нет.

— Но вы рассматривали возможности?

— Мы делаем бизнес, чтобы делать деньги, Иэн, — как и вы!

— Да. Но есть ещё вопросы этики.

— Гонконгской этики?

— Могу ли я спросить, как долго вы имеете дело с Горнтом?

— Около шести месяцев. Вы согласны с нашим сегодняшним предложением?

Данросс старался скрыть усталость. Встречаться с Бартлеттом сегодня не хотелось, но это оказалось необходимым. Он чувствовал на себе взгляды со всех портретов на стенах.

— Вы сказали: во вторник. Я и скажу вам во вторник.

— Тогда, если я до того времени захочу иметь дело с Горнтом или кем-то ещё, это мое право. Если вы принимаете наше предложение сейчас, ударим по рукам. Мне сказали, что лучше вас, Благородного Дома, нет, поэтому я предпочел бы иметь дело с вами — при условии, что получу самую высокую цену со всеми необходимыми гарантиями. У меня все в порядке с финансами, у вас — нет. У вас все хорошо с Азией, у меня — нет. Так что нам нужно договориться.

«Да, Иэн. — Бартлетта томило нехорошее предчувствие, и он скрывал это, хотя и был доволен утренним отвлекающим маневром с Горнтом, который так быстро вызвал конфронтацию и заставил противоположную сторону броситься в атаку. — Вы лишь „противная сторона", пока мы не заключили сделку, если мы вообще её заключим. Настало ли время для блицкрига?»

Он изучал Данросса весь вечер, очарованный им, и тем, что носилось в воздухе, и всем гонконгским — это было так не похоже на то, с чем он сталкивался раньше. Новые джунгли, новые правила, новые опасности. «И дурак поймет, — угрюмо думал Бартлетт, — что иметь дело и с тем, и с другим — и с Данроссом, и с Горнтом — так же опасно, как оказаться в болоте, где полно гремучих змей. И нет никакого критерия, по которому можно было бы судить об этих двоих. Нужно быть осторожным, как никогда».

Он остро чувствовал напряжение, в котором пребывал Данросс, и взгляды со стен.

«До какой степени я ещё могу давить на тебя, Иэн? До какой степени могу рисковать? Потенциальная прибыль будет большой, огромной наградой, но стоит раз ошибиться — и ты слопаешь нас, Кейси и меня. Как человек ты мне по душе, и все же ты „противная сторона" и тобой правят призраки. О да, думаю, Питер Марлоу прав, хотя и не во всем.

Господи! Эти призраки и такой накал ненависти! Данросс, Горнт, Пенелопа, молодой Струан, Адрион... И Адрион, такая смелая после первого испуга».

Он снова посмотрел в наблюдающие за ним холодные голубые глаза.

«Что бы я предпринял на твоем месте, Иэн? Имея за плечами все твое сумасшедшее наследие, стоя здесь и выглядя таким уверенным?

Не знаю. Но я знаю себя и знаю, что сказал о полях сражений Сунь-цзы: „Выводи противника на бой только в то время и в том месте, которые выберешь сам". Ну что ж, вот мой выбор: здесь и сейчас».

— Прежде чем мы примем решение, Иэн, скажите, как вы собираетесь оплатить три векселя «Тода шиппинг», по которым срок истекает в сентябре?

— Простите, что вы сказали? — Данросс не верил своим ушам.

— У вас ещё нет чартера, а без него ваш банк не будет платить, и это придется сделать вам, не так ли?

— Банк... не вижу никакой проблемы.

— Но я так понимаю, что вы уже перебрали кредитов по своей линии на двадцать процентов. Разве это не означает, что вам придется открывать новую кредитную линию?

— Это не составит труда, если потребуется, — раздраженно буркнул Данросс, и Бартлетт понял, что застал его врасплох.

— Двенадцать миллионов для «Тода» — большая сумма, если сложить её с другими вашими задолженностями.

— Какими другими задолженностями?

— Предстоящая восьмого сентября выплата взноса на сумму шесть миллионов восемьсот тысяч американских долларов по необеспеченному займу на сумму тридцать миллионов от «Орлин интернэшнл банкинг».

На сегодняшний день у вашей компании четыре целых две десятых миллиона сводных убытков в этом году против завышенной и существующей только на бумаге прибыли за прошлый год в семь с половиной. И двенадцать миллионов от потери «Восточного облака» и всех этих контрабандных двигателей.

Лицо Данросса мертвенно побледнело.

— Похоже, вы исключительно хорошо осведомлены.

— Да, вы правы. Как говорил Сунь-цзы, нужно знать все о своих союзниках.

На лбу Данросса запульсировала маленькая жилка.

— Вы хотели сказать: противниках?

— Союзники иногда становятся противниками, Иэн.

— Да. Сунь-цзы также советовал опасаться лазутчиков. Ваш лазутчик может быть лишь одним из семи.

Ответ Бартлетта был таким же резким:

— Зачем мне лазутчик? Такую информацию можно получить от банков. Только и нужно, что копнуть немного. Банк «Тода» — «Иокогама нэшнл оф Джапан», а они связаны с «Орлин» множеством сделок, как и мы, в Штатах.

— Кто бы ни был этот лазутчик, его донесения неверны. «Орлин» перенесут дату выплаты. Они всегда так делали.

— Не стоит быть таким уверенным на сей раз. Я знаю этих ублюдков: стоит им учуять добычу и понять, что можно нажиться, как они живо возьмут тебя за задницу. Не успеешь даже понять, что произошло.

— Нажиться на «Струанз»? — Данросс язвительно рассмеялся. — Ни «Орлин», ни любой другой проклятый Богом банк никогда не сможет — или не захочет разорять нас.

— А что, если он стакнулся с Горнтом?

— Господи Иисусе... — Данросс сделал над собой усилие, чтобы сдержать чувства. — Это правда?

— Спросите у него.

— Спрошу. А пока скажите вы, если что-то знаете!

— У вас полно врагов везде.

— У вас тоже.

— Да. Хорошие мы от этого партнеры или плохие? — Бартлетт пристально посмотрел на Данросса. Потом его взгляд упал на портрет в дальнем углу галереи. Со стены на него смотрел Иэн Данросс — сходство было просто поразительным, — запечатленный на фоне трехмачтового клипера.

— Это... Господи, должно быть, это Дирк, Дирк Струан! Обернувшись, Данросс взглянул на картину:

— Да.

Бартлетт подошел к ней и стал внимательно разглядывать. Теперь, когда он стоял поближе, было видно, что этот морской волк не Данросс, но тем не менее сходство ошеломляло.

— Жак был прав, — сказал он.

— Нет.

— Он прав. — Бартлетт обернулся, озирая Данросса, словно картину, сравнивая их и так и этак. В конце концов он изрек: — Все дело в глазах и линии челюсти. И в колючем взгляде, который говорит: «Ты лучше не сомневайся: я могу из тебя душу вышибить в любое время, когда захочу».

• Предыдущая
• 81/383
• Следующая